— Это Анетт, — тихий голос Тероны донесся до моих ушей. Я захлопала глазами и бросила взгляд на входную дверь, которую совсем забыла закрыть. Рыжая женщина, сложив руки на груди, печально улыбнулась. Как долго она здесь…? Указав большим пальцем на коридор, Терона поспешила оправдаться: — К себе шла, увидела, что дверь открыта, вот и заглянула, прости.

— Нет-нет, ничего страшного, — помотала я головой, вновь посмотрев на портрет. — Вы ее знали?

— Твоя мама была в гильдии. Кажется, еще до того, как сам Мардук вступил. Мы не так много общались. То ли я стеснялась, то ли у самой Анетт не было времени возиться со мной. Признаться, я тогда, будучи маленькой девочкой, по уши втрескалась в твоего папаню, — Терона хмыкнула, едва заметно улыбнувшись. Тоже посмотрев на портрет с какой-то теплотой, она тихо добавила: — Но он уже выбрал ее. Наверное, самую добрую и искреннюю девушку во всем белом свете. Было очень обидно, но видя, что они счастливы, я смирилась. Хотела бы больше тебе рассказать, но, прости, я ее почти не знала. Но могу сказать, что Анетт всегда была рада помочь, к ней многие обращались за советом в каких-то житейских делах, готовила прекрасно, а вечерами сидела вместе с Гольд в приемных покоях и вышивала. Твой отец тогда уже перестал играть, у него были какие-то проблемы, до сих пор не знаю, какие, а потом через два года и Анетт сказала, что уходит из-за… — она немного замялась, взглянула на потолок, формулируя: — Тобою забеременела, в общем. Обещала вернуться через несколько лет, и такое же обещание от Мардука передавала. Пятнадцать лет прошло, а тот день после встречи с вами словно перед глазами снова и снова проплывает. А ты на нее очень похожа… Прости, если тебе все эти откровения неприятны, меня что-то совсем понесло…

Наигранно улыбнувшись, словно коря себя за то, что успела наговорить, Терона собралась уходить, чтобы больше не сказать чего-то лишнего, что может меня задеть, но я осознала это немного позже, когда уже сама начала отвечать:

— Папа мне ничего про нее не рассказывал. Я не видела ни фотографий, ни родственников, ничего, знаю только, как ее звали, — тихо произнесла это, смотря на эту женщину, оказавшуюся на удивление разговорчивой, в чем убеждаюсь уже в который раз за наше непродолжительное время общения. Она сделала брови домиком, внимательно слушая. Искренне улыбнувшись, я прошептала: — Так что спасибо вам, Терона, что рассказали. Я рада хотя бы что-то узнать.

— И что же ты, совсем не задавала вопросов…? — растерялась она, шокированная отсутствием у меня даже малейших знаний о матери.

— Никаких… — честно ответила я.

Мне будто совесть не позволяла. Время от времени папу можно было застать за разглядыванием маленькой фотографии три на четыре, которую он хранит в паспорте, но стоило мне показаться на виду, как он тут же ее прятал и приветливо улыбался. Но в глазах и голосе была такая боль, что у меня пропадало всякое желание тормошить его прошлое. Поджала губы и опустила взгляд в пол, не зная, как объяснить это Тероне. Да и не нужно, наверное, ей вообще такое объяснять. В конце концов, для меня она чужой человек, и запомнила отца совсем не таким, каким его знаю я, и лучше уж пусть его образ в ее глазах не меняется. Я пришла играть, получать удовольствие и узнавать больше о папе, а если повезет, сделать имя Покорителя Звезд снова великим, и ворошить болезненное для него прошлое, которое я, может, и хочу узнать, лучше не стоит. Всю это боль в душе он хранит столько лет и ради меня в том числе, и мне бы очень не хотелось прикасаться к ранам на его сердце, которые не заживают, не говоря уже о том… Я ведь одно сплошное напоминание о своей матери. Как бы папа не старался отделить меня от нее в своем мировосприятии, это так просто не задавишь… Мне не хочется быть бельмом в глазу, и все же я никак не могу перестать им быть… В общем, пусть лучше мне об этом расскажут старые папины знакомые, каким он был, что ему тогда нравилось, чем он занимался и все такое, чем я сама буду спрашивать у него.

— Эй-эй… — пробормотала Терона и вошла в комнату, быстро сокращая дистанцию. Оказавшись достаточно близко, она положила свою теплую мозолистую ладонь мне на макушку, а второй прижала к себе, обнимая. Попыталась вдохнуть носом, но поняла, что не дышу, а шмыгаю, да и по ощущениям глаза на мокром месте. Судорожно выдохнула. Мало того, что в очередной раз заныла, сама того не поняв, так еще и перед практически незнакомой женщиной. Какой стыд… Поджав губы, неуверенно обняла Терону в ответ, зарываясь моськой в ее рыжие волосы, пахнущие какими-то непонятными цветами. Мне будто стыдно, но ничего не могу с собой поделать. Словно мурча, Терона тихо меня утешала: — Не нужно плакать. Раз твой папа ради тебя старается, значит, ты прекрасная дочь. Разве не повод для радости?

— Я не знаю… — честно ответила, отпрянув от женщины и вытерев глаза. Отвернулась, чтобы она не видела моих слез, хоть и понимаю, что это бесполезное занятие. — Стараюсь быть хорошей дочерью. Но не понимаю, получается или нет.

— Для него ты всегда будешь kleine prinzessin*, что бы ни случилось, так уж устроено родительское сердце, — перевела взгляд обратно на портрет Терона, будто подыгрывая мне, что не замечает, как я тут красные глаза потираю и носом шмыгаю.

(Прим. Автора. С немецкого «маленькая принцесса»)

— Вы немка, да? — решила перевести тему, зацепившись за то словосочетание. Понимаю, что оно значит, но звучало слишком уж не к месту.

— Ну, если по крови, то да, мои родители из Германии, но я там не росла, они переехали еще до моего рождения в Лондон. Немецкий, можно сказать, не знаю. Меня мама так называла, kleine prinzessin, вот и запомнила, — почесывая затылок, немного рассказала она о себе. Улыбнувшись, Терона добавила: — И давай заканчивай со своим «мисс»*, не нужно ко мне с таким уважением обращаться.

(Прим. Автора. В игре принято говорить на английском, и чтобы продемонстрировать уважение, равносильное нашему обращению на «вы», перед именем игроки при обращении к человеку выше статусом всегда добавляют «мисс», «миссис» или «мистер», в зависимости от пола и семейного положения. Подобным образом к игрокам обращаются и стражи, разве что у них это понятное нам «господин» или «госпожа» звучит как «sir» или «lady», в зависимости от пола. Таким образом, страж обратится к Тарии, например, как «леди Тария»)

— Ладно… Я постараюсь переучиться, — пообещала Тероне, и та, добродушно улыбнувшись, извинилась за то, что потревожила, а заодно сообщила, что ближе к вечеру в обеденном зале закатят пирушку по поводу возвращения с осады с победой, и если захочу, могу присоединиться.

Ответить на это я, правда, ничего не успела, потому что рыжая барышня, аргументировавшая свой уход тем, что должна принять ванну, оставила меня в одиночестве. На этот раз дверь закрыта. Не на ключ, конечно, но как успела заметить, пока топала сюда, все обычно стучатся прежде, чем войти. Вновь посмотрев на портрет, как оказалось, моей мамы, решила все-таки посмотреть, что там за дверкой рядом с ним.

Опустила дверную ручку и заглянула внутрь. Лампа на потолке включилась сама по себе, освещая санузел. Кажется, совершенно обычный туалет, разве что на сливном бачке вместо кнопки рычажок, на выложенной белой плиткой стене закреплено ростовое зеркало, рядом с ним умывальник, а в углу большая треугольная ванна. Такой формы, что можно в ней по-царски разлечься, да и, кажется, даже для двоих места хватит, разве что лежать тогда придется с куда меньшим размахом. Впрочем, это ведь теперь моя ванна, не стану же я сюда водить кого-то.

Наклонившись ближе к смесителю с бронзовыми вентилями, открыла воду, чтобы понять, как тут вообще все работает. В стене что-то защелкало. Подставила руку под поток. Холодная льется, но постепенно нагревается. Поняла. Вода разогревается постепенно, а в стене, по всей видимости, кипятильник, или как это называется, бойлер?