- Я знаю, что это неправильно, что это ужасно, но ты сам подумай, был ли у меня выбор? Лучше потом сделать приятный подарок, чем сначала подарить надежду, а потом гнусно ее отнять. Она ведь не поверит то, что ее подруга неквалифицированная, она скажет, что это из принципа, из мести, а так говорю. А так, у нее не будет у нее такого повода, она просто обрадуется.

Вижу в глазах друга понимание, а еще через несколько секунд одобрение. Да, со стороны в начале, может быть, это и смотрится ужасно, понимаю, какие мысли сейчас в голове Ани, но почему-то никто не хочет понять меня, никто не хочет войти в мое положение.

Да, я ужасный муж, но не настолько. Я никогда не был безответственным, никогда не плевал на нее, и сейчас не собираюсь, потому что она моя жена, она женщина, которую я люблю и без нее мне нет смысла жить, без нее я умру.

Она мой воздух, она мое солнце, она моя путеводная звезда. Все, что я делаю - только ради нее. Я борюсь с этим миром, доказываю этому миру каждый день что-то, но не потому, что мне это надо, а потому, что я хочу быть героем в ее глазах, хочу, чтобы она каждый день испытывала гордость за меня.

- Да я об этом как-то не подумал. Ты молодец, серьезно, - одобрительно кивает друг, и, потянувшись, хлопает по плечу.

- Ладно, это мы обсудили, - хлопнув в ладоши, подвожу первый итог и закрываю одну из тем. - Теперь скажи мне, выяснил то, что я просил? Нашел все, что нужно?

- Да, - он встает, идет к столу, достает из верхнего ящика папку и возвращается с ней, передает ее мне в руки. - Здесь все, от возможных мотивов, до нынешнего положения дел, но...

И тут вдруг запинается. Не понимаю к чему эта пауза. Неужели он что-то не включил в эту папку? Да нет, не верю, здесь что-то другое. То, как он нервно садится в рядом стоящее кресло, то, как потирает руки, то, как бегают его глаза о многом говорит.

Сейчас начнет какую-то щекотливую тему поднимать.

- Они твоя семья, Вить, какими бы ни были. Да, они ужасны, но все же семья. Ты уверен в этом? Я тебя не отговариваю, но хочу понять, - вот оно что. Усмехаюсь, опускаю голову и мотаю ею из стороны в сторону

Вот в чем дело. Но, увы, он ошибается. Все совсем не так.

- Нет, Мир, - тяжело выдохнув, начинаю. - Они мне не семья. Да, они мои родители, но семья это Аня, и Максим, больше никто. Они верили в меня, они поддерживали меня, я жил ради них, живу и буду жить.

И это чистая правда. Я ошибся, но я исправлю это.

- Родители - нет, я всегда был куклой в их руках, марионеткой, которая должна была плясать по их приказу, и эти люди разрушили мою семью. Из-за них мне приходится восстанавливать все из пепла.

Мне остается только надеяться, что мы как феникс, способны возродиться. Во всяком случае я сделаю все, чтобы все было именно так.

- Да, я тоже хорош, не умоляю своей вины и все же я не испытываю к ним жалости. Они ее не заслуживают.

Еще несколько минут мы молчим. Друг не спешит давать каких-либо комментариев. Он все взвешивает, обдумывает, а потом все же решается сказать.

- Дело твое, друг, только тебе решать. В любом случае я тебя поддержу, но подумай еще, поговори с отцом прежде чем воспользуешься всем.

Глава 35

Аня

- Мне очень жаль, что мы втянули тебя в это. Пойми, Максим, это вопросы взрослых. Понимаю, ты уже втянут во все это, но, пожалуйста, отойди от этого в сторону, отойди. Да, это больно наблюдать со стороны, это очень сложно. И мне приятно то, что ты обо мне заботишься, то, что ты разделяешь, мое желание уйти, но я не хочу, чтобы эту проблему решал ты.

Мой голос дрожит, но все же тверд и уверен.

- Ты мой сын, ты должен радоваться жизни, ты должен просто быть счастливым, а со всем остальным я разберусь, обещаю.

Сын упрямо мотает головой, он не хочет отходить в сторону, он хочет активно во всем этом участвовать, хочет погрузиться во все эти семейные проблемы настолько сильно с головой, что может пропустить часть своей жизни.

Но он ведь утонет в этом кошмаре, утонет, отравит свой подростковый возраст, воспоминания о нем. Да, я прекрасно понимаю, что с ним это уже случилось, но все же его ведь можно было бы от этого максимально отгородить. Только не хочет, сам не хочет и не позволит нам это сделать.

- Мам, как бы мне не хотелось это признавать, но он испытывает к тебе чувства. Возможно, это даже любовь, а не просто привычка, но сама ты не справишься, у тебя не получится.

Выслушав меня, отвечает сын, а я понимаю, что он вырос мужчиной, хорошим мужчиной, и очень жаль, что столкнулся с вот таким предательством в жизни.

- Если мы хотим уйти, тогда надо действовать как минимум вдвоем, и всю тяжелую часть я должен взять на себя. Возможно, будь я на твоем месте, говорил бы себе тоже самое, но я на своем, и отчаянно не хочу никого слышать и слушать.

- Максим, я не знаю, может быть, в твоих словах действительно есть какой-то смысл, но все же прошу, давай, пожалуйста, не будем забывать, кто из нас взрослый, а кто ребенок.

На этих словах сын берет май руки в свои и подсаживается еще ближе.

- Я не могу перекладывать на тебя эту ответственность. Я в ответе за твою жизнь. Я твоя мать. Просто дай мне время. Дай мне время, и я найду выход, я тебе обещаю.

- Я понимаю, я правда понимаю, мам. Мы с тобой оба хотим защитить друг друга, хотим сделать лучше, сделать правильнее. Кто-то из нас должен отступить, но никто этого не сделает, поэтому давай так, мы просто будем делать то, что считаем нужным и что должны. Все равно не договоримся.

Немного усмехнувшись, но в то же время максимально серьезно, говорит мне все это, и у меня внутри переворачивается все.

Как жаль, что подобное не может мне сказать, Витя. Не такие слова, нет, другие, благодаря которым мое сердце успокоится, и мы все обретем покой, долгожданный покой. Ситуация с изменой, вскрытие правда, все это выбило каждого из колеи, и теперь надо найти способ, как в нее вернуться.

- Мам, я, правда понимаю все твои мотивы, цели и желания, но ты пойми, твоя задача сейчас родить здорового ребенка, моего брата или сестру, а если ты будешь решать ваши с отцом проблемы, если ты будешь нервничать, каждый раз думая, получится у тебя что-то или нет, ничего хорошего из этого не выйдет.

Прав он, но что поделать, если я поставлена в такую ситуацию?

- И не только в плане того, что ничего у вас с ним не выйдет, а еще и в плане малыша. Думай сейчас в первую очередь о нем, а с остальным я справлюсь. Я ведь такой же упертый, как и он, - на секунду сын замирает, но эта пауза такая многозначительная, такая тягучая, и я понимаю, что он скажет в следующую секунду. - Как бы мне не хотелось это признавать.

- Почему ты больше не называешь его отец, папа? - спрашиваю у сына, потому что мне действительно это интересно. Это очень важно. Мне не нравится, что он отвернулся от него даже в этом.

- Потому что он больше мне никто. Он человек, который помог мне родиться, не более того. Чтобы я называл его отцом, он должен это заслужить, отпустив мои руки.

Сын наклоняется вперед и, сцепив руки в замок, кладет их на колени.

- Понимаешь, я ведь всегда на него равнялся, всегда хотел быть его копией, а теперь не понимаю, того ли я человека взял в пример, на того ли человека равнялся, и не стану ли я таким же, как он в один прекрасный момент?

- Господи, Максим, не смей так говорить, не смей так думать. Слышишь?

Наклоняюсь и обнимаю сына за плечи, прижимаю его к себе.

- Даже думать так не смей. Ты вырастешь настоящим мужчиной, хорошим, верным, добрым, заботливым. Твой отец был идеальным мужем, - на этих словах Максим усмехается. - Да, был, был до определенного момента. Он вложил в тебя много хорошего, он многому тебя научил.

Я искренне считаю, что Витя сделал его таким, потому что я не могла привить ему эти качества.

- Из-за того, что он смог тебя научить, ты сейчас защищаешь меня, защищаешь более слабого. В тебе есть благородство, и он его взрастил в тебе. Не смей думать о том, что станешь таким же, как он, не смей притягивать к себе это. Никто ни от чего не застрахован.