Миссис Уитакер выглядит взволнованной.

— Он купил тебе бургер? О, это так мило.

Это действительно так.

— Он очень заботливый.

Мама Романа медленно кивает головой, слушая мои слова, и я понимаю, что она пытается их расшифровать. Очень заботливый — дружеская зона или романтический интерес?

Выбросьте это из головы, мэм. Мы не собираемся встречаться только потому, что ваш сын угостил меня обедом в студенческом союзе.

Миссис Уитакер похожа на мать, которой до смерти хочется иметь внуков, хотя ее сын еще учится в колледже и едва достиг возраста, когда можно пить. Она также, вероятно, из тех, кто постоянно говорит об этом желании, и я ни на секунду не сомневаюсь, что, увидев меня на экране телефона своего сына, она преисполнилась надежд.

Возможно, она уже планирует нашу свадьбу, хотя только что впервые услышала мое имя, а мы с Романом еще даже не были на свидании, не говоря уже о том, чтобы быть парнем и девушкой.

— Что ты делаешь в воскресенье? У нас дома семейный ужин, и я с удовольствием приглашаю тебя.

— Мама, — говорит Роман со смущением в голосе.

— Что? Разве я не могу пригласить твоих друзей на ужин?

— Нет, не можешь.

— Почему?

— Ты даже не знаешь, есть ли у нее какие-то дела, — жестко говорит он. — Я не хочу, чтобы она чувствовала давление.

Они обсуждают этот вопрос, как будто я не стою здесь и не слушаю весь разговор. Но чтобы успокоить явно обеспокоенного Романа, я натягиваю на лицо улыбку и мягко говорю:

— Спасибо за приглашение, миссис Уитакер. Я обязательно подумаю. Я занимаюсь чирлидингом, так что мне придется проверить расписание и узнать, буду ли я в городе.

Ее глаза расширились.

— Чирлидинг? О, как интересно! Тебе это нравится?

Это тот самый вопрос, который задают большинство людей, скорее для поддержания разговора, чем для того, чтобы получить подробный и обстоятельный ответ.

— Да, — отвечаю я ей просто, так как было бы слишком сложно объяснять, что я чувствую себя вынужденной делать это, потому что моя мать хотела, чтобы я стала звездой, и из-за многолетних финансовых вложений и временных затрат со стороны моей семьи. По сути, она хотела, чтобы я стала следующей ДжоДжо Сивой, а мы все знаем, что этого не произойдет. Поэтому в данном случае достаточно простого «да».

— Что ж, Лилли, было приятно познакомиться с тобой. Ты такая красивая!

— Спасибо, миссис Уитакер, — говорю я с румянцем на щеках, ненадолго задумываясь, считает ли ее сын так же.

— Позволю вам, дети, вернуться к обеду. Я знаю, что вам скоро нужно идти на занятия. — Она смотрит на сына, а я отхожу и занимаю место на другом конце стола, продолжая слушать. — Позвони мне позже, ладно?

Без сомнения, когда он позвонит, она завалит его сотней вопросов обо мне.

После того как Ром заканчивает разговор, мы сидим в тишине, пока он собирается с мыслями. Я вижу, что парень не знает, что сказать, просто по языку его тела, по сутулым плечам и по тому, как застенчиво он кладет телефон на стол, а затем сдвигает его в центр.

Выглядит так, будто он ищет слова, чтобы заполнить тишину.

Ему абсолютно нечего стыдиться; его мама вела себя как обычная мама. Насколько я понимаю, все в их разговоре было совершенно нормально.

— Она милая, — наконец говорю я. — Гораздо дружелюбнее, чем была бы моя мать.

Я поднимаю свой теперь уже остывший бургер и откусываю.

— Как так?

Жую и проглатываю, прежде чем ответить ему:

— Ну, моя мама не была бы рада познакомиться с тобой. Она считает, что все мужчины, будь то романтические увлечения, или друзья — это отвлекающие факторы.

— Отвлекающие от чего?

Я пожимаю плечами, продолжая жевать.

— От... от... мирового господства.

Роман откидывает голову назад и смеется — искренний, приятный звук, который заставляет меня улыбаться ему с бургером во рту.

— Твоя мама хочет, чтобы ты захватила мир, да?

— Ага. По одному футбольному матчу за раз.

— И как, удается?

— Неа. — Я откусываю еще кусочек, прежде чем продолжить. — Я абсолютно худшая в этом деле. — К тому же, она бы точно взбесилась, если бы увидела, что я ем бургер сразу после того, как съела злаковый батончик.

Не то чтобы мое тело было ее делом, но она нависала надо мной большую часть моей жизни и следила за каждой калорией, которую я потребляла, вынося суждения.

Что ж. Те дни прошли.

В этом семестре? Я, наконец, закончу с учебой и смогу жить на своих условиях.

Найду работу. Сниму квартиру. Буду есть все, что захочу.

Буду с тем, с кем захочу.

— Готов поспорить, что в мировом господстве я был бы лучше тебя.

Мои брови взлетают вверх.

— Как это?

— Наука.

Это застает меня врасплох.

— Кто ты теперь, Грю из «Гадкого я»? Собираешься устроить у себя в подвале секретную лабораторию?

— Секретная лаборатория, мужская берлога — одно и то же, верно?

Идея дома с подвалом и мужчины с берлогой мне нравится. Счастливый дом с детьми, родители которых не измываются над ними, а позволяют им быть детьми.

Я со вздохом вгрызаюсь в булочку.

— Это было тяжело, — замечает Роман.

— Что именно?

— Этот вздох. Что случилось? — Он проверяет часы в то же время, когда спрашивает, вероятно, ему нужно следить за временем, так как приближается начало занятия.

Тик-так.

— Ничего. Просто подумала о том, какой может быть жизнь взрослого человека.

— О? И какой же она может быть? — В его голосе звучит неподдельное любопытство.

— Нормальной. С большим количеством киношных вечеров с закусками и громкими разговорами. И обязательно с собакой.

Пот стекает по моему декольте, по моей спине и попадает в щель между ягодицами. Сегодня мы много работали на тренировке, и воздух в зале был странно влажным. Я думаю, это из-за всех спортсменов в помещении. Сейчас напряженный сезон и много всего происходит. Футбол в самом разгаре, здесь тренируется команда поддержки, потом баскетбольная команда, борцы, гребцы, команда по легкой атлетике...

Место переполнено.

Не говоря уже о том, что рядом находится бассейн, который, скорее всего, и является причиной влажности. Интересно, сделают ли они что-нибудь с этим в ближайшее время, потому что сегодня было очень тяжело. Им определенно нужно включить кондиционеры.

Решаю принять душ в раздевалке, чего обычно не делаю. Мне нравится, когда у меня под рукой мои собственные шампунь, кондиционер и мыло для тела. То, что есть здесь, пахнет не так приятно и не так хорошо очищает мои волосы — они всегда остаются какими-то спутанными. Но сегодня я просто слишком вспотела, чтобы надеть чистую одежду и пойти домой отмываться.

Когда смываю кондиционер, в душевую заходит Кейли и зовет меня через занавеску.

— Эй, Лилл, это ты?

Мы виделись на тренировке; конечно, мы тренируемся в разных местах, ведь она флайер и у нее другие тренеры, но все равно. Между нами были натянутые отношения с тех пор, как мы с Кайлом расстались, и я не могу понять почему.

— Да, это я. — Я тщательно намыливаю подмышки. — Я так вспотела, что не хотела уходить, не приняв душ.

— И не говори. С меня пот просто льется. Наверное, что-то не так с кондиционерами — было жарко, как в аду. — Ее голос доносится из кабинки рядом со мной, и я слышу, как включается вода, как отдергивается занавеска для душа, и ее конец волочится по кафельному полу, потому что слишком длинная. Тот, кто устанавливал ее, не заботился о точности — только о том, чтобы сделать свою работу.

Мой желудок урчит.

Видимо, тот бургер, который я съела ранее, не насытил меня так, как я надеялась.

— Я умираю от голода, — словно прочитав мои мысли, вслух произносит Кейли. — Я съела свой последний протеиновый батончик до того, как мы приехали сюда.

— Мы могли бы заказать что-нибудь.

— Отлично.

На некоторое время воцаряется тишина, пока мы обе приводим себя в порядок, и, поскольку разговоров не ведется, я полностью встаю под душ и запрокидываю голову, подставляя лицо струям горячей воды. Поворачиваюсь спиной к стене; вода омывает мои волосы, утяжеляя их так, что они рассыпаются по спине.