Пытаюсь утешить его как могу, только вижу, что ничего не получается. В голове все путается, говорю то что на сердце, но весьма сумбурно.

- Да, жизнь длинная, неизвестно, как тебя на ней повернет, но в одном я уверена, если бояться чего-то, это обязательно произойдет. Просто живи, не оглядывайся ни на что, живи так, как считаешь правильным, и не наказывай его так, не делай ему больно, отрекаясь от него.

Да, на словах это все легко. Легко раздавать такие советы, вот только жить и не бояться, не оглядываться ни на что очень сложно, все эти страхи лежат слишком глубоко в подсознании, и бороться с ними тяжело. Все эти внутренние демоны, они слишком опасны.

- Как бы ты сейчас это не отрицал, но он заслуживает, чтобы ты называл его папой, потому что он оступился единожды, а хорошего сделал много.

Мы молчим, ничего больше друг другу не говорим. Не знаю, возможно, надо сказать что-то еще, но больше у меня нет мыслей в голове, да и не могу я его заставить плясать под свою дудку, не могу.

Он сам примет решение, но я надеюсь, мы все же договорились, и мне удалось растопить лед между ними, потому что, чтобы не происходило, я точно знаю, Витя, никогда его не бросит, он не такой, как свой отец, а измена это другое.

- Не знаю, мама, не знаю, - и два он произносит эти слова, мы слышим, как хлопает входная дверь, а потом ключи падают на тумбу.

Похоже, муж пришел. Интересно только, где был?

Глава 36

Виктор

- Неужели ты передумал? Я так и знала, - коварно улыбнувшись, вместо приветствия говорит мне Мирослава, а я усмехаюсь ее наивности.

Какая же она все-таки глупая. Казалось бы, коварная, расчетливая, но такая глупая. Без матери у нее ничего бы не получилось, как бы она не старалась. Она уступает ей и уступает во многом.

Решать проблемы надо одну за другой от меньшего к большему, но в моем случае надо рубить этот узел разом, но методично. Мирослава первая костяшка этого домино, первая и довольно весомая. Если я хочу одержать верх, то должен лишить мать возможности манипулировать мной.

В любом случае, есть беременность или нет, неважно, если она сейчас не поедет со мной, значит, ребенка нет, если поедет и ей нечего скрывать, то я в любом случае доведу это дело до конца, хотя я в любом случае отвезу ее к врачу. Будет сопротивляться, спеленаю, запихну в машину, не заботясь ни о чем, а потом точно также заволоку в кабинет.

Я уже записала ее на нужную процедуру. Ей не отвертеться.

- Рано радуешься, - спокойным ровным голосом отвечаю ей, а сам перевожу взгляд на отца.

Мы встретились в ресторане отеля, в котором они остановились. Мне нужна эта встреча, жизненно необходима. Пора закрывать все двери на замок, запирая в них то прошлое, что мешает спокойно жить, и я не просто собираюсь запереть его, я собираюсь сжечь его, чтобы никогда больше не появлялось в моей жизни.

Да, я оступился, но это не значит, что я готов все потерять. Я так просто не отдам то единственно ценное, что есть в моей жизни.

- Так зачем ты приехал? Зачем назначил эту встречу? Я думал, ты больше не хочешь с нами разговаривать. Неужели и правда одумался, и сейчас у меня все же получится с тобой поговорить? - начинает отец, и я усмехаюсь.

Еще один, кто думает, что я передумал. Неужели они считают меня таким слабаком или думают, что смогут так легко прогнуть меня под себя? Они сильно ошибаются. Я всегда. Добиваюсь, чего хочу, и никогда никто не стоит у меня на пути.

А они встали, решили, что могут разрушить мою жизнь и стать ее властелинами. Но мне уже не пятнадцать лет, я научился защищать себя и свое. Да раньше мне это не нужно было, но сейчас приперло, остро приперло, и я даже не подумаю давать заднюю. Я доведу это дело до конца, даже если мне придется навсегда забыть о родителях.

Хотя, были ли эти людьми мне родителями?

Я скорее всегда был частью бизнес-проекта, той самой недостающей деталью в их идеальной жизни. Они думали, что я просто дополню их прекрасный образ, унаследую дело, стану послушной куклой и потом, в один прекрасный момент превращусь в такую же бездушную скотину, как и они, но где-то они просчитались, что-то пошло не так.

И я искренне рад, что мне удалось сохранить себя, но да, я жалею, что сделал так больно своей жене. Она единственный человек, который в меня верил просто так, единственная, кто помогла расправить крылья, единственная, ради кого мне захотелось добиваться всего, а они нет.

Если они исчезнут из моей жизни, не буду плакать, не буду сожалеть, потому что их и не было в ней, а вот если. Убрать Аню, то здесь моя жизнь превратится в кошмар, в груди образуется такая пустота, я сойду с ума от одиночества и невыносимой тоски.

- Да нет, я приехал ради другого, и у меня всего две темы для разговоров, - стуча пальцами по столу, отвечаю отцу, а сам перевожу взгляд то на мать, то на Мирославу, ее марионетку, хотя она их общая марионетка, каждый из них использует ее по своему, а девчонка глубоко заблуждается, что ведет свою игру, очень сильно ошибается.

- И какие же, говори. Ты гонишь нас, потом приходишь, отнимая наше время, а нам бы хотелось еще здесь отдохнуть, и раз ты приехал не мириться, то к чему тянуть, к чему эти театральные паузы?

Сцепив руки в замок и оперевшись на него подбородком, говорит мама, и, наверное, это последний раз, когда я ее так называю, прощальный.

- Первое. Мирослава сейчас едет со мной к моему специалисту, и либо мне подтверждают факт отсутствия беременности…

- Что? Я никуда с тобой не собираюсь ехать и не собираюсь слушать твоего купленного врача, - начинает возмущаться брюнетка, а мне искренне все равно, что она говорит я продолжаю свою речь.

- Либо, если факт беременности подтверждается, ей делают аборт, потому что мне этот ребенок не нужен. Если, - смотрю на нее предупреждающим взглядом, чтобы не смела меня сейчас перебивать. - Ребенок, не от меня и ты хочешь его сохранить, советую сказать об этом сейчас, потому что даже если ты продолжишь уверять меня, что он мой, я не буду делать никакие экспертизы, этого ребенка просто не будет.

Она бледнеет. Возможно и правда в положении, но точно не от меня. Уверен на все двести процентов.

- Мне не нужен ребенок от такой, как ты. У меня есть женщина, которая будет от меня рожать, и ты не она. Я тебя предупреждаю, подумай. Со мной тебе в любом случае ничего не светит, а вот с отцом ребенка у тебя еще есть шанс.

- Сын, ты перегибаешь палку. Ты не имеешь никакого права требовать это от нее даже думать об аборте. Это и ее ребенок тоже. Она может его сохранить, - вмешивается в этот разговор отец и даже хлопает ладонью по столу, пытаясь придать себе значимости, вот только я вижу в этом жесте поведение не мужчины, а мальчика, который боится.

- А мне все равно, что она может, а что нет. Надо было раньше об этом думать. Вы сильно просчитались. Мне не нужен то-то на стороне, но не будем отвлекаться.

Все трое тяжело вздыхают. Мать понимающе гладит Мирославу по руке, а мне все равно на этот разыгрываемый спектакль. Они могут сколько угодно притворяться, не поддамся на эти жалкие манипуляции.

- Второе, - беру папку в руки и прокатываю ее по столу к отцу.

Он удивленно выгибает бровь, потом убирает резинки на углах и начинает смотреть, что же там, и по мере того, как он перебирает страницы, все сильнее ослабляет галстук, расстегивает верхние пуговицы.

- Да, я хорошо постарался. Надеюсь, это достаточно показывает серьезность моих намерений. Если вы не исчезнете из моей жизни, если не забудете о моем существовании, то вся эта информация будет пущена в ход. Никому из вас это не надо. Надеюсь, мы друг друга поняли.

- Я твой отец. Как ты смеешь?

- Так же, как и вы, смейте лезть и в очередной раз, разрушая мою жизнь, - перебиваю его и не даю говорить.

Мирослава смотрит на родителей напуганными глазами и понимает, что дело запахло жареным.