— Я только что сказала тебе, что она ни с кем не хочет встречаться. И не собираюсь пытаться свести ее с кем-то.

— Я слышал, что ты сказала. — Джек усмехнулся. — Просто не думаю, что ты собираешься прислушиваться.

Элиза откидывается назад, чтобы получше рассмотреть его, и бросает взгляд на нас двоих.

— Ты слышал этого парня? Он не верит, что я буду вести себя хорошо, — говорит она мне. — Похоже, он не доверяет мне в том, что я не буду вмешиваться в личную жизнь своей лучшей подруги — вот что я слышу.

— А ты собираешься вмешиваться в личную жизнь своей лучшей подруги? — спрашиваю я, присоединяясь к разговору.

Она усмехается.

— Не сейчас. Ей нужно время.

Мы продолжаем смотреть сериал, время от времени комментируя ту или иную сцену или отправляясь на кухню за напитками или едой, и это дружеское общение — приятная замена драме и хаосу, которые обычно происходят в доме моих родителей в те вечера, когда мы пытаемся посмотреть телевизор.

Здесь нет моего брата, который подшучивает надо мной или пытается переключить канал, и нет двоюродной бабушки, которая постоянно просит о мелких услугах. Например, принести ей еще льда в стакан, прибавить или убавить громкость, сбегать за пушистыми носками, потому что у нее замерзли ноги.

В общем, это был чертовски хороший день.

ЛИЛЛИ

Сегодня воскресенье.

И я провела все свободное время между тренировками старательно приводя эту награду в надлежащий вид. Мне пришлось порыться в интернете, чтобы узнать, как на самом деле должна выглядеть эта вещь, и, должна сказать, я проделала чертовски хорошую работу, учитывая, что мне не на что было опереться, кроме разбитого стекла.

Было нелегко придать ей прежний вид, но, к счастью, часть осколков осталась нетронутой настолько, что имя Романа видно.

Различимо.

Вроде как?

Остальное — полная неразбериха.

Не уверена, каково его полное имя на самом деле, потому что буквы его фамилии, похоже, отсутствуют на осколках... Мне кажется, что она выглядит нормально?

Я держу её и изучаю на свету, наклоняя то в одну, то в другую сторону. Выйдя из дома Элизы, я пошла в магазин товаров для рукоделия и купила немного прозрачных блесток — самых мелких, более дорогих и блестящих — чтобы заполнить пробелы.

Все сверкает, как бриллиант.

Я даже добавила несколько страз на заднюю часть, чтобы залатать несколько дырок. Это выглядит как трофей, который можно было бы вручить на конкурсе фонограммы или в качестве ненужного подарка, но, по крайней мере, Ром сможет поставить его на полку.

В общем, я вполне довольна.

Разложив полотенце на столе, я заворачиваю в него награду, чтобы она была в безопасности, когда буду убирать обратно в коробку. Убираю беспорядок, который устроила в своей спальне, достаю пылесос и провожу им взад-вперед по ковру под письменным столом.

Моя соседка по комнате просовывает голову в комнату и наблюдает за мной, пока не ловит мой взгляд, и я выключаю громкий пылесос.

— Хочешь, потом заняться моей комнатой? — дразнит она, хотя я чувствую, что в ее вопросе есть доля правды. Кейли с радостью разрешила бы мне делать уборку во всем доме, включая ее спальню.

— Ага, конечно, — дразню я в ответ. — Может, мне и окна помыть?

Я ненавижу уборку. Ни за что на свете я не стала бы мыть ее окна, не говоря уже о ковре. Пыль на моих полках — все та же самая пыль, которая была там с того дня, как мы переехали.

— Конечно, почему бы и нет? — Она прислонилась к дверному косяку. — Что ты вообще делаешь? Ты здесь уже несколько часов.

Так и есть, и теперь я умираю от голода.

— Мастерила. — Закончив с ковром, я сматываю шнур и вешаю его обратно на ручку пылесоса. — Я работала кое над чем для друга, а теперь мне нужно отнести это к нему домой.

— О, друг? Друг-мужчина?

Я только что сказала «к нему».

И она сказала это так, что ее тон подразумевает, что с этим мужчиной связано нечто большее, чем дружба, но она ошибается, и полагаю, что я не в настроении для ее подшучивания.

— У Элизы и Джека новый сосед, и он разбил стеклянный кубок, когда переезжал, поэтому я решила починить его для него.

— Дай посмотреть.

Я не против дать ей посмотреть, тем более что собрать все обратно было большой работой, и я не против показать результат.

Однако меня шокировало, что Кейли никак не прокомментировала, когда я упомянула Элизу и Джека.

Видите ли, у них троих есть своя история, и не самая положительная.

Я уже несколько раз упоминала, что Элиза была моей соседкой по комнате; так вот, Кейли — причина, по которой она больше не живет в этом доме. Именно из-за Кейли у нас пустая комната. Кто-то может обвинить Джека и Элизу — они начали нравиться друг другу, когда Кейли и Джек общались.

Они никогда не встречались и даже не ходили на официальные свидания. Но Кейли встретила его первой, подружилась с ним первой и влюбилась в него первой — а значит, автоматически считала его... своим. Она застолбила его, чтобы никто больше не смог его удержать.

В тот вечер, когда она узнала, что Элиза подружилась с Джеком, все пошло кувырком, и вскоре после этого?

Наше трио превратилось в дуэт.

Осторожно развернув только что отремонтированный трофей, я аккуратно ставлю его на центр стола, зная, что моя соседка по комнате иногда критически относиться к вещам, которые не понимает.

Как по команде, она морщит нос.

— Что это вообще такое должно быть?

— Судя по твоему тону, полагаю, ты не впечатлена моими навыками. — Я смеюсь, вытирая пятно с центральной таблички с именем.

— Может быть, я была бы впечатлена больше, если бы знала, что это такое.

— Это награда, которую он получил за стипендию — очень престижную стипендию. — В моем тоне звучит гордость за парня, с которым я только что познакомилась, и я чувствую себя странно, когда защищаю его.

— Выглядит шикарно. Это типа как за яхтинг или что-то в этом роде?

Уф.

Даже близко нет.

— Нет, это академическая стипендия. Он выиграл семестр в Кембриджском университете в Англии.

Кейли не впечатлена этой информацией.

— О, так он ботаник?

Ботаник?

Сколько ей, десять?

— Я бы не назвала его ботаником. Он победил, потому что он умный.

Умный — это еще мягко сказано; у меня есть подозрение, что Роман на самом деле гениален и преуменьшал значение своей награды. Я немного покопалась в интернете, изучая фотографии награды, чтобы получить представление для ее реконструкции, и обнаружила, что очень немногие студенты колледжей в Соединенных Штатах удостаиваются этой чести.

Если никто из претендентов не подает заявку, то в течение нескольких лет никто не получает эту награду.

Кроме того, поступить в Кембридж не так-то просто.

Как бы, ну совсем.

Я обижаюсь на критику и комментарии Кейли в адрес Романа и вздрагиваю, выпрямляя позвоночник.

Вот же засранка.

Я не говорю ничего из этого вслух, потому что выводить ее из себя чревато последствиями, с которыми я не в настроении разбираться. Поэтому поджимаю губы и заново изучаю трофей.

Он сияет, как диско-шар, и хотя мне это нравится и я считаю, что он получился великолепным, Роман наверняка придет в ужас от всего этого блеска. Но, возможно, и полюбит его и в новом виде?

Остается надеяться!

— Так это ты сделала? — В голосе Кейли звучит презрение, как будто она ест кислый лимон.

Я качаю головой.

— Я его не делала. Я только что сказала тебе, что награда сломалась, и я её починила. Парень уронил коробку, в которой она была, и она разбилась, а я чувствовала себя просто ужасно.

— Этот парень тебе интересен? Он тебе нравится? Больше, чем друг?

Она серьезно? Я только что узнала, что мой парень мне изменял, и она искренне верит, что я так скоро снова выйду на рынок знакомств? Я начинаю думать, что она совсем меня не знает.