— Тебя едва видно из-за руля.

— Я говорю о своем гольф-каре. — Она закатывает глаза. И тут я замечаю, что ее веки слегка накрашены голубыми тенями, а ресницы подкрашены черной тушью. — Я бы встречалась с мужчинами из пенсионного сообщества, но знаете ли вы, что почти все они болеют... — Она понижает голос. — Трипаком?

Да, я это знал. ПОТОМУ ЧТО ОНА ВСПОМИНАЕТ ОБ ЭТОМ ПРИ КАЖДОМ УДОБНОМ СЛУЧАЕ.

Все стонут. Опять. Мы часто это делаем, когда рядом тетя Миртл со своими дикими историями.

Лилли тихонько хихикает.

— Трипаком?

— Вы, дети, называете это венерическим заболеванием, передающимся половым путем. — Лилли снова смеется, когда тетя Миртл говорит: —Я сама в прошлом году едва избежала герпа.

— Герпа?

Мы все знаем, что сейчас скажет тетушка.

— Ну, знаешь — герпес. — Она вытирает рот салфеткой. — Похож на рею, но не такой заразный.

То, что она использует это слово перед всеми, заставляет меня смеяться.

— Рея? — медленно спрашивает Лилли. — Типа... диарея?

— Нет, гонор-рея.

— Это произносится не так, — объявляет Алекс. — Даже я это знаю.

— Может, поговорим о чем-нибудь другом? — умоляет мама. — О чем угодно. Пожалуйста.

Мой брат энергично качает головой.

— Ром уже однажды попросил нас сменить тему, поэтому ты не можешь попросить сделать это снова. Правило дома.

— У нас нет такого правила. — Папа смеется, звуча как один из моих сверстников. — Кроме того, я хочу услышать, как она объяснит, что такое «рея».

— Честное слово, Джош, может, не надо? — говорит моя мама.

— То есть ты хочешь сказать, что приложения для знакомств гораздо безопаснее?

— Безусловно. Знаешь, как трудно заставить старого чудака запаковываться?

Мама задыхается.

— О, боже.

— Я полагаю, она говорит не о подарках? — шепчет Лилли. — Она говорит о...

— Презервативах? Ага. — Невозмутимый, но все еще немного смущенный, я занимаю себя тем, что запихиваю еду в рот, проглатываю, украдкой поглядывая на часы на запястье, чтобы узнать время.

Мы здесь уже тридцать пять минут.

Еще полчаса, кажется, нормально, да? Тогда мы сможем спокойно убраться отсюда.

Кажется, мое кровяное давление только что подскочило на миллиард пунктов, а ведь я вполне здоровый человек.

— Итак, вот она я, пролистываю «Сильвер Фокс Синглз» по несколько минут каждый вечер, — продолжает тетя Миртл. — Знаешь, сколько бесплатных ужинов со стейками я съела только за последние два месяца? Давай, угадай.

— Эм... пять?

— Ха! — Тетушка хохочет. — Двадцать шесть! И мне не обязательно заниматься сексом. — Она делает паузу. — Ну, я занимаюсь конечно, но это не обязательно.

ЛИЛЛИ

— Ну что ж. Это было... — Я застегиваю ремень безопасности, проверяя, хорошо ли он закреплен.

— Ужасно? Жутко? Мучительно?

От его тона мне хочется рассмеяться, но у меня такое чувство, что парень не оценит мой юмор в такой момент. Не глядя на него, я понимаю, что Роман смущен тем, как его семья вела себя за ужином, хотя я нашла это совершенно очаровательным и восхитительным.

Они были именно такими, какими я их себе представляла, вплоть до ярко-розовой помады его двоюродной бабушки. Его мать была милой и гостеприимной, хотя и немного чопорной, а отец — самым забавным из всех. Младший брат Романа вел себя точно, как надоедливый младший брат.

Это был веселый вечер и приятное отличие от обычного, когда я ем все, что удалось наскрести на своей маленькой тусклой кухне. Домашняя еда всегда ценится, а миссис Уитакер потрясающе готовит.

— Я хотела сказать «занимательно».

— Ладно, теперь я знаю, что ты врешь.

— Я не вру. Клянусь! Было гораздо веселее, чем в моей семье — моя мама совсем не готовит, и у меня нет ни братьев, ни сестер. Все тихо и скучно. — Не говоря уже о том, что во время еды мама использует возможность прочитать нам с отцом лекцию обо всем, что мы делаем не так.

Это довольно утомительно.

— Клянусь, я думал, они спросят, встречаемся ли мы, — шутит он, не отрывая глаз от дороги, пока едем через город тем же путем, что и приехали сюда.

Я неловко ерзаю на своем сиденье.

— Хм. Насчет этого...

Роман смотрит на меня, сидящую на тускло освещенном переднем сиденье его машины.

— Ты выглядишь так, будто хочешь что-то сказать.

Уф. Как бы это сказать...

— Тебе, наверное, это не понравится.

— Что? Лилли, просто скажи это.

Я ерзаю, поправляя ремень безопасности. Хотя он не давит на грудь, кажется, будто он меня душит.

— Когда я проходила через кухню после туалета, твоя мама как бы загнала меня в угол.

— И?..

— И прямо спросила, встречаемся ли мы. Ну... Я не знала, что сказать. Она выглядела такой... — Я размахиваю руками. — Полной надежд что ли. И я не хотела портить ей вечер.

— Портить ей вечер? — Ром поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — Подожди. Что, по ее мнению, между нами происходит? Ты, очевидно, сказала ей, что мы просто друзья.

— Не совсем?

Он оглядывается на меня.

Смотрит на дорогу.

Снова переводит взгляд на меня.

— Лилли. Ты сказала моей маме, что мы встречаемся?

— Нет? — Хм. — Вернее, не совсем, но я также не отрицала этого. — Он выглядит потрясенным. Абсолютно шокированный. — Что? Я пыталась сделать ее счастливой! Это безобидно!

Черт.

Парень не выглядит счастливым.

Совсем.

Хотя, из-за чего он так злится? Я же не совершила преступления! Все, что я сделала, это попыталась сделать его мать счастливой. Она выглядела такой... взволнованной.

И никогда такого не было, чтобы мать парня так меня обхаживала... Можно сказать, что я была захвачена моментом.

— Неужели это так плохо, что они думают, что ты встречаешься со мной? Ты стыдишься меня? — Мой желудок сжимается, и я обиженно скрещиваю руки на груди. — Конечно, я не выиграю Нобелевскую премию за сообразительность, но у меня все хорошо. Я даже попала в список декана. — Два года назад и всего на один семестр, но все же.

— Думаешь, мне было бы стыдно встречаться с тобой?

Я смотрю в окно на маленькие фермы и дома вдалеке. Мы уже выехали на шоссе, не слишком далеко от университета, но все еще едем в глуши. Смотреть особо не на что. Я снова поворачиваюсь к Роману.

— Я не знаю, ты мне скажи. Какая еще причина может тебя так расстроить? В следующий раз, когда пойдешь к ним, все, что тебе нужно сделать, это сказать, что мы больше не встречаемся. Ничего страшного.

Они постоянно так делают по телевизору и в милых праздничных фильмах.

— Лилли. Ты встречалась с моей матерью, видела, какая она, и провела с ней всего два часа. — Парень руками сжимает руль, и, если бы здесь было светлее, я бы наверняка увидела, как побелели костяшки пальцев. — Она будет выпытывать у меня подробности наших отношений, которых нет, и мне придется сказать ей, что ты солгала, чтобы спасти мою задницу, потому что думала, что помогаешь.

Вот черт, когда он так говорит...

— Мне так жаль, Роман. Я как-то не подумала об этом. Просто думала, что, если скажу ей, что мы встречаемся, она оставит тебя в покое и не будет доставать.

— Хочется биться головой о руль, но это только ухудшит ситуацию.

— Хм?

— Черт. Я что, сказал это вслух?

— Да, ты сказал это вслух.

— Прости. — Он ворчит, ерзая на своем кресле, что не так-то просто, учитывая, что парень пристегнут. — Я понял, что ты просто пыталась помочь. Но это не решит мою проблему.

— Какую именно проблему? У тебя потрясающая семья, отличные оценки, только что переехал в замечательный дом. — Я перечисляю на пальцах отсутствие у него проблем.

— Верно. Однако, — он поднимает один палец вверх, — это не мешает моей матери дышать мне в затылок.

— Все так плохо? Она не может быть настолько плохой. — Или может? Я понятия не имею, поскольку моя мама не интересуется моей личной жизнью, а только отговаривает меня от нее. Похоже, у нас с Романом противоположные проблемы, когда дело касается наших родителей. — Она же меня накормила.