Что касается «улова» свободного места в пространственном кармане у меня, считай, осталось совсем немного. Тысяча с лишним кубометров — это, конечно, ого-го, но и личные вещи там постепенно накапливаются, причём уже не только мои, но и Орловой. И это учитывая то, что всё имущество, какое только возможно, я старался отправлять во вне лимит. Однако новые четыре десятка человек — это четыре десятка человек, место занимают много. На самом деле тридцать восемь, но всё равно много. Пока не как бочки в селёдке, но уже тесновато. А дальше что будет?
Проблемы начнутся потом, когда надо будет выпускать всю эту толпу военнопленных. Нет, выпустить как раз не проблема: «Я вас освободил, а вы дальше сами как получится». Даже ответственности по типу Экзюпери не чувствовал. Сделал доброе дело, а дальше уже кому как повезёт.
Однако свою партизанскую дивизию набирать где-то надо. Почему не здесь? Сомнительный контингент, однажды уже сдавшийся в плен? «Извините, но другого народа у меня для вас нет». Пусть это цитата не отсюда, но тоже подходит. Те, которые лучше, в плен не сдаются — они и так воюют, им моя партизанская дивизия на фиг не нужна.
Это вышки в пространственный карман не желают убираться, а с воротами, забором, колючей проволокой вообще никаких проблем. Даже вкопанные в землю столбы исчезали только так. Всё туда отправлялось, после чего скидывалось в кучу в стороне. Зачем, если хватило бы только ворот? А всё за тем же — размер пространственного кармана тоже нужно качать. А сам забор мне на фиг не нужен, поэтому от него можно и избавиться прямо на месте. Правда я сглупил и колючую проволоку тоже выкинул. Зря, придётся оставить здесь. Не тащить же мне её теперь в основном пространстве. Второй раз во вне лимит, однажды оттуда вытащенную вещь, уже не засунуть.
Как раз в этот момент дала о себе знать Система, сообщив, что размер основного пространства инвентаря перешагнул через ещё одну косую сажень. Так-то я его качаю при любом случае и при помощи любой мелочи, но сейчас закинул и выкинул много сразу. Вот и переступил невидимую черту.
Да ещё и все три палатки нужно учитывать — я их тоже вытащил, чтобы убрать, но уже в упакованном виде. Система всегда считает по внешнему объёму: спрячешь свёрнутый тюк — получишь несколько десятков литров. А спрячешь огромную армейскую палатку в разложенном виде — получишь те самые кубометры, которые она реально занимает.
Внимание! Размер инвентаря естественным образом увеличен до следующего уровня. Предупреждение! Без вкладывания призового очка, получаемого за прохождение испытания, функционал следующего уровня не может быть открыт.
И опять ни слова о том, какой бы был функционал на данном уровне, если бы я его смог открыть. Всего лишь сообщение, что мой инвентарь уже такого размера, какого бы он был на пятом уровне без прокачки. Тоже приятно, но пока не время измерять с рулеткой. Вот с народом и трофеями разберусь, потом посмотрю.
— Граждане военнопленные! — прозвучал в ночи красивый, сильный женский голос.
Ну да, мы договорились, что от имени нашей дивизии будет говорить именно она. К тому же это входит в прямые обязанности специалиста по связям с общественностью. В обязанности комиссара тоже входит. Женщина — не самый лучший вариант? Но я был ещё хуже. Совсем молодой паренёк, которого сейчас и в армию-то не возьмут, потребуют документы. Даже сейчас не возьмут! Любовь Орлова — хоть и молодая, но вполне взрослая женщина. Её хотя бы выслушают.
Уже по прошлым контактам с окруженцами заметили, что все предпочитают говорить именно с ней. Даже после того как убеждаются, что главный я. Даже после того как называюсь путешественником во времени и в качестве доказательства демонстрирую возможности пространственного кармана.
Сейчас я его, кстати, тоже демонстрировал. Постепенно вываливал в общую кучу остатки забора. Если до этого старался делать тихо, то теперь, наоборот, максимально шумно. Инвентарь позволял извлекать предметы в некоторых пределах. Что я и делал, доставая не у самой земли, а примерно на высоте моего роста. Кроме шума, и разглядеть кое-что уже было можно — летом рассвет начинается рано.
Тем временем моя заместительница озвучила заранее оговорённый текст. Кто мы такие, откуда, почему и вообще что сейчас здесь происходит. Первая Краснознамённая Партизанская Дивизия Имени Товарища Грозного, Ивана Василича — звучит солидно. На местных очень даже действует. Особенно по контрасту: двое непонятно кого и целая дивизия.
Кроме объяснений, кто мы такие, выдвигался список вакансий для желающих вступить в дивизию. Когда я его перечислял Любови Орловой, она сама офигевала. Зато теперь всё озвучивала со спокойным видом, как будто так и надо. Заметил: она прекрасно умеет держать лицо, и только мне её иногда удаётся смутить и удивить.
А теперь представьте себе военнопленных, которые ещё совсем недавно спали в лагере и вдруг оказались на свободе. Умудрившихся при этом проспать своё освобождение. А удивляться было чему.
Мебельщики (дивизионной библиотеке требуются книжные шкафы). Гравёры (дивизионной библиотеке требуются экслибрис, а самой дивизии необходимы печати). Книгопечатники, переплётчики…
— А бойцы дивизии вообще нужны? — спросил один из военнопленных.
— Это как бы само собой разумеется, — ответила Любовь Орлова. — Только есть обязательное требование — беспрекословное подчинение командиру.
— И где командир?
— Вот он. Товарищ Гроза, — сообщила она, после чего театральным жестом указала на меня.
Все удивились ещё больше. Один тип неприятной внешности даже захихикал. Он же и продолжил:
— Слышь, краля, бросай своего командира и иди лучше к нам.
Я сделал шаг вперёд, вытянул руку, словно целюсь пальцем. После чего выстрелил из нагана, который за секунду до этого извлёк из инвентаря. После прозвучало ещё два выстрела. Те, кто стояли рядом с уголовником и явно были из его банды, тоже упали замертво.
Патроны в нагане у меня закончились, а «Вальтер» давно обменял на странный пистолет. Но с тех пор и другие трофеи проявились. Во-первых, у болотных контрабандистов кое-что было. Настолько «кое-что», что несколько арсеналов заполнить можно. Во-вторых, прямо тут с охраны лагеря оружия тоже набрал. Да и про верный пулемёт забывать не стоит — если что, достану и его. Но пока не спешил и заменил наган парабеллумом.
— Ещё вопросы есть? Может, найдутся кто-то другие социально близкие? Я готов для них побыть прокурором, судьёй и палачом в одном лице.
Толпа заволновалась от такой быстрой и решительной расправы. А с такими по-другому просто нельзя. Это в своей уголовной среде они могут считать себя «авторитетами», но для нормальных людей они все одинаково опущенные и должны вести себя соответственно. На любой ответ, кроме: «Да, великий белый господин», должен следовать выстрел. В своём времени я так делать не мог, а тут могу. Значит, буду! Что интересно, явного возмущения как-то не было. Если приглядеться, эти трое были единственными сытыми. Все остальные, похоже, голодали.
— Ты, кстати, про кузнецов забыла, — обратился я как ни в чём не бывало к своей заместительнице.
— Разве? — удивилась она, демонстративно сверяясь со списком. — Тут нет.
— Теперь есть.
Кузнецы нам тоже нужны. Хотя я эту вакансию прямо сейчас придумал. Зачем? Хочу себе средневековые доспехи. И не только средневековые, а ещё что-нибудь в русском стиле тоже, ну и в викингском заодно. Зачем? Хочу!
Вы знаете, сколько такие вещи в моём времени стоят? Дорого. И если есть возможность тут нанять специалистов за еду, то кто я такой, чтобы отказываться. Но не только за еду — местные деньги у меня тоже есть, могу ими заплатить. Уже этой бумаги мне не жалко в любом случае.
— Про мебельщиков — это сейчас было серьёзно? — спросил невысокий дедок.
Ну как дедок — скорее мужчина неопределённого возраста. Как уже говорил, мне и в своём времени было трудно определять возраст людей по внешности, а тут тем более. Любовь Орлова вопросительно посмотрела на меня. Одно дело — озвучивать хоть и бредовые, но заранее оговорённые требования, а совсем другое — принимать решение. Я пожал плечами и ответил:
