Его телефон снова звонит.

Ром смотрит на него и поднимает брови, но не отвечает на звонок от матери.

Она звонит уже второй раз, и я думаю, стоит ли мне что-то сказать. А вдруг что-то срочное? Наверняка он видит предыдущий звонок.

— Твоя мама звонит уже второй раз. Не хочу показаться любопытной, но телефон звонил, когда ты отходил... Просто не хочу, чтобы ты пропустил его, если вдруг что-то важное.

Я беспокойный человек, подайте на меня в суд.

Роман заканчивает жевать и глотает, прежде чем ответить.

— Да. Она часто звонит. — Берет салфетку и вытирает рот. — Я люблю ее до смерти, но она все время беспокоится. Тяжело переживает мое отсутствие.

Но, если не отвечать на ее звонки, это, вероятно, усугубит ее беспокойство... не то чтобы это меня касалось.

Мы едим в дружеском молчании, мой бургер сочный и вкусный, именно то, что мне было нужно, особенно со всем этим терпким майонезом и кетчупом. Я давно не ела ничего настолько жирного и закрываю глаза во время следующего укуса.

М-м-м...

Мое блаженство прерывается звонком, и я приоткрываю веко, чтобы увидеть, как Роман качает головой, глядя на свой телефон.

Я больше не могу этого выносить.

— Тебе действительно стоит ответить. Теперь я беспокоюсь, что что-то может быть не так. Она уже в третий раз пытается дозвониться.

— Она звонит по FaceTime. — Роман жует и сглатывает.

FaceTime? Это уже другой уровень.

— Думаю, тебе стоит ответить.

Роман колеблется несколько секунд, и я киваю ему.

— Давай, отвечай.

Он ворчит, бормоча себе под нос что-то вроде «ничего не случилось, она просто гиперопекающая», прежде чем взять телефон, зажать его в своей большой руке и нажать большим пальцем на кнопку приема. Держит его на уровне лица и натягивает вымученную улыбку.

— Привет, мам. Все в порядке?

— Привет, милый, я как раз думала о тебе! — Веселый женский голос разносится над нашим маленьким столиком, ее радостное приветствие противоречит жесткой позе ее сына. — Как мой малыш?

Роман бросает взгляд в мою сторону, и я прячу ухмылку за воротником своей толстовки с капюшоном, притворяясь, что не подслушиваю. Я имею в виду, что невозможно не подслушивать. Он держит свой телефон на виду у всех в студенческом союзе.

— Мам, у меня занятия, — жалобно бормочет он. — Ты звонила три раза, и я забеспокоился, что что-то случилось. Все в порядке?

— Конечно, все в порядке. А почему нет?

О, Господи.

— Начнем с того, что с нами живет пожилая тетя. Кроме того, у меня есть брат-подросток, с которым трудно справиться, и ты звонила мне три раза посреди дня. Почему бы мне не подумать, что что-то не так?

— Разве мать не может просто позвонить, потому что скучает по сыну? — Я слышу, как она дуется.

— Могла бы просто написать сообщение, и я бы перезвонил, когда у меня была бы возможность.

— Но послушай, мы же сейчас разговариваем, — весело говорит она. — Чем занимаешься, дорогой? Ты в кафе?

— Нет, я обедаю в студенческом союзе.

— Когда у тебя следующее занятие?

— Через полчаса, и у меня не так много времени, чтобы закончить есть.

— Что ты ешь, дорогой?

— Бургер.

Я продолжаю есть свой, опустив плечи и голову, сосредоточившись на своем перекусе, а не на том, что происходит напротив меня…

...но, черт возьми, это сложно.

— У тебя там кто-нибудь ест? — слышу я вопрос его матери.

— Кто-нибудь?

— Ты с кем-то обедаешь? — уточняет его мама.

— Здесь довольно много народу. — Взгляд Романа скользит по столикам вокруг и встречается с моими глазами.

Я ухмыляюсь и запихиваю бургер в рот.

— Роман Генри, — отчитывает его мать, недовольная его дерзостью.

— Да, мэм, я здесь не один.

Мэм. Так официально и вежливо.

— О, я вас прервала? Кто твой друг?

Роман не сказал ей, что он с другом. Он лишь сказал, что не один, и когда парень поднимает на меня глаза, я вижу, что ему неловко говорить об этом в моем присутствии. Его мама разговаривает с ним так, будто он ребенок или человек, у которого нет друзей, а я знаю, что это не так.

— Просто друг, — медленно произносит он, встречая мой взгляд поверх стола.

— Да, милый, но с кем ты? С кем-то из школьных друзей?

— Просто друг, мама, не из школы.

— Я хочу с ним познакомиться, — упрямо продолжает она.

Лицо Романа краснеет, когда он прочищает горло.

— Это не он, а она. — Он поворачивает свой телефон и направляет камеру в мою сторону. — Ну что, ты довольна?

— Подожди, поверни телефон обратно! — кричит она. — Кто это был? Это была девушка?

— Мама, она тебя слышит, говори потише.

— Но кто она, милый? Поверни телефон, чтобы я могла снова посмотреть. Она выглядит симпатичной. Это твоя девушка?

— Я не встречаюсь с каждой девушкой, с которой дружу.

— Но ты такой красивый. Кто бы не захотел встречаться с моим малышом?

Ох, бедный парень.

Мне сейчас очень жаль его; она не хочет оставлять эту тему.

— Все в порядке, — говорю я ему. — Я поздороваюсь.

Роман не выглядит убежденным или уверенным в том, что его мать оставит все как есть, как только я поздороваюсь.

Встав, перехожу на его сторону стола, нежно кладу руки ему на плечи, наклоняясь вперед, ближе к камере телефона.

Слегка машу рукой его матери и улыбаюсь ей приятной, дружелюбной улыбкой.

Ее глаза расширяются, и слышно, как она судорожно втягивает воздух. Я заливаюсь румянцем, думая, не было ли это ошибкой. Он знает свою мать лучше, чем я. Что, если она придаст этому больше значения, чем есть на самом деле? (Хотя между нами ничего нет.)

— Здравствуйте, миссис...

Я смотрю на Романа, ожидая, что он назовет свою фамилию, наши лица находятся в нескольких дюймах друг от друга.

— Уитакер, — отвечает за него мама.

— Здравствуйте, миссис Уитакер. Меня зовут Лилли. Недавно Роман угостил меня вашими спагетти, и это было восхитительно — одни из лучших спагетти, которые я когда-либо ела. А я считаю себя знатоком. — Я добродушно смеюсь.

Я люблю людей; может, я и профан, когда дело доходит до выбора мужчин, достойных моего времени и привязанности, но я чертовски хороша с родителями.

И со стариками.

А также с маленькими детьми и домашними животными.

Миссис Уитакер переводит взгляд с меня на Романа и обратно, очевидно, что она ошеломлена и не знает, что сказать. Ей требуется несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, и она выпрямляется на стуле. Похоже, что женщина находится на кухне или в столовой, сидит за столом так же, как и мы.

— Ты пробовала мои спагетти? — Она снова смотрит на Романа. — Тебе следовало прийти на ужин в воскресенье вечером. Роман, почему ты не пригласил ее к нам на ужин?

Его тело обмякает под моими ладонями.

— Я приглашал, мама.

— Я бы с удовольствием пришла, миссис Уитакер. Но я была немного не в себе и хотела побыть одна. — Я все еще улыбаюсь через его плечо. Его чистый, свежевымытый запах заполняет мои ноздри, и м-м-м... это немного отвлекает, честно говоря. — Очень мило, что ваш сын принес мне остатки еды. Его новые соседи — одни из моих лучших друзей, так мы и познакомились.

Я предполагаю, что она как раз собиралась спросить, как мы познакомились, поэтому заполняю пробелы.

Парни так отличаются от девушек; пока Роман просто сидит и смотрит на свою мать, я уже знаю, что она хочет узнать подробности о наших отношениях.

Она женщина, и я женщина, поэтому подробности — это мой конек.

— Откуда ты, Лилли?

— Из Плейнфилда, в четырех часах езды отсюда. Плюс-минус, в зависимости от того, кто за рулем.

Его мать кивает, ухмыляясь от уха до уха.

— И вы познакомились с Ромом через друзей?

— Да, его новая соседка Элиза раньше была моей соседкой по комнате.

— И теперь вы с Ромом обедаете вместе?

О, боже.

— Да, мэм. Мы случайно столкнулись, когда я сидела здесь. Он купил мне бургер. — Я вынимаю бургер из бумажной обертки и подношу его к камере. Рядом со мной Роман стонет.