Его пальцы быстро разделили мягкие и густые волосы девушки на три части и принялись за дело. Кристен часто плел косички своей младшей сестре. Он помнил, как было приятно заниматься волосами Астрид еще тогда, когда они встречались и думали, что это навсегда. Но, закончив с волосами звездокрылой, почувствовал странное чувство неудовлетворения от того, что все так быстро завершилось.

– Пей, – велел он, поднося остывший отвар к ее губам, и вспомнил о странной записке, полученной девушкой на занятии демона. – Что у тебя с ректором?

– Все сложно, – она слабо оттолкнула его руку с кружкой, сладко зевнула и сползла немного ниже, устраиваясь на его груди.

Кристен осторожно обнял ее, поправил одеяло, опустил голову и с внезапной ревностью уточнил:

– А что с демоном?

– Еще сложнее…

Этот ответ отчего-то не понравился Кристену Арктанхау даже больше, чем предыдущий. Мельком глянув на манжету, он посчитал, сколько осталось до занятий, щекой прижался к ее голове и тихо запел.

Кристен просидел с ней все то время, что оставалось до побудки. Просидел бы и дольше, но его заставили уйти одинокие хлопки дверью, шаги дежурных по коридору и стойкое ощущение, что звездокрылая сильнее, чем ему могло показаться. Она выкарабкается.

Я бежала за Эрикой Магни по проходу между вольерами и с настойчивостью голодного комара повторяла одно и то же:

– Почему вы не допускаете меня до занятий?!

После моего фееричного попадания в лекарское крыло минула неделя. Нет, лучше-то мне стало практически сразу, на следующее утро. Точнее, вечер, потому что днем я самозабвенно спала и отчаянно брыкалась, стоило кому-то попытаться изменить это. К счастью, господин Горячий счел это добрым знаком и велел не приставать к пациентке. И пациентка уверенно шла на поправку!

На третий день я уже очень бодро разгуливала по палате, листала принесенные Гленом книги и трескала сладости из пакетика «Выздоравливай».

Академия находилась на одном из островов, входящих в архипелаг Берег Костей, а тот был изолирован от материка. По безлюдному проливу от нас до Железного занавеса раз в месяц ходил паром, который доставлял все необходимое адептам. Кормили нас превосходно, но сладкое было редким гостем на кухне столовой.

По словам Глена, на пакетик «Выздоравливай» скидывалась вся группа звездокрылов из личных запасов. Было безумно приятно, что люди, которых я знала от силы первый учебный месяц, проявили такую заботу и участие. А вот присутствие в лекарском крыле ядожалов – нет, не приятно.

Адепты заглядывали ежедневно. Само собой, не для того, чтобы дать мне конфетку и пожелать скорейшего выздоровления. Сине-желтые приходили за антидотом, а кто посильнее да поустойчивее, такие как Арктанхау и Хезенхау, проходили курс митридатизма[2].

Сама не знаю почему, но стоило на горизонте мелькнуть яркой форме ядожалов, как щеки обжигал румянец, а внутри вспыхивала необоснованная паника, которая гнала меня в палату.

Под конец недели мне так осточертели эти прятки, что я уговорила господина Горячего выписать меня. А едва старичок сдался, умчалась в свою комнату в общежитии, приняла душ, переоделась в такой любимый и уже чистенький комбинезон факультета звездокрылов и вприпрыжку помчалась на практику.

Но едва я, радостная и одухотворенная, дошла до Черного сектора с ангарами для звездокрылов, как Эрика Магни огорошила новостью о моем недопуске.

– Госпожа Магни, меня же выписали! Я полностью здорова, честно-честно! Смотрите сами: энергия так и бьет! Меня не просто можно, но и категорически нужно допустить до практики! Правда-правда! Ну госпожа Магни!

– Адриана, а чего ты от меня хочешь? – развела руками декан факультета звездокрылов и матриарх стаи. – Приказ ректора.

Последнее в ее устах прозвучало подобно изощренному ругательству.

Я встала как вкопанная, с тоской и завистью глянула на смеющихся одногруппников, которых тискал Кракен, сжала кулаки, развернулась и целеустремленно вышла из ангара.

Где там мой любимый братец? Сейчас я ему устрою недопуск!

В приемной было пусто, и только Фред самоотверженно трудился за своим письменным столом.

– Не советую, – скупо бросил полуорк, не поднимая головы от бумаг.

Проигнорировав секретаря, вместо деликатного стука я в сердцах пнула дверь ректорского кабинета носком ботинка и резко дернула ручку на себя.

Ректор был занят. Ректор трудился.

Но не на ниве бумажной работы, как могла бы предположить такая благовоспитанная девушка, как я. О нет!

Братец воспользовался многострадальным подоконником, куда усадил прекрасную, словно нимфа, брюнетку и самозабвенно… целовался!

Я поспешно захлопнула дверь и повернулась к Фреду в поисках ответов на извечное «это что такое было».

– А-а-а… – растерянно выдавила из себя и ткнула в сторону двери.

– Говорил же, не советую, – все так же меланхолично отозвался секретарь и махнул мне куда-то за спину. – Не стой растерянным барашком, он взрослый мальчик. Лучше сделай бутерброды и кофе.

Помощник поднял таблицу, и она раскрылась перед ним, словно грешница на исповеди. Полуорк оценил длинную гармошку бумаги, пробежался по цветным столбцам взглядом и обреченно буркнул:

– Много-много-много кофе…

Я безнадежно глянула на дверь, потом на Фреда, потом снова на дверь, вздохнула и пошла туда, куда послали.

Маленький чулан, переоборудованный в кухню, радовал прибитым к полу столом, холодильником, не менее тщательно прибитым уже заклинанием, кофемашиной и большим плакатом «Еще раз тронете, и я за себя не отвечаю». Тут же обнаружилась и раковина с металлической сушилкой, где стояла пара белоснежных тарелок, пять чашек и почему-то банка вишневого варенья с криво налепленной этикеткой «отравлено».

Покопавшись во внутренностях холодильника, я достала кусок буженины, черный хлеб в нарезке и длинный огурец. Засыпала в кофемашину зерна, долила воды до нужной отметки и взялась за нож.

Бутерброды вышли на зависть всем голодным желудкам. Тонкий кусок черного хлеба, толстый кусок буженины и огуречный кругляшок на самом верху. Я оглядела дело своих рук, удовлетворенно кивнула и выглянула в приемную.

– Фред, все готово! – позвала я и тут же спохватилась: – Простите, я не знаю вашей фамилии, поэтому…

Секретарь поднял руку, останавливая поток извинений.

– Мое клановое имя Грозный болт зари. Имя как имя, но почему-то преподавательский состав счел его пошлым, – полуорк пожал плечами и захлопнул папку с бумагами. – Поэтому стараниями Эрики Магни в стенах академии я просто Фред. Так что… Так меня и зовите, адептка. Я уже практически свыкся.

Я смущенно кашлянула и показала себе за спину.

– Бутерброды готовы. Вам принести?

– Ни в коем случае! Ненавижу крошки на бумагах и жирные следы…

Фред встал, с хрустом потянулся, и мы переместились из приемной на кухоньку.

– Расскажете, что привело вас сюда, да еще в таком недоброжелательном состоянии духа? – полюбопытствовал полуорк, деликатно спихивая кусочек огурца со своего бутерброда.

Я передала секретарю чашку с кофе, вспомнила о первопричине своего здесь появления и возмущенно выпалила:

– Ректор отстранил меня от практики с драконами! А я и так пропустила кучу времени. Вот как мне нагонять всю группу? Это же не теория! Это живые большие звездокрылы!!!

– Это я посоветовал вас отстранить, – секретарь пригубил кофе и чуть сморщился. – Сахар передайте, пожалуйста.