— Нет, он просто очень хороший парень.

Кейли думает об этом, и я знаю, что сделать что-то приятное для кого-то без причины и ничего не получить взамен — сложная для ее понимания концепция. Это не то, к чему она привыкла.

— Значит, ты не хочешь ни с кем встречаться?

Я не могу понять, как, с ее точки зрения, то, что я починила эту награду и собрала ее воедино, означает, что я хочу, чтобы этот парень пригласил меня на свидание.

Не хочу ее осуждать, но Кейли вела замечательную жизнь; она очень избалованная особа, и я хочу, чтобы она убралась из моей комнаты. Взяв полотенце, в которое был завернут трофей, я расстилаю его на поверхности стола, затем осторожно кладу на него награду и сворачиваю ее, как буррито.

Или пеленаю как младенца.

Возвращаю в коробку, подальше от ее внимания.

Затем демонстративно надеваю кроссовки, накидываю толстовку и беру ключи от машины с крючка возле двери.

— Пойду, отнесу ему. Клей уже высох, и я не могу дождаться, когда он это увидит.

— Как тебе будет угодно, — произносит она последние слова, прежде чем исчезнуть в коридоре и удалиться в свою спальню.

Я дожидаюсь звука закрывающейся двери и осторожно проношу коробку через кухню и боковую дверь. Ставлю ее на землю, пока отпираю машину, затем кладу на заднее сиденье, пристегивая ремнем безопасности. Не дай бог, если во время поездки к Роману мне придется нажать на тормоза, и эта чертова штуковина снова сломается.

Можете себе представить?

Вот это была бы удача.

В доме тихо, когда я подъезжаю, заезжаю на короткую подъездную дорожку и паркую машину перед отдельным гаражом. Грузовика Джека нет, а у моей бывшей соседки нет своей машины, так что я не уверена, будет ли кто-нибудь дома. Я понятия не имею и не могу знать, принадлежит ли припаркованный на обочине джип Роману или кому-то из соседей.

Достаю с заднего сиденья коробку, как ребенка. Приглаживаю назад выбившиеся из хвоста волосы, прежде чем постучать в дверь. Жду несколько секунд, прежде чем нажать на светящуюся кнопку дверного звонка. Изнутри дома не доносится ни звука, и, похоже, там не горит свет, по крайней мере, на первом этаже.

Как только сдаюсь и поворачиваюсь, чтобы вернуться к машине, входная дверь распахивается.

Это Роман.

Он выглядит так, словно собирается куда-то идти: джинсовая куртка прикрывает рубашку, заправленную в темные джинсы. Его лохматые волосы зачесаны в аккуратную прическу, и признаю, что парень выглядит... мило?

А может, я просто удивлена.

Когда мы встретились, он выглядел так, будто только что пробежал десять кругов по беговой дорожке: измотанный, уставший и грязный.

— Прости, — поспешно извиняюсь я. — Ты собираешься куда-то идти?

Это не твое дело, Лилли!

Его взгляд мечется туда-сюда между моим лицом и коробкой, которую я держу в руках, прижимая к себе, как драгоценный груз.

Он засовывает руки в карманы джинсов.

— Вообще-то, да. Я еду к родителям на воскресный ужин.

— О, боже, мне так жаль! — Технически я не сделала ничего плохого, и поэтому нет необходимости извиняться. Просто я чувствую себя идиоткой, что стою здесь с коробкой в руках посреди дня, явившись без предупреждения.

Парень выглядит так же неловко, как и я.

— Это то, о чем я думаю?

— О! — Я вспоминаю о награде в своих руках, внутри коробки, внутри полотенца. — Да! Я закончила все собирать. — Затем, поскольку чувствую нервоз, начинаю лепетать… — Это как будто... Шалтай-Болтай сидел на стене...

Эм.

Вроде того.

Но не совсем.

— Вся королевская конница, вся королевская рать... э...

Хватит болтать, Лилли.

— Не могут Шалтая-Болтая собрать?

— Да. Но как только я это сказала, то поняла, что это не имеет смысла. — Я нервно смеюсь, протягивая ему коробку.

— Я понял, что ты имела в виду. — Он тепло улыбается.

Какой милый парень.

Отойдя от двери, Ром приглашает меня войти, взмахнув рукой.

— Хочешь войти?

— Тебе нужно уходить, и я не хочу тебя задерживать. Вот. — Я протягиваю коробку, чтобы он мог ее взять, и он берет, но все равно настаивает, чтобы я зашла внутрь.

— Спешить некуда. Это всего лишь спагетти, и мне не нужно много времени, чтобы добраться туда.

Коробка теперь в его руках, а не в моих, и я прохожу мимо него, нерешительно ступая в фойе.

Странно находиться здесь без Элизы, как будто я вторгаюсь в ее пространство, врываюсь в дом, чтобы увидеть ее соседа, а не ее саму, хотя мои намерения чисты.

Очевидно.

Тем не менее, в доме почти жутко тихо, ни единого писка.

— Никого нет?

Роман кивает, закрывает за мной дверь и запирает ее. Думаю, когда он уйдет, то выйдет через боковую дверь рядом с гаражом.

— Джек повез Элизу на какого-то комика, который дает шоу в центре города. Они, наверное, вернутся домой поздно. Может, в десять?

— О, он повез ее на шоу? — Я тоскливо вздыхаю. — Мне это нравится.

Ему нечего сказать на это, нечего ответить на мой тон, когда крошечный укол ревности пронзает мой желудок. У Элизы есть то, что я хочу: парень, который заботится о ней и устраивает ей вечера. Держу пари, она нарядилась, возможно, надела платье и туфли на каблуках.

Эх.

А может, и нет, ведь мы говорим об Элизе. Ей гораздо удобнее в джинсах и милой рубашке или толстовке.

Я хочу сказать, что мои последние бойфренды не делали для меня ничего особенного. Я даже не могу вспомнить, когда мы ходили на ужин с Кайлом. Самое приятное, что мы делали в вечера свиданий, это ходили в кино и бургерную рядом с кампусом.

Что ж. Он в прошлом, а я двигаюсь вперед.

Я собираюсь найти себе такого парня, как Джек...

Честного, веселого и внимательного. По крайней мере, я предполагаю, что Джек обладает всеми этими качествами, о чем я сужу исключительно по тому, как он смотрит на Элизу и разговаривает с ней. Я многое поняла о нем за то короткое время, что видела их вместе как пару. К тому же Элиза — убежденная девушка, и я знаю, что причина, по которой она ни с кем не встречалась до Джека, в том, что она никогда не стала бы мириться с тем дерьмом, которое терплю я.

Ее хребет крепче, но я работаю над своим.

Следую за Романом в дом, он включает свет на кухне, а затем ставит коробку на стойку.

— Полагаю, ты принесла это для меня? — Он постукивает по ней двумя пальцами.

— Да, это твоя награда. — Я сжимаю руки. — Я постоянно работала над ней с тех пор, как забрала ее к себе.

Он кивает.

— Тогда давай посмотрим.

Роман улыбается, когда начинает осторожно открывать верхнюю часть коробки, которую я обмотала упаковочной лентой и запечатала створки, как будто собиралась отправить товар в путешествие через всю страну.

Парень достаточно высок, чтобы заглянуть внутрь, прежде чем запускает руки, чтобы осторожно взять ее между двумя очень большими ладонями.

Я изо всех сил стараюсь не пялиться.

Ты не ищешь себе парня, Лилли, ты даже не ищешь парня, который был бы тебе другом. Перестань пялиться на него.

Медленно поднимая кусок стекла, завернутый в полотенце, он издает низкий свист.

— Момент истины, да?

Я поджимаю нижнюю губу, опасаясь, что он будет разочарован — награда выглядит совсем иначе, чем до того, как ее испортили (судя по моим исследованиям), но я оптимистично настроена по поводу того, что он отнесется к блесткам и стразам с пониманием.

Кто не хочет немного блеска в своей жизни?

Роман выкладывает награду на столешницу, как младенца, — точно так же, как это делала я, — отделяя один слой за другим и разворачивая полотенце. Под светом верхнего света новоиспеченный шедевр мерцает и переливается, а я внимательно слежу за его лицом, ожидая реакции.

Его брови взлетают вверх.

Рот открывается.

Закрывается.

О, боже.

— Тебе не нравится?

Роман наконец поднимает взгляд голубых глаз, и улыбка медленно расплывается на его губах.

Он поправляет награду, ставя ее вертикально на стойку.