— Всё, заканчиваем балаган и начинаем знакомиться по новой, — предложил я, незаметно отделившись от лесорубов и подойдя к столу.

— А ты вообще кто такой? — удивился командир разведчиков.

— А я тут самый главный. Комдив, если по-нашему.

— Ты?! Комдив? — абсолютно недоверчивым тоном спросил он.

Его удивление и недоверие очень даже можно понять. Я сам сильно удивился, когда названная в шутку дивизионным к комиссарам Любови Орлова мне объяснила, что это за звание. Генеральское звание! Ну и комдив — тоже генерал. А тут на него претендует какой-то пацан.

— Ну а кто же ещё? — спросил я в ответ. — Дивизией командую? Командую. Значит, комдив.

— И где же твоя дивизия? — теперь уже насмешливым тоном спросил он, ещё раз осматривая поляну и тех, кто на ней находился.

Ну да, его понять можно: то ли артель, то ли балаган, то ли сбежавший цирк. Точно не дивизия. Даже отрядом не назвать, так как при оружии только трое.

— Да вот же, — ответил я, щёлкая пальцами.

Прямо на поляне появилась наша группа быстрого реагирования. При оружии и готовые к бою. Бойцы возникли рядом со мной мгновенно, после чего быстро рассредоточились, заняв позиции по периметру. Их лица были серьёзны, а оружие наведено на возможные угрозы. Всяких трюков с прыжками, перекатами и приседаниями никто делать не стал. Во-первых, мы такому не тренировались. А в главных для реального боя я бы вытаскивал этот отряд немножко иначе. Здесь требовалось просто продемонстрировать силу.

Разведчики тоже отреагировали быстро и приготовились. Однако пятеро против двадцати — расклад явно в нашу пользу. Да и пулемёты, опять же, были только у нас. И в первую очередь у меня — от своего любимого фокуса я отказываться не собираюсь и демонстрирую его при любом удобном случае. Тем более что давно выяснил: вот так вот прямо с рук из этой бандуры стрелять могу, а не только в красивой позе стоять.

Имелся, конечно, риск, что все мои или какая-то их часть внезапно подчиняться не мне, а официальному командованию. Но, если честно, совсем незначительный. Один раз они уже выбрали мою сторону там и тогда, когда рядом присутствовали их настоящие знакомые командиры. А тут кто-то непонятный и незнакомый — с чего бы ему подчиняться?

— Ну что, попробуем познакомиться ещё раз? — примирительным тоном спросил я.

Для пущего эффекта ещё раз продемонстрировал свой любимый фокус с пулемётом, сменив его на самодельный станок с парой трофейных немецких пулемётов МГ. На самом деле я не был до конца уверен, что получится. Поэтому просто нырнул в пространственный карман, уже там сменил немецкий единый пулемёт на творение моих умельцев-самодельщиков, не торопясь встал в наиболее эффектную позу и только потом вернулся в реальный мир. Впечатлило. Всех до этого тоже впечатляло даже просто с одним пулемётом, так почему бы и сейчас не сработать?

Среди разведчиков пробежал шёпот. Но я к нему не прислушивался, направив всё своё внимание на командира, который на мгновение потерял самообладание. Однако быстро пришёл в себя и принял новую реальность, какова она есть. Пришлось знакомиться по новой.

— Капитан Василий Громов, разведка, — сообщил он.

Ну да, очень информативно: ни какая разведка, ни откуда, ни зачем. Документов тоже, разумеется, предъявлять не стал. Хотя мне на них абсолютно наплевать. Тоже представился, но не в таком, а в более развёрнутом варианте:

— Иван Гроза, командующий Первой Краснознамённой Партизанской Дивизии Имени Товарища Грозного, Ивана Васильевича. Самопровозглашённый командующий самопровозглашённой дивизии. А это товарищ Любовь Орлова, наш дивизионный комиссар. Даже не самопровозглашённый, потому что не она сама, а лично я её на эту должность назначил.

— Товарища Грозного? — вопросительно произнёс капитан, как бы пробуя фразу на вкус.

— Да, мне тоже нравится, — кивнул я. — А вообще мы что-то вроде народного ополчения. Сами собрались, ни от кого не зависим, никому не подчиняемся. Немцев потихоньку бьём, нашим помогаем. И вам можем помочь, если попросите. Но именно если попросите — приказы мы не принимаем ни в каком виде и ни от кого. Так вы по какому-то важному вопросу подошли или просто спросить?

Оказалось, им действительно нужна помощь. При десантировании разбили рацию. И чего они, собственно, хотели от непонятной группы, в лучшем случае окруженцев? Мы не мастерская, которая рации ремонтирует. Вот полуторку или какой другой автомобиль — да, можем. Даже танк на гусеницы поставим. А рацию, извините, нет. О чём им прямо и сказал. Что на это ответить, командир как-то сразу и не нашёл. Сам понимал, что такую помощь в лесу вряд ли получишь от кого бы то ни было.

— Но вам невероятно повезло, — заявил я. — Так получилось, что у меня в дипломе написано: радиоинженер. Причём не просто радиоинженер, а радиоинженер третьего уровня, что очень-очень много по нынешним временам. Да по любым другим временам много.

— Молод ты больно для инженера, — хмыкнул капитан, недоверчиво прищурившись. — Назваться командиром отряда — дело нехитрое. Можно даже по праву, если остальные тебя в таком качестве примут. Но чтобы назваться инженером — тут собственного желания и согласия окружающих мало, ещё и знания нужны.

Ну вот, и этот туда же. Подфартила мне Система с молоденьким личиком. И это при том, что тело очень даже зрелое и максимально развитое по всем параметрам, какие у меня только были в жизни. Вот так каждый раз объясняй, что я не только комдив, но ещё и путешественник во времени.

Пришлось опять показывать уже привычное шоу со школьной доской, рисовать линии со стрелочками, годами и всем прочим. Зачем я их в прошлый раз стёр, не помню. Самое забавное было смотреть не на гостей, а на наших бойцов, которые это уже не один раз слышали и теперь кивали, как будто они тоже путешественники во времени. Также в очередной раз рассказал о своём обманчивом возрасте. Об омоложении как о побочном эффекте путешествий во времени.

Вот вообще не представляю, как бы я добился хоть от кого-нибудь понимания, если бы не инвентарь и его возможности. В появляющиеся и исчезающие вещи поверить трудно, если сам это не увидел. Зато если увидел, то и в остальное невольно начинаешь верить.

— Так что давайте вашу рацию, — закончил я. — В своё время я действительно был радиоинженером, да и сейчас им остаюсь.

Тот согласился и кивнул одному из своих бойцов, у которого был огромный рюкзак с бандурой. Не трудно догадаться, что это и была та самая рация. Я уже привычно расстелил на земле брезент и предложил выкладывать туда. Поглядев на ящик, решил вначале попробовать его исследовать с помощью инвентаря. Просто прикоснулся ладонью и отправил в внутреннее пространство.

И вот тут-то произошла абсолютно неожиданная для меня вещь. Открыл ещё одну особенность Системы, о которой даже не подозревал. Когда я вот так же прямо в инвентаре исследовал полуторку, мне приходилось её чуть ли не на ощупь проверять. Ту же лопату, топор и лом искал довольно долго, пока не обнаружил. А ведь они как бы не часть машины, а груз. Двигатель тоже мог рассмотреть вплоть до каждой детали, но там было ещё сложнее и требовало куда большего внимания.

С радиостанцией получилось всё совершенно иначе. Я просто её насквозь видел. Буквально насквозь! В виде схемы, и точно понимал, что там как и почему. Ну, допустим, понимал я именно потому, что действительно в таких вещах разбираюсь, но видеть именно видел.

Также видел и понимал, что с ней не так. Просто разбилась одна из ламп. К счастью, я знал, как это исправить. Нет, запасной лампы у меня, естественно, не было — в тех складах, которые мы разграбили, ничего из подобного имущества не нашлось. Тут всё немного проще, я просто знал, как можно упростить схему, при этом даже не ухудшив, а наоборот, улучшив и оптимизировав.

Потянувшись мысленно к агрегату, понял ещё одну вещь. Я эту рацию не просто лучше вижу, чем другие предметы, у меня и возможности гораздо больше. Могу изымать не только те её части, которые не являются неотъемлемыми, но даже припаянные детали.