- Может быть, лучше послать все это к черту, и пусть эта новая девка подавится всем? Ну вот правда. Она пришла на все готовое, вот пусть и получает свое готовое, а ты уйди гордо, как королева. Анька, ты справишься, я знаю, я тебе помогу, я тебя поддержу.

Верю ей, она ни за что меня не бросит, но могу ли я такой груз на ее плечи взвалить? Не могу. Не имею права. Одно дело просто выговориться, а другое…

- Все будет шикарно, а она… Она еще поплатится за это. Там, - показывает пальцем вверх, - тоже все видят и принимают к сведению. Отольются этой кошке мышкины слезки. Поверь, зло всегда наказывается. Всегда.

- Слушай, Тонь, я и хотела просто с ним развестись, потому что все эти дележки, вся эта ситуация, это все не про меня, не для меня. Как говорится, энергии тратишь много, толку от ее расхода мало. Никому легче от этого не будет. Никому.

- Ну вот и правильно. Ну вот и молодец. Так держать. Нечего. Нечего тут им позволять над собой потом глумиться. Просто уходи гордо, уходи, как королева. Да, обидно, что какая-то сопля придет на все готовое и будет тут пальцы веером гнуть, но твои нервы дороже, дороже.

И вот так, за разговорами, не заметила, как на телефон пришло сообщение. Если бы не интуиция, дернувшая посмотреть время, я бы так и не узнала, что меня ждет послание от любовницы. И нет, я не знала ее номер, но по тексту сообщения все понятно.

Неизвестный: «Я слышала, его родители приезжают. Отлично. Я с ними тоже познакомлюсь. До встречи, дорогая. Я посмотрю, кто из нас окажется королевой. И да, в отличие от тебя, у меня встреча с ними будет куда более приятной»

- Что такое? - обеспокоенно спрашивает подруга, а я начинаю лишь нервно смеяться, и отдаю ей телефон.

Смотреть на то, как лицо Тони меняется, очень интересно, а потом она что-то тыкает в телефоне.

- Тоня, что ты делаешь? - вот тут всю веселость с моего лица будто ластиком стирают, и я бросаюсь к ней, хочу отобрать телефон. - Не пиши, ей не надо. Тоня, что ты делаешь?

- Да я не ей пишу, успокойся, - отмахиваясь от меня и не давая вырвать телефон, говорит Тоня и что-то делает с сообщением, а потом плюет и протягивает телефон мне. - Ты бы этого не сделала, поэтому я сама переслала это сообщение твоему Вите. Пусть хоть немного ее приструнит, раз уж завел.

- Ну зачем, Тонь? Ну зачем?

Глава 18

Виктор

- Ты заигрался, Витя. Тебе не кажется, что у всего есть предел, у всего. Ты уже ходишь не то, что по лезвию ножа, ты уже подошел к кончику этого ножа. Один шаг и ты сорвешься, сорвешься и потянешь за собой то, что несешь на руках. Если себя не жалеешь, то хотя бы ее пожалей. Чем она это заслужила?

Поворачиваюсь к другу и смотрю на него совершенно спокойно. Я не хочу никому ничего объяснять. Все равно это бесполезное занятие.

У меня есть свои мотивы. Я доведу дело до конца. Может быть, да, я и балансирую сейчас на острие ножа, но и близко не у кончика. Мне есть еще куда идти, и я точно знаю, что когда дойду до финиша, меня будет ждать мост, по которому мы пройдем с Аней вместе, рука об руку, потому что все, что я сейчас делаю, для нас, ради нашей семьи, как бы это ужасно не выглядело со стороны.

Да, я понимаю, что делаю ей больно, понимаю, что перехожу границы, но это необходимо. Это необходимо, если мы все это не пройдем, если мы все это не сделаем, то действительно потеряем друг друга, а я не могу этого допустить, не имею права. Я обязан сохранить нашу семью.

Я не просто так восемнадцать лет назад сделал свой выбор. Он был осознанным. Я пошел на все ради своей семьи и сейчас нет, не могу дать ей разрушиться. Где-то мы свернули не туда, я даже знаю, где, и сейчас, пусть и болезненно, но возвращаемся на нужную дорожку.

- Я не боюсь проиграть, и нет, я не заигрался. Мир, пойми, кто не рискует, ну сам знаешь. Эта игра стоит своих свеч. Я знаю, какой нас ждет финал, и нет, я не сломаю ее. Закалю? Возможно, но точно не сломаю, уж поверь.

Слова даются легко, потому что я в них уверен. Я знаю, что делаю, действительно знаю и могу гарантировать результат. Если почувствую, что Аня не выдержит, у меня есть запасные варианты. Да, более щадящие и долгие по времени, но они есть и да, я сейчас взял самый жесткий курс, самый шоковый, но он же самый эффективный.

Со стороны всегда легко раздавать советы и укоризненно смотреть, абсолютно все легко, вот серьезно. А вот прожить жизнь человека, попытаться понять его, и, честно сказать самому себе, чтобы сделал на месте того, кого осуждаешь, способен не каждый, и нет, я не говорю, что Мир плохой друг. Он очень хороший друг, лучший и единственный, но все же сейчас он не прав, не прав и смотрит слишком однобоко.

- Как бы не было поздно. Я знаю, что ты все всегда просчитываешь, но это не бизнес, Витя, не бизнес. Это живой человек со своими чувствами, мыслями. Ты не знаешь, что творится в ее голове. Ты не представляешь, как ей плохо, как ей хочется плакать, как хочется забиться где-нибудь в угол. Я уверен, она сейчас не идет по твоему пути, она идет по-своему, и как раз-таки из-за того, что ваши пути не совпадают, происходит то, что происходит.

- Ты ошибаешься, Мир, ошибаешься. Как раз-таки сейчас она делает все то, что мне нужно, - качаю головой, сажусь напротив него в кресле и делаю глоток ужасно горького кофе, но именно такое кофе, мне сейчас и нужно, чтобы взбодриться, привести мысли в порядок.

- Все равно я тебя не понимаю, Витя. Витя, остановись, твои родители точно перебор. Зачем ты их еще в свой план включил? Зачем? Ты знаешь, какой для нее это стресс. Шоковая терапия шоковой терапией, но это, - размахивая руками, говорит друг, а я поднимаю свою ладонь в просьбе остановиться.

Вот тут он абсолютно не прав. Родители не входили в мой план, они ненужная костяшка домино, которая, может дорого мне обойтись, но отменить все это я не могу. Это то обстоятельство, под которое мне нужно подстроиться, и я очень надеюсь, что удастся скорректировать все планы, и они не испортят моей задумки.

Тем более мне понравилось, как у Ани прорезался голосок. Она против, она не хочет защищается, пытается отстоять себя. Аня такая милая, в этом желании. Я рад, что это с ней происходит. Жена давно не показывала коготки, не точила их об меня. Я успел заскучать поэтому. Узнаю прежнюю Аню, Аню восемнадцать лет назад.

Единственное, что меня смущает, это позиция Максима. Возможно, жена и права, я перестарался с этим воспитательным процессом и в какой-то момент преподал урок немного другой, и все же сын поступил как настоящий мужчина. Я им горжусь. Нужно как-то это поощрять.

- Она сломается. Если не ты ее сломаешь, то твоя мать ее доломает. Ты знаешь, как она Аню ненавидит. Я сомневаюсь, что ты забыл, что было три года назад на вашу пятнадцатую годовщину. Я до сих пор не могу поверить, что мир Маргарита Рудольфовна хотела ее отравить. Не представляю, что было бы не зайди мы случайно тогда на кухню.

Ну да, помню тот момент, помню, и поэтому в этот раз я не спущу с матери глаз, ей не удастся повторить это.

Тогда я им запретил появляться в моей жизни, выкинул их к чертовой матери, но все же, раз отец решился, значит, случилось что-то серьезное. Я не могу это проигнорировать, не могу.

- Мир, правда, давай закрывать эту тему. Я все понимаю. И спасибо за беспокойство. Но если ты не готов мне помочь советом, то не сбивай с нужного настроя, от этого тоже много чего зависит, - просто закрываю эту тему и даю ему понять, что дальнейший разговор бессмысленнен. Друг, конечно, недовольно вздыхает, но сдается.

- Делай, что хочешь, я умываю руки. Правда, я сделал все, что мог. Могу Ане пожелать лишь удачи, и, пожалуй, пойду. До скорого.

Говорит друг и уходит, и в тот момент, когда он открывает дверь, мне на телефон приходит сообщение от Ани, как в кабинет заходит сын, сменяя друга.