Олдбрук повел ее к входу. Каждый шаг отдавался гулким эхом в ее голове. Страх, как липкий туман, окутывал ее, сковывая движения. Она чувствовала себя песчинкой в этом океане роскоши и безразличия
36.
– Готова? – тихо спросил мужчина.
Эмили кивнула, хотя внутри все дрожало и она до конца не понимала своей роли во всём этом.
Аарон открыл дверь, и они вошли.
Внутри было еще громче и ярче. Музыка оглушала, а танцующие силуэты мелькали в полумраке. Эмили старалась держаться ближе к Олдбруку, единственному знакомому человеку в этом хаосе.
Как ни парадоксально, но его присутствие давало ей хоть какую-то уверенность.
– Просто делай то, что я скажу, и все будет в порядке, – прошептал Аарон, наклонившись к ее уху и протянул ей ещё один бокал шампанского.
Девушка кивнула, хотя ее сердце бешено колотилось в груди. Эмили залпом выпила пол бокала и закашлялась.
Мужчина улыбнулся и похлопал ее по плечу.
– Расслабься, – сказал он, – Это всего лишь игра.
Девушка чувствовала себя марионеткой, ниточками которой умело дергает Аарон. И ей это не нравилось. Совсем.
Она окинула взглядом окружающих.
Музыка гремела, смех разносился по залу, люди танцевали, словно забыв обо всем на свете. И никто, казалось, не замечал ее внутреннего смятения. Все были поглощены своим весельем, своим миром.
А она стояла здесь, как инородное тело, в ожидании следующего указания.
- Каков у нас план? Чего мы ждём? Спросила она у Олдбрука.
- Потанцуем? - он протянул ей руку.
- Почему нет? - девушка пожала плечами, — тем более его здесь нет, так что мы приехали напрасно.
- Ошибаешься, — хмыкнул мужчина, притянув её к себе крепче и прошептал на ухо, опаляя её кожу дыханием - он здесь и он наблюдает за нами.
Девушка закрутила головой, осматриваясь, но не могла увидеть в этой толпе ни одного знакомого лица.
Её сердце бешено заколотилось. Она попыталась отстраниться, но хватка Олдбрука стала только крепче.
В его глазах плясали черти, и она вдруг осознала, что он знает гораздо больше, чем говорит.
- Не важно, — ответил он, прижимаясь губами к её виску. - Просто доверься мне. И танцуй.
Она подчинилась, стараясь не выдать своего страха. Каждый её мускул был напряжен, словно натянутая струна.
- Не паникуй, — прошептал Аарон, продолжая кружить ее в танце. - Просто делай вид, что ничего не происходит. Если он поймет, что мы его заметили, все может пойти не по плану.
Музыка звучала громче, но девушка почти не слышала ее, руки мужчины скользили по её телу, не давая отстраниться.
- Мне кажется твоё платье слишком скромное и не даёт должной мотивации твоему суженому, — Аарон провел ладонью по её бедру.
Эмили возмущённо попыталась оттолкнуть его руку, но ладонь мужчины трансформировалась в складках её платья, и острые когти вспороли ткань и её бедро.
Девушка вскрикнула, но её крик потонул в шуме громкой музыки и голосов. На глазах выступили слёзы:
- Что вы делаете?
- Помогаю Блэквуду сделать выбор, а то похоже он расслабился и решил, что я блефую.
Нога горела огнём, а по коже заструилась теплая жидкость.
- Как сладко пахнет, — усмехнулся мужчина, втянув ноздрями воздух и смотря на неё янтарём волчьих глаз, — запах страха и отчаяния, что может быть лучше? Танцуй, дорогая, танцуй, — с этими словами он впился в её губы губами, прокусил нижнюю губу, слизав с неё каплю крови.
Мужчина отстранился, оставив на губах Эмили привкус железа и отвращения. Он вытер губы тыльной стороной ладони, и его янтарные глаза сузились, словно у хищника, готовящегося к прыжку.
- Вы все сумасшедшие, — всхлипнула девушка.
- Что есть безумие? Лишь то, что немного отличает тебя от других, — прошептал он ей на ухо. - Танцуй, как будто ничего не случилось, иначе пожалеешь.
Эмили собрала всю свою волю в кулак и попыталась улыбнуться. Музыка продолжала играть, и они кружились в танце, но в ее голове царил лишь хаос и страх
- Я сумасшедший? Возможно, — прошептал он, снова наклоняясь к её уху. - Но я знаю, чего хочу. И не остановлюсь ни перед чем, чтобы это получить. Блэквуд должен понять, что выбор за ним, и последствия будут серьёзными, вне зависимости от его решения.
37.
Он отступил на шаг, позволяя Эмили увидеть всю картину происходящего. Вокруг них, несмотря на яркий свет и громкую музыку, образовалось небольшое пространство, словно все остальные участники отступили, давая им место для этой жестокой сцены. Эмили почувствовала себя загнанной в угол жертвой, брошенной на произвол судьбы.
- Ты всего лишь пешка в этой игре, — произнес мужчина, его голос был тих, но в нем звучала угроза, — Но помни, даже маленькая пешка может перевернуть игру, если знает, как правильно использовать свои ресурсы. Танцуй, Эмили, танцуй. Пусть Блэквуд видит, что он может потерять.
Музыка снова заиграла громче, заглушая её всхлипы. Мужчина взял её за руку и потянул в центр танц-пола, заставляя двигаться в ритме музыки, несмотря на боль и страх, сковавшие её тело.
Когда танец закончился, Олдбрук взял бокал шампанского с подноса, и подал ей:
- Выпей, это поможет расслабиться.
Девушка сделала глоток, ощущая, как мелкие пузырьки щекочут горло. Вкус казался странным, незнакомым. Как и все здесь. Но она не позволила себе дрогнуть.
Она играла роль, роль женщины, уверенной в себе. Женщины, которая привыкла к дорогим приемам, к изысканным напиткам, к пристальным взглядам мужчин. Но под этой маской скрывалась совсем другая девушка, напуганная и потерянная.
Она окинула взглядом зал. Блеск хрустальных люстр, шепот разговоров, шуршание шелковых платьев – все это казалось декорацией к спектаклю, в котором она вынуждена была играть главную роль. И она не знала, кто написал этот сценарий, и чем все закончится.
И это заставляло ее чувствовать себя еще более неуютно.
- Я сейчас вернусь, — проговорил мужчина, протянув ей ещё один бокал и скрылся в толпе.
Девушка сделала глоток шампанского, пытаясь скрыть дрожь в руках. Расслабиться не получалось. Наоборот, напряжение нарастало с каждой секундой. Она чувствовала, что ей нужно бежать. Бежать отсюда, как можно дальше. Но она не могла. Не сейчас.
Эмили хотелось кинуться к выходу и покинуть это место, но проклятый металл на шее, словно душил, сжимаясь всё крепче.
Яркие огни, громкая музыка, смех и разговоры – все казалось чужим и враждебным. Каждый силуэт в толпе казался подозрительным, каждый взгляд – оценивающим.
