— Честно. — кивнула Мария, улыбнувшись. — И при всём этом нас посадили вместе на алхимии, а теперь ещё и вместе поехали закрывать Разрывы.

Я и не сомневался, что она сразу всё поймёт. Слишком умна, что нормально для представителя княжеского рода.

Возникла пауза, в течение которой я доел батончик, слегка заглушив голод, а затем принялся за очистку Алой Розы. Тряпок в БТР было много на любой вкус, цвет и разного применения.

— Если я скажу тебе, что всё это лишь совпадение, ты поверишь?

— А тебе важно, поверю ли я? — спокойно спросил у неё.

— В команде Карпатова, это командир отряда нашего рода, — пояснила она. — Уже заняты все места. Я прибыла в Корпус позднее, все группы уже сформированы, а раз меня отправили сегодня с вами, то есть вероятность, что это повторится.

— И ты не хочешь, чтобы между лидером группы и целителем этой самой группы был барьер недопонимания, — кивнул я.

— Приятно общаться с умным и понимающим человеком, — улыбнулась она, а я пропустил её комплимент мимо ушей.

Мы вновь замолчали почти на минуту. Я методичными и привычными ещё с прошлой жизни движениями протирал лезвие меча, попутно обдумывая слова княжны. Если всё так, то, возможно, никакой интриги со стороны Спицына и Голицыной нет, но и просто так отбрасывать эту мысль было бы глупо. Как и быть на сто процентов уверенным, что она точно есть, а Мария здесь… зачем-то. Непонятно зачем.

Эх, как же не хватает информации, аж задумался заняться не третьей ступенью Пути Тела, а потратить энергию на Путь Разума, чтобы иметь возможность считать поверхностные мысли этой девушки. Вот только это мало что даст в сухом остатке.

— Хорошо, Мария, — бросил я взгляд на девушку. — Я поверю тебе.

Но буду иметь ввиду, что за всем этим стоит твоя мать, а Спицын примазался где-то сбоку и чего-то ждёт.

— Это радует, — сняла она свой рюкзак, который, как оказалось, крепился к комбинезону на магнитах. — Ты не голоден?

Я вскинул бровь и увидел, как девушка вытащила завёрнутые в пищевую плёнку бутерброды. А ещё термос, несколько походных кружек, влажные салфетки и два протеиновых батончика со вкусом смородины.

— А ты подготовилась, — усмехнулся я.

— Я уже бывала на закрытии Разрывов, — смутилась она. — Не как служащий Корпуса, а помощник целителя в команде Карпатова. Матушка настояла на практике в условиях, приближённых к боевым. Обычно, бойцы, у которых дар тела, после схватки очень голодны, вот и появилась привычка подкармливать их. Свои же люди, — пожала Мария плечами. — о них заботится надо.

Я не стал отказываться от угощения, тем более мой желудок даже после батончика издал громогласную трель, на что девушка понимающе улыбнулась. Промелькнула мысль, что бутерброд может быть отравлен, но это уже за гранью паранойи, да и зачем Голицыной меня травить?

— Сама делала? — откусил я бутерброд с бужениной, листом салат и ломтиком сыра.

— Я люблю готовить, — кивнула Мария, вытерла руки салфеткой и только затем принялась аккуратно кушать. Мне же салфетка была не нужна, живой доспех сам руки освободил, а те были чистыми. — Правда после того, как оказалась в Корпусе, пришлось на время отказаться от готовки. В комнате, конечно, есть маленькая кухня, но без плиты. Вместо неё микроволновка, электрический чайник и холодильник.

— Кучеряво живёшь, — хмыкнул я, припомнив любимую фразу Олега, моего старшего брата в этой жизни. — У нас в казарме из всего названного был только чайник. И то, старый, но нам с Толиком хватало.

Мария рассмеялась в ладошку, а затем мы вполне свободно перешли на лёгкий стиль общения. Пожалуй, эта беседа, пусть она и идёт ни о чём, может оказаться полезной. Как там говорят? Держи друзей близко, а врагов ещё ближе? Эта девушка мне пока что не враг, но дистанцировать её, если она всё же останется с нами в группе, будет ошибкой. Так что, приближу её, уберу барьер недопонимания, а затем постепенно, если получится, начну тянуть ниточку к её матери.

— Скоро это изменится, — понимающе улыбнулась она, а на мой вопросительный взгляд пояснила: — Вы же завтра переезжаете, верно?

— Аврора сказала?

— Да, мы разговорились, пока лечили раненных, — кивнула Мария. — Возможно, вам выделят комнаты в казарме, где находится и моя.

— Почему ты в этом уверена? — дёрнул я щекой и глотнул чай. Хм, тоже со смородиной. Похоже, девушка эту ягоду очень любит.

— Перед парой алхимии видела, как несколько комнат на моём этаже приводили в порядок, а одна из работниц обмолвилась, что завтра в них заедут новобранцы, — пояснила она. — Я сначала не знала, о ком речь, но потом тот парень… Дроздов, кажется… Спросил у тебя про Червоточину и всё встало на места. Мне ещё Карпатов рассказывал, что тех, у кого есть метка, — красноречиво посмотрела девушка на моё запястье. — переселяют в другие казармы. Таковы правила и они касаются всех. Почему именно так, не спрашивай, не знаю.

— Но ведь у тебя нет метки, — нахмурился я, пытаясь понять эту логику.

— Кто тебе такое сказал? — лукаво улыбнулась Мария.

— То есть, — немного удивился я, ведь думал, что в Червоточину пускали лишь тех, кто служил в Корпусе. — Ты была в Цитадели?

— Вместе с матерью, год назад, да, — кивнула девушка, пригубив чай. — Ещё одна практика.

Интересно получается, однако. Впрочем, если вспомнить слова Тумана и Арсенала, то в Цитадели жили и даже содержали свой бизнес отдельные личности. Вспомнить хотя бы их слова про тот бар, который держит… Емеля, кажется? Да, точно, так Ильин называл хозяина.

Возможно, этот Емеля и является работником Корпуса, но ведь ещё можно приписать сюда бойцов из свободных отрядов аристократов. Мария вполне могла попасть в Червоточину вместе с Анфисой Захаровной, как члены подобного отряда или вообще как-то по-другому. Опять же, не хватает информации.

— А чего это вы тут сидите? — вклинилась в нашу беседу Альбина, а за её спиной появились и остальные ребята. Аврора при виде нас с Голицыной недобро прищурилась. — О чём воркуете? Ой, это что, бутерброд? А есть ещё⁈

— Есть, — с улыбкой кивнула Мария. — Я всегда про запас делаю. На пять-шесть человек точно хватит.

— Как продуманно, — в сторону буркнула Аврора.

— Спасибо, — поблагодарил Игнат, аккуратно принимая угощение. Правда ему пришлось снять латную перчатку, чтобы не раздавить хлеб. — Арсенал сказал подождать немного, пока он с командиром оцепления поговорит и поедем обратно.

— Мы кстати фотки сделали у Мантикоры! — загорелись глаза Альбины. — Крутотень получилась! Надо будет в соцсети залить!

— Ага, и получить по башке от штабистов, — проворчал Толик и почему-то я был уверен, что не впервые он произнёс эти слова.

— Ой, да хватит уже! — отмахнулась девушка. — Никто ничего не скажет!

Мы посмотрели на неё со всем скепсисом, отчего девушка тяжело вздохнула, повесила голову и нехотя убрала телефон куда-то в складку доспеха. Вот же ж… женское племя! Одна телефон таскает на Разрывы, другая бутерброды наделала, будто у нас здесь пикник! Нет, я так-то не слишком уж против, во всяком случае инициативу Марии поддерживаю и даже очень, ведь после боя есть хочется невероятно. Но телефон…

— Чтоб в следующий раз оставила его в комнате, — строго посмотрел я на Альбину, на что та горестно кивнула. — Нам разрешены телефоны, но в правилах чётко написано — никаких свидетельств информации. Напомнить, что будет, если эти фотографии попадут в сеть?

— Для аристократа — большой штраф, а для простолюдина — каторга, — пожал плечами Игнат. — Что вы так на меня смотрите? Меня младшая сестра перед отправкой просила фотографии ей слать, а отец потом пояснил правила Корпуса, вот и узнал.

— Я не хочу на каторгу, — икнула Альбина. — У меня же этот… маникюр!

— О, боги, — хлопнул себя по лбу Толик и сразу же скривился, ведь та была не слишком чистой и запачкала лицо.

— Оставь на память, — Аврора приобняла подругу за плечо, подбадривая. — После службы будешь любоваться и хвастаться друзьям.