Или не начнут? Никаких следов боя я не оставил. Скорее всего, вообще никаких. Темно, конечно, но прибрал всё, что смог, и даже ощупал землю вокруг. А так, был ли пост? Нет, понятно, что был, но где? Может, сами на какой другой перекрёсток перебрались или в самоволку отправились, или ещё куда.
Орднунг — вещь, конечно, хорошая, но немцы прекрасно знают ему цену. Армия — она везде одинаковая. Даже если это армейская полиция. Пока трупов не найдут, а их не найдут, будут искать не убийцу, а неизвестно куда пропавших солдат. В военное время всякое случается. Пропажа патруля — не самое удивительное событие.
Куда идти, я знал точно. Пусть и не близко, но и не слишком далеко имелся неплохой лесок, в котором я присмотрел совсем глухую поляну. Пока на неё не выйдешь, и не поймёшь, что там есть свободное пространство. Ещё совсем недавно именно там и переночевал. Вот к ней и пошёл.
В темноте по лесной дороге я уже ходил — ничего хорошего, но и ничего особенного. Тут главное — ориентир не пропустить. Но его я помню и не сомневался, что не пропущу. Даже ночью при свете звёзд.
Дальше по лесу было сложнее. Да я и не стал углубляться. Разместился в первых же находящихся подальше от дороги кустах, достал брезентовый матрас и улёгся спать. «Солдат спит — служба идёт». В моём случае идёт время испытания. Хоть урывками, по несколько часов, но всё равно лучше, чем ночевать в пространственном кармане, а потом всё равно не знать, что делать ночью в лесу.
На свою поляну я выбрался уже при свете дня. Никто меня утром в кустах не обнаружил — сам проснулся. Тут первым делом задумался о приготовлении нормальной еды. Хлеб с колбасой я полностью съел, но это ничто после нескольких дней голода.
На самом деле так делать нежелательно, а то и вообще противопоказано. Но при моих параметрах здоровья, живучести и выносливости можно. Никаких неприятных ощущений от бутербродов всухомятку я не испытывал.
В первую очередь — костёр. Обычно, когда не прусь ночью через лес и остаюсь на ночёвку не в своём пространственном кармане, а в лесу, ставлю костёр-нодью. Не зря же я ролики на YouTube смотрел: там и полезные вещи попадались. Например, именно этот костёр, который может гореть почти всю ночь без присмотра. Это если трёхбрёвенный: складываешь пирамидой три бревна, напихиваешь между ними всякого мелкого горючего материала, поджигаешь — и больше о нём не думаешь. Нет, такое потухнуть тоже может, но тут надо постараться.
Зато другая нодья, которая не из трёх, а из двух брёвен, наоборот, тухнет сразу и без особых на то стараний. Я вообще не понял, в чём её сакральный смысл? Это же надо подобрать два одинаковых бревна, подогнать их топором друг под друга, сложить и чем-нибудь подпереть, чтобы верхнее не падало с нижнего, максимально равномерно распределить горючий материал между ними, аккуратно поджечь по всей длине, а потом всё время следить, чтобы равномерно горела и не потухла.
И в чём тогда смысл? Ведь главная особенность такого костра в том и состоит, что он горит долго и без присмотра — например, ночью, чтобы не вскакивать каждые полчаса и не подбрасывать дров. Но блогеры почему-то любят именно двухбрёвенную. Хотя подозреваю почему: хвастаются, мол, смотрите, что я умею, а у вас не получится.
Вот у меня, например, не получилось в идеальных походных условиях. Тут даже пробовать не собираюсь. Да и не было у меня с самого начала топора, чтобы пробовать. Зато три любых бревна можно составить пирамидой вообще без какого-либо дополнительного инструмента. Что я, собственно, и делал.
Кроме нодьи есть ещё один интересный костёр — так называемый дакотский. Я уже о нём рассказывал. Разжигается в специально вырытой яме и почти не даёт дыма. Да и свет от него не так далеко виден, как от обычного. Нужен для скрытности: к такому пока близко не подойдёшь и не заметишь. Теперь у меня и топор, и лопата есть — выкопать ямку и воздухозаборник не проблема.
Только мне в этой скрытности пока нет никакого толку. Если уж я и разжигаю на ночь костёр, то забираюсь в такие дебри, где хоть нодья, хоть купальский, хоть пионерский — никто всё равно не заметит. Да и какой толк ночью от маленького костерка? Кто его для меня поддерживать будет? Другое дело — днём по-быстрому и незаметно приготовить пищу. Только мне опять это было неактуально за полным отсутствием продуктов. Вот когда что-нибудь будет — тогда и подумаю. То есть практически уже сейчас.
Зачем мне вообще костёр летом, если на нём готовить нечего? Современный цивилизованный человек, да ещё и горожанин, очень неуютно себя чувствует ночью в лесу. А я как раз один из них. Нет, в случае реальной опасности потерплю, но когда её не чувствую, то зачем лишаться хотя бы такого минимального комфорта? Вот и развожу на ночь костры. Не зря же я себе про запас кучу факелов приготовил и держу их в стазисе в инвентаре.
Ну так вот, прямо сейчас мне ни нодья, ни тем более дакотский костёр не нужны. Хватит самого обыкновенного, приспособленного под готовку. Если всё равно будешь следить за котлом, то и за огнём проследишь. Место под костёр выбирать не пришлось, я тут уже ночевал и жёг нодью.
Первым делом достал мешок пшеницы и сразу испытал некоторое удивление. Он был каким-то совсем лёгким, как будто ненастоящим. Не сразу понял, что это не мешок лёгкий, а я стал сильнее. И до этого ощущал, что сильнее, чем был раньше, но не было никаких эталонных предметов, чтобы проверить. А мешки с пшеницей мне таскать доводилось — ощущение помню. Даже десяток раз поднял над головой в качестве импровизированной штанги. С чего-то ведь надо начинать качать силу. Вот нормально поем, тогда и займусь. Но точно не мешком с пшеницей, надо будет найти что-нибудь более подходящее.
Решил сварить кашу. А что для неё нужно, кроме пшеницы? Если не считать топора. Из имеющихся у меня ингредиентов было сало. Но сначала котелок — а то сейчас с голоду накрошу больше, чем надо, куда потом это девать?
Уже по размерам немецкого солдатского котелка выбрал кусок сала. Расстелил на земле один из кусков брезента, а на него положил разделочную доску. Да, у немцев нашлась и она. Первым делом удалил шкуру. Да, я знаю, некоторые едят сало с кожей. Никогда этого не понимал и сам так не ел. Нет, с голодухи, конечно, можно, но в обычной жизни зачем? Однако отрезанную шкуру выбрасывать не стал — пригодится для навара. Залил её водой и повесил котелок над костром.
Мелко порезал оставшееся сало. Соль соскребать не стал — пойдёт в кашу. Можно, конечно, посолить и из имеющихся у немцев запасов, но зачем тратить? Отсыпал нужное количество пшеницы и стал ждать. Каша — дело не быстрое. А пока можно было в спокойной обстановке посмотреть другие трофеи.
Из оружия мне больше всего запомнился советский наган. Не то чтобы он мне лучше других приглянулся, просто своей неуместностью выделялся. Наверняка тоже трофей, который перешёл уже в третьи руки. Правда, пользы от него с тремя патронами немного, но пусть будет.
Револьвер был не единственным пистолетом — ещё имелся Walther P38. Кроме него два пулемёта MG-34 и пять винтовок (точнее, карабинов) Mauser Kar98k. И это на шестерых бойцов. Почему так — понятия не имею, но что есть, то есть.
И да, в советском и немецком оружии этого периода я прекрасно разбираюсь. Специально изучал этот момент при подготовке к испытанию. Оказалось, не зря — опознавал каждый ствол с первого взгляда. Мог и многие тактико-технические характеристики перечислить. Вот со сборкой-разборкой не так идеально. В основном на YouTube ролики смотрел. Но, думаю, тут у меня практики хватит.
Мотоциклы — это интересно. На посту стояли немецкие мотоциклы с коляской BMW R75. Это вполне надёжные машины, оснащённые четырёхтактным двигателем и полноприводной системой, что делало их незаменимыми в условиях бездорожья. Такие мотоциклы часто использовались для разведки и перевозки грузов. В технике, если это не танки, разбираюсь похуже, чем в оружии, но эту модель почему-то запомнил.
Кроме множества подвесных кофров (как кожаных, так и фанерных), имелось две двадцатилитровых канистры. Вполне для меня современных на вид. На самом деле немцы их и придумали. Весь смысл дизайна в том, чтобы один солдат мог нести четыре пустые канистры или две полных (если недалеко), а если далеко — то два солдата могли нести одну канистру. Штука оказалась настолько удачной, что почти через сто лет продолжает пользоваться успехом не только у военных, но и вообще у всех и во всём мире.
