Хотя, мне кажется, Витя всегда был против моей работы. Он всегда искал выходы, чтобы я не работала, но тогда мне хотелось ему помочь, и я понимала, что лишние деньги нам не повредят.

- Слушай, я не хочу тебе ничего такого сказать, просто не вини его за его желание, чтобы ты отдыхала и наслаждалась жизнью. Просто пойми, для любого мужчины важно, чтобы его женщина не жила в стрессе, вот и все, а измена это уже второй момент.

- Но он мог со мной поговорить, понимаешь? Но он этого не сделал. Он мне изменил. Какая разница, виновата я или нет, факт остается фактом, - пытаюсь перевести тему разговора, потому что, боюсь, боюсь признавать все же тот факт, что, возможно, я действительно виновата. Может быть, не в полной мере, но я приложила все усилия, чтобы это произошло.

- Я думаю, он бы и поговорил, - тяжело вздохнув, все так же продолжает Тоня. - Просто иногда коварству некоторых людей нет предела, а еще везение бывает. Здесь все просто навалилось одно на другое. Вы, главное, сейчас не порите горячку. У вас не самые простые времена в семье. Переждите их, просто переждите, а потом вернитесь к этой теме.

Вот в этом я не сомневаюсь. Мы еще вернемся, и да, времена действительно не лучшие для такого разговора. Когда все успокоится, я поговорю с ним и мы все решим.

- Я думаю, вы оба успокоитесь к тому моменту и сможете поговорить, как взрослые люди, а не как обиженные на жизнь дети.

Глава 52

Аня

- Не мог на нормальном кладбище его похоронить?

- А это еще кто? Интересно, Марго из-за этого не пришла? Из-за того, что он с любовницей решил похорониться?

- Что ты хочешь вообще? Они странные в этом плане были.

Стоя на кладбище, слышу шепотки со всех сторон. К счастью, они настолько тихие, и Витя их не слышит, потому что он сейчас рядом с могилой отца, а мы с Максимом ближе ко всем остальным гостям. Не понимаю, зачем они сюда пришли. Просто позлорадствовать? Кому-то, что-то показать? Так человек уже умер, ему все равно перед кем выделываться.

Две недели прошло с того дня в больнице. Увы, состояние Сергея Павловича резко ухудшилось, и он не прожил срок, который ему обещали. Но, к счастью, ни он, ни Витя, не проявляли упрямство.

За это время они несколько раз поговорили, поругались, выяснили отношения. Свекр успел рассказать сыну о его родной матери, на нашей полке с фотографиями появился еще один снимок. Я не могу сказать, что муж воспылал к женщине любовью, но, как бы то ни было, он принял ее.

Мне даже кажется, что со временем он и ее полюбит, и отца своего до конца простит, потому что так быстро обида не уходит, а Сергей Павлович, как бы то ни было, натворил немало плохого. Жаль, конечно, что они не успели полностью понять и простить друг друга, но уверена, сейчас им намного легче.

В эти недели Витя немного замкнулся, и я не терроризировала его насчет темы с разводом и его изменой. Ему было не до того, а сейчас я понимаю, что нам еще долго будет не до этого. Нам бы поговорить, но я не хочу его добивать. Каким бы сильным он ни был, но подобные потрясения выбивают очень сильно, а я не жестока.

Когда на могиле расставляют венки, все пришедшие начинают уходить. На месте остаемся лишь мы трое: Витя, я и Максим. Никто ничего не говорит в какой-то момент я все же отпускаю сына и подхожу к мужу, беру его за руку, давая понять, что он не один.

Еще и погода сегодня ужасная. Моросит мелкий дождь, от которого не скрыться даже под дождем, это скорее сырая мгла, но от которой сыреешь до нитки. И ветер этот завывающий, пронизывающий. Бр-рррр.

Муж тяжело вздыхает, и через долгую минуту поворачивается ко мне. Его взгляд пустой, отрешенный, он не здесь, не с нами. Любил он его, любил, несмотря ни на что. И пусть он это отрицает, но я вижу по его реакции, как ему важна эта поддержка.

- Я купил вам с Максимом и будущим малышом дом. Ремонт закончен, мебель привезена, клининг убрался. Можете переезжать в любой момент. Там есть все необходимое, от лампочек до зубочисток. Вам только вещи с собой возьмете и все.

Что? Удивленно спрашиваю у него, потому что чего-чего, а такого я не ожидала, услышать от него.

Мы на похоронах его отца, и сейчас он вот такое дает. Он хочет выгнать нас, чтобы мы не видели его слабости, он не хочет быть с нами, потому что мы вызываем у него теперь какие-то ассоциации, или он просто отпустил?

Я ничего не понимаю, но мне кажется, что сейчас он бежит от нас, специально выпроваживает.

- Я многое понял за эти две недели, Ань. Я не могу держать тебя против твоей воли, и Максима тоже. Если вы будете счастливы без меня, то я должен вас отпустить. Я обязан это сделать потому что любовь - это не когда ты заставляешь кого-то быть с собой, а когда ты счастлив, если счастливы твои любимые. Я был дураком и эгоистом. И только сейчас это осознал. Я не хочу, чтобы однажды мы оказались вот в такой же ситуации, не хочу, и поэтому лучше исполню твое желание и отпущу.

- Но, - муж не дает договорить. Он поднимает руку и подносит указательный палец к своим губам, как бы прося помолчать, словно просит тишины, и я не знаю, что мне делать.

- Вы моя семья, и вы ею останетесь. Но я хочу, чтобы у вас не было такой же ненависти, такого сожаления, такой же боли, как у меня к отцу. Любовь не должна быть больной. Теперь я это понял. Я сожалею, что сделал тебе так больно. Но я ничем не смогу искупить эту вину перед тобой. Я не смогу стереть эту боль в твоем сердце.

Слезы наворачиваются на глаза. Его слова такие, что всю душу выворачивает. Господи, зачем сейчас?

- Единственное, что могу - это не причинять боль в будущем. Надеюсь, однажды ты сможешь простить меня по-настоящему.

Глава 53

Виктор

- Где ты? Выходи, надо поговорить, - с первого этажа раздается злой, и дико раздраженный голос сына.

Откладываю валик в сторону и выхожу из будущей детской. Максим и Аня не живут со мной уже пять месяцев, и это самые тяжелые месяцы в моей жизни. Не знаю, как мне хватило силы их отпустить, но после смерти отца во мне действительно что-то перещелкнуло.

Я понял, что не просто совершил ошибку, за которую следовало повиниться, но еще и перестарался с тем, что было после. Мне надо было просить прощения, показать и доказать, что этого больше не повторится, объясниться с ней, а я играл в свои игры.

Я повел себя как эгоист, не как защитник семьи, не как тот, кто защитит их, а как самый настоящий монстр.

Отпустить их было тяжело, и мне даже пришлось подталкивать их к отъезду. И вот сейчас, живя в этом одиночестве, приходя в пустой дом, я готов сойти с ума. Но когда узнал, что у нас родится дочка, стало немного легче, и я ушел в подготовку детской. Все же я надеюсь, что у нас получится остаться хотя бы друзьями, а может быть, даже со временем я ее верну, и комната очень даже пригодится.

Но даже если и нет, пусть будет, она никому не мешает, а мне легче жить.

- Что случилось? По поводу чего такой дикий ор? - спускаясь по лестнице, вижу уже возведенного до предела сына, стоящего посреди гостиной. Увидев меня, его глаза еще сильнее наливаются кровью.

- Ты так и будешь сидеть здесь и ничего не делать? Тебе совсем на нее плевать, да? Или думаешь, этих дежурных приездов и звонков ей хватает? - бросается на меня сын и толкает в грудь.

- Максим, я просто даю ей возможность жить без своего давления. Все этого хотели. Я это дал. Что за истерика? Не ты ли первый кричал, что без меня маме будет лучше?

Он молчит, хочет сказать и молчит. Я понимаю, что сейчас прозвучит, но он должен сказать это сам. Должен признаться сама себе, что ошибся, и никому легче не стало.

- Я ошибся, и что теперь, будешь меня слушать? - с диким отчаянием выдает это сын, а я смотрю на него и вижу, как он на меня похож, как вырос за эти месяцы. Он повзрослел на несколько лет, и в этом тоже есть моя вина.