— Да, — вторили ему не менее удивлёно. — А по виду простой пацан. Сколько ему? Лет 17–18?

Мы прошли дальше, а люди всё чаще обращали внимание, пока я не решил спрятать тату.

— Что ж, думаю, выводы вы сделали сами, — бросил я взгляд на задумчивых ребят. — В Корпусе про клятву, разумеется, знают, но она, похоже, своего рода редкость и есть не у всех. Возможно, другие рейдеры её как-то прячут, у той же Самойловой я её не видел, но раз ротмистр ходит в Червоточину, то она должна быть.

— Светить её в любом случае лучше не стоит, — погладив подбородок, верно и логично рассудила Альбина. — Слишком… бурную реакцию вызывает, вопросов к нам появится очень много, а там и до побочек, — скривилась она. — недалеко. Лично мне мысль о том, что клятва меня может убить, откровенно не нравится.

Спорить с этим утверждением никто не стал, ребята вдруг осознали, какая ответственность свалилась им на плечи, но и в истерику никто не ударился, что хорошо. Даже Аврора, вместо того, чтобы испугаться, подобралась и стала серьезной.

Мне же в этом плане было и вовсе плевать. Частицы Хаоса в моей тату нет, а значит и клятва не работала вовсе. Это была просто пустышка, но даже если бы и работала… болтать я ни о чем не собирался.

Уже подходя к казарме, я заметил стоявшего неподалёку новобранца, что приехал вместе с нами. Неприметный русоволосый и худощавый парень, имя и фамилию который если и называл где-то на занятиях, то в памяти они не отложились. А вот его собеседник мне запомнился. Это был высокий и широкоплечий парень с грубыми чертами северянина, которого я видел, когда выезжал на закрытие Разрывов вместе с Кутузовым. Вроде бы он друг того англичанина, Уильяма, орудующего копьём, но точно утверждать не возьмусь.

— Это же один из иностранцев, да? — тихо спросила Аврора, разглядывая черноволосого юношу. — Который в элите вроде как состоит?

— Да, — кивнул Толик. — Костя про них рассказывал.

Пара что-то активно обсуждала, но при нашем приближении оба замолчали, а потом в вовсе направились прогуливаться вдоль здания.В противоположную от входа сторону.

В казарме нас, словно бы ждал Альберт Викторович. При нашем появлении бойкий старик вышел из-за своей стойки и радостно распростёр руки.

— Вернулись, ребятки? — отеческим взглядом осмотрел он наши лица. — Поздравляю вас с первым выходом в Червоточину!

— А как вы узнали? — Толик удивлённо вскинул брови.

— Я — комендант, Анатолий Романович, — самодовольно усмехнулся старик. — Я знаю всё, что происходит с жильцами вверенной мне казармы! Работа такая! Ну и документы нужные получил на вас!

— Что за документы? — теперь уже пришёл удивляться черёд Авроры.

— Послезавтра вы все вместе, — вздохнул он, будто бы расстроенно. — Переезжаете в другую казарму. Сегодня ваш куратор подал прошение и начальство выделит вам комнаты. Будете жить рядом с непосредственными преподавателями вашей группы и другими бойцами Корпуса. Кутузов, кстати, — посмотрел он на меня. — На твоём этаже живёт, Костя. Это тебе информация к сведению, вы же вроде бы общаетесь.

Известие если и удивило ребят, то не сильно. После Червоточины, уроков Спицына, Эссерхофа и Ильина каждый из нас понимал, что мы слишком сильно выделялись на фоне остальных новобранцев. По тем же слухам, собранным девчатами, у других групп было не так. Теперь же вот, ещё один звонок, будто нас специально выделили.

— Так что, детишки, — в голосе Альберта Викторовича появились тёплые, отеческие нотки. — Можете потихоньку собирать вещи и готовится к переезду. Комнаты ваши станут получше, чем нынешние, да и удобств побольше.

Ещё раз поздравив с тем, что нас всех ожидает счастливое, богатое на приключения будущее, комендант ушёл к себе за стойку, напевая под нос мотивчик весёлой песни.

— Ничего не понимаю, — покачал головой Толик, когда мы расстались с девушками на лестнице, договорившись вместе пойти на ужин. — Такое чувство, что мы не на урок уходили, а словно несколько недель, а то и месяцев отсутствовали. Альберт Викторович, конечно, и раньше к нам относился по доброму, но теперь как будто ещё и зауважал.

— Меня больше интересует, кто будут наши соседи в новой казарме, — поправил очки Игнат. — Одно дело жить с другими новобранцами, а другое — со старослужащими. Там будет другой комендант, непонятно ещё какие правила и что нас ждёт.

— Он сказал, что мы будем жить там же, где Спицын, Эссерхоф и Ильин, — поздоровался я кивком с Мирзоевым Алиханом, в ответ получив такой же жест. Парень куда-то явно спешил, оставляя за собой шлейф парфюма. — Скорее всего они и будут нашими соседями.

— И я даже не знаю хорошо это или плохо, — криво усмехнулся Толик. — Куратор и профессор довольно спокойные люди, но Арсенал… не удивлюсь, если однажды утром проснусь под громкую музыку с той стороны стены или звуки драки.

Примерно в таких вот разговорах и прошёл остаток дня и ужин. Девушки тоже выразили свои мысли, касательно будущего жилища в шутку обмолвились, как бы им в комнаты по соседству не досталась ротмистр Самойлова или преподаватель алхимии Селиванова. На утро же, сразу после завтрака, мы всей группой отправились на первую пару по тактике и взаимодействию малых групп у Карпова.

— Он опять дрыхнет, — хихикнула Альбина, стоило нам зайти внутрь аудитории. — О-о-о, взгляните, а журнальчик-то новый!

Представшая нам картина мало чем отличалась от самого первого занятия у этого преподавателя. Он всё также спал, закинув ноги на стол, а лицо его прикрывал глянцевый журнал, на обложке которого теперь были две девушки в купальниках, а название гласило «Воплощение Твоих Желаний».

— Это же журнал 16+, — оторопел Толик, а щёки его покраснели от смущения.

— Откуда знаешь? — ткнула его Альбина локтём в бок, угрожающе прищурившись, но вот глаза её смеялись.

— А-а… э-э-э… — не знал, что говорить мой сосед и посмотрел на нас в поисках поддержки. — Помогите…

— Хватит его смущать, — усмехнулся я.

— Мы ещё к этому разговору вернёмся, Толик, — горячо прошептала девушка в ухо парня, отчего его лицо и вовсе стало пунцовым.

Хихикнув, Альбина утащила покачавшую головой Аврору за их парту, а мы с парнями втроём сели на свои места.

— Она меня точно в могилу загонит своими шутками… — поправил Толик воротник, словно тот его душил.

— Женщины, — сочувственно покивал Игнат. — Как говорит мой отец: «С женщинами, сынок, тяжело, но и без них жизнь теряет всякие краски».

— Она успокоится, когда ты перестанешь так реагировать, — похлопал я соседа по плечу.

Он крепко задумался над моими словами и вроде бы даже собрался с мыслями, уставившись серьёзным взглядом в спину девушки. Та будто почувствовала направленное внимание, обернулась, стрельнула озорным взглядом и лукаво улыбнулась.

— Это будет сложнее, чем я думал… — выдохнув, прошептал себе под нос Толик.

Я не торопясь достал письменные принадлежности, до звонка оставалось меньше пяти минут и народа в аудитории постепенно становилось всё больше. В большинстве своём все те же лица, что и на прошлом занятии. Гомон голосов не мешал Карпову изредка храпеть, а я благодаря слуху вычленил довольно громкий голос Дроздова. Тот со своей компанией сидел от нас недалеко.

— … мой отец договорился! Меня через месяц должна будет взять с собой команда Шаповалова, если ничего не изменится. Буду первым, — добавил он в голос бахвальства. — кто ещё до окончания КМБ официально побывает в Червоточине!

— Вот повезло тебе, Серёга, — в тоне его соседа отчётливо слышалась зависть. — Мне бы так…

— Вот-вот, — вторил другой. — Слушай, а мы не можем с тобой?

— Не знаю, парни, — откинулся на стуле Дроздов, самодовольно ухмыляясь. — Я могу поговорить с отцом, но что взамен?

Дальнейший их разговор я дослушивать не стал, интересного там мало за исключением того, что информация о нашей группе, как оказалось, далеко не ушла. Я уже думал, что раз Альберт Викторович знает, что мы были в Червоточине, то могли знать и другие, в том числе новобранцы. Но, как оказалось, ошибся.