- Отпусти меня, я тебя умоляю. Она подарит тебе другого ребенка. Вы начнете жизнь с чистого листа и твоя жизнь будет другой, вот увидишь. Ты не пожалеешь об этом, потому что в твоей жизни появится полноценная, настоящая семья.

Муж упрямо мотает головой, пока я захлебываюсь слезами. Понимаю, ему тяжело все это слышать, но мне также тяжело это говорить. Как бы больно мне не было от его поступка, но я люблю его, люблю, несмотря ни на что, потому что в нашей жизни было слишком много хорошего.

- И бизнес, тебе станет проще в бизнесе. Твой отец перестанет вставлять палки в колеса, тебе не придется сражаться с ним, тебе не придется каждый день засыпать и просыпаться с одной мыслью: будет ли этот день последним, не сгорит ли все на пепелище?

- Остановись, Ань, ты не понимаешь, что ты говоришь, то, что произошло, - и запинается, а я смотрю на него с надеждой, потому что хочу узнать, хочу узнать, что же произошло и как так вышло.

Вот только он снова закрывается от меня, отгораживается. Я вижу, как в его глазах вырастает стена. Вижу, как кирпичик за кирпичиком она вырастает и отделяет нас друг от друга. Хочу разбить ее, уничтожить, потому что из-за нее все беды, из-за нее.

- Пойми, ты это все неважно. Неважно! Верь мне, как раньше верила. Будь со мной, я решу все проблемы, решу их. Слышишь? Мне плевать, что там у отца в голове, мне плевать, какие препятствия он мне ставит. Если бы я хотел уйти, если бы мне тебя бросить, я бы сделал это давно.

И это правда. Но факт остается фактом, он не ушел, он предал.

- Но мы выдержали все, тогда и выдержим сейчас. Просто верь мне, будь рядом, иди со мной рука об руку.

Его голос хоть и твердый, но слышно в нем что-то такое, что-то, что задевает те самые струны души. Он говорит те слова, которые, может быть, и неосознанно, но я хотела услышать. Но все равно мне их мало. Мне их очень мало, потому что причина подлости неизвестна. Мне очень нужна причина, я без нее не смогу дальше жить. Да ничего не смогу.

- У тебя все неважно, у тебя все сейчас не важно, Вить, но так не бывает. Не бывает. Хватит, прекрати ты уже быть эгоистом. Прекрати думать только о себе и своих желаниях. Ты не один. Есть еще я!

- Аня, - рявкает со всей силы муж, и я вздрагиваю.

Живот пронзает новой вспышкой боли, такой сильной и острой, что не выдерживаю, вырываюсь его из его рук и скрючиваюсь, присаживаюсь на корточки, и начинаю скулить.

Мне больно, мне очень больно, и я дико боюсь. Надо было еще тогда идти в больницу, а я глупая, понадеялась, что раз боль утихла, то не нужно, а надо было, надо.

- Аня, что с тобой? Что случилось? - муж подлетает ко мне, присаживается рядом, начинает обнимать, гладить по спине. Его голос дрожит.

- Больно, живот. Мне больно, мне надо в больницу. Отвези меня в больницу, пожалуйста, - сквозь рыдания говорю ему, захлебываясь словами, и не уверена, что он хоть слово понимает.

Но я не могу, у меня не хватает сил собрать себя в руки и сказать четким, ровным голосом. Малыш, мой, малыш, пожалуйста, останься со мной, не уходи, не лишай меня последней надежды на счастье. Маленький мой, я тебя прошу.

- Что, что с тобой, Ань? Какая больница? Зачем? Куда? Объясни хоть что-нибудь, скажи, - подхватив меня на руки, Витя спешит выйти из комнаты, а я плачу, прижимаюсь к нему и плачу.

Понимаю, что он в любом случае все узнает. Часом раньше, часом позже, неважно. Надо сказать, надо сказать прямо сейчас, потому что в любом случае он будет задавать вопросы. Он так от меня не отстанет. Господи, никогда не думала, что расскажу ему об этом вот так, в такой ситуации.

- Аня, не молчи, говори, что с тобой, - схватив ключи с комода, муж ловко открывает дверь и несет меня к гаражу. - Аня, девочка моя, успокойся, не плачь, я отвезу тебя в больницу. Все будет хорошо. Только скажи, что с тобой происходит? Что случилось? Чем я тебе сейчас могу помочь?

- Ничем, просто отвези меня, отвези как можно скорее. Я… - слова комом в горле в горле застревают, но пересиливаю себя. - Я беременна, Вить.

Мы так и застываем рядом с машиной, и только звук сигнализации разрезает эту тишину. Смотрю в его глаза и вижу радость и страх потери, но муж быстро приходит в себя, открывает дверь и сажает меня на сиденье.

- Все будет хорошо. Просто верь в это и держи нашего малыша. Я рядом.

Глава 28

Виктор

Господи, хоть бы с ней и с малышом было все хорошо. Я не переживу, если с ними что-то случится. Они моя семья, я их люблю. Они не могут погибнуть, они не могут пострадать.

Какой же я кретин. Как мог не заметить, что она беременна, что ей больно? Я должен был все понять тогда, когда она испугалась, упав рядом с журнальным столиком. Все в ней выдавало беременность: осторожность, медлительность, задумчивость.

Она была такой же, когда носила под сердцем Максима. Вот только это было так давно, что я сразу не сориентировался. Это сейчас, сидя в коридоре и ожидая того, как врачи спасут ее и ребенка, начал вспоминать, анализировать, сравнивать, а тогда…

Я ведь собственными руками все эти дни методично доводил ее до ручки. Каждое мое действие вело к тому, что ее организм не справлялся, вело к потере ребенка.

Я дурак, самый настоящий дурак, который не думал о последствиях, вернее, думал, но не делал таких поправок. Я ведь и правда не ожидал, что она может быть беременна.

Максу шестнадцать. Шестнадцать! Мы пытались пятнадцать лет завести второго, но ничего не получалось. Я уже даже перестал надеяться, что когда-нибудь это чудо случится, и вот в самый неподходящий момент оно свершилось.

Можно сваливать вину на кого угодно, на мать, на отца, на Мирославу, но от себя не убежишь. Единственный, кто виноват в том, что сегодня произошло - я не. Доводи я ее все эти дни до ручки, не предай я ее, ее нервы были бы целы, и этот глупый разговор в ресторане не задел бы ее так, она бы чувствовала себя уверенно, ей бы нечего было бояться. На деле же, она уже и без того была на грани, а мать ее добила.

Причем, самое смешное, я так и не узнал, что от меня хотел отец. Мы не успели с ним поговорить. И плевать. Чтобы он не хотел там сказать, я больше ему не отвечу. Они совершили ошибку, устроив такое представление. Да, я и сам хорош, но во избежание, так сказать, больше мы не увидимся.

Хорошо еще, Максим был в своей комнате и не видел, как мы уезжали, а то бы сейчас тоже был здесь, и мы бы явно поругались. Он очень любит свою мать, заботится о ней. Я рад этому. Так и должно быть. Мужчина должен заботиться о своей семье, обязан, и неважно о матери или о жене.

Мать тоже его женщина и тоже имеет определенный вес. И да, может быть, сейчас это кажется цинично и глупо. Ведь я свою мать не защищаю, не оберегаю, но у нас другая ситуация, и сравнивать их невозможно.

Да, я тоже люблю свою мать, но я понимаю, что ей на меня все равно, я для нее проект, удачная сделка, и она всегда хотела сделать меня пешкой в своих руках. Но я не отец, мной манипулировать не получится. Я устроил свою жизнь, я сам себе хозяин. А то, что ее планы срываются, меня вообще не интересует.

Жаль только, что в этот раз Аня пострадала. Она не должна была пострадать, не должна была. Все это должно было пройти мимо нее. Я просто хотел, чтобы мать увидела в чью пользу мой выбор, кого я люблю и ценю.

Она ведь требовала, чтобы я пришел один, пускай и через отца, но требовала. Я понимал, если сделаю так, как она хочет, значит, она будет считать, что наконец-то обрела надо мной ту самую власть. Я не мог этого допустить. Если бы только знал, чем все это закончится, если бы только знал.

Хотя, это не умоляет того, что я изменил ей, потому что…

- Ну что, как она? - рядом появляется Мир и обрывает мои мысли, переключает на себя внимание, и я ему за это благодарен.

Перестаю сжимать голову руками и поднимаю ее наконец-то. Не знаю, каким меня видит друг, но, судя по его удивленным глазам, вид у меня не очень.