Обо всем это я думала, пока мы галопом неслись обратно в Кроубург. Большинство игроков не заботит все происходящее после осады, в том числе и отца. По всей видимости, чем дольше играешь, тем проще тебе относиться к тому, что ты положил кучу ни в чем не повинного народу, и это просто обычная игровая активность, в которой нужно участвовать, чтобы оставаться в гильдии. К тому же, никто не хочет ждать, пока армия НИПов дойдет до города, проще сесть на коня вроде Антея, который за короткий промежуток времени преодолевает огромное расстояние. Как я поняла, у всех игроков маунты носятся как угорелые. Уж не знаю, как такие получаются, но пока ждала, пока мы соберемся, услышала разговор как раз тех двух подростков. Они размышляли о том, каким образом отец заразил своего единорога скверной. По всей видимости, это явно непростая задача, и заставляет задуматься, как бы извернуться, чтобы тоже подобным скакуном обзавестись. Рано или поздно понадобится ведь.
Вернулись в город мы, когда солнце уже почти добралось до зенита. Небо безоблачное. У ворот перед лифтом, что доставит нас в сам Кроубург, все слезли с коней, и животные разбрелись, кто куда. Как объяснила Терона, заметившая мое непонимание, маунта не нужно хранить в конюшне гильдии или где-либо еще, они занимаются своими делами где-то в миру, и только, когда подуешь в горн или свиснешь, если предварительно дал команду ждать в конкретном месте, прибегут к тебе. Только жеребят держат в гильдии, пока не вырастут.
— А где взять-то жеребенка? — вскинула я бровь, обращаясь к рыжей женщине, что уже в который раз не прочь со мной поболтать. Видимо, это связано с тем, что когда-то и она такой была, ничего не знающей и задающей глупые вопросы. Глупые в понимании ветерана игры, конечно.
— На ярмарке. Выбираешь кобылу, резервируешь, и когда родит, получишь жеребенка. Недешевое удовольствие, — вместо Тероны решил ответить папа, держащий руки сложенными на груди и смотрящий на небо. Ветер треплет его длинные светлые волосы. Немного необычно воспринимать эту статную женщину мужчиной, но еще необычнее воспринимать женщиной, когда знаешь, что это мужчина… Ну типа… Ладно.
— Ну купил бы дочке, нашел проблему, — хмыкнула Латори, стоящая чуть поодаль, опершись на перила платформы. Посмотрев куда-то сквозь нас, она сделала ладони лодочкой, и прямо в них материализовалась какая-то шкатулка. — Держи, мелкая.
— Что это? — похлопала я глазами, смотря на то, как Кровавая Клятва протягивает это что-то мне. Терона, стоящая рядом, подтолкнула меня к матриарху, и мне не оставалось ничего, кроме как послушно подойти.
— Сердце Крет’Ламара, для наручей, кусок сета на поглощение, — пояснила Латори, перекладывая шкатулку в мои руки. Я хотела ее поблагодарить, но женщина, кажется, не договорила: — Нашли в сокровищнице форта. У нас все уже в босс-шмотки одеты, так что без нужды, а тебе может пригодиться. А касательно коня, можешь купить место в очереди, твоему отцу положена неплохая выплата, хватит и на покупку еще одно сердца, и на жеребенка. Если папаша готов оплатить коня вместо очередного сердца, то зайдем к моему конюху.
— Подлизываешься? — хмыкнул папа, через плечо посмотрев на Латори. Взгляд у него ехидный, конечно.
— Разбежался, — фыркнула матриарх, а затем перевела взгляд на меня. — Отработаешь, когда начнешь ходить на осады. А если сбежать решишь, неустойку будешь выплачивать, ровно столько, сколько я на тебя уже потратила, — тыкнув пальцем в шкатулку, она добавила: — И за это тоже.
— Все равно большое спасибо! — искренне поблагодарила я, не обращая внимания на все те грубости, которые она говорит. Вся ее речь звучит справедливо, хоть и не очень красиво. Но отрицать, что Латори могла бы даже такого не делать, глупо. Она действительно пытается помочь. Выпендривается, но все равно добродушная, как мне кажется.
— Не стоит, — хмыкнула Кровавая Клятва и перевела взгляд обратно на небо. Если присмотреться, можно увидеть по взгляду, что она рада получить благодарность. Любит, когда ее эго так тешат, даже дураку будет понятно.
Ну, слово за слово, и папа после недолгих препираний с Латори все-таки махнул рукой, мол, идите к конюху. Суть их спора заключалась в том, что играть так же много, как раньше, он не собирается, и я могла бы просто использовать Антея в качестве своего ездового животного, на что матриарх доказывала надобность собственного скакуна. Не знаю, то ли устав спорить, то ли действительно поняв, но с Латори папа согласился. После того, как платформа прибыла на «другой берег», он вместе с Тероной и другими игроками отправился в штаб-квартиру, и судя по фразе «долго не засиживайся», собрался после этого выйти из игры. Ну а я, надеявшаяся до последнего, что он или хотя бы Терона пойдет с нами, оказалась наедине с Кровавой Клятвой.
Не то, что бы мне было как-то неловко, и уж тем более я ее не боюсь, в безопасной-то зоне, и все же не смотря на действия, прямо говорящие о добродушии матриарха, она все еще производит впечатление суровой женщины, с которой лучше не спорить и с разговорами не лезть, если не хочешь нарваться на грубость, так что я просто шла рядом, стараясь не отставать и не затеряться в толпе людей на улицах.
Все это время Латори молчала. Мы шли больше получаса, и только, когда ноги заныли, в полной мере осознала, насколько же Кроубург большой. Завершилось наше «шествие» на нижних уровнях города, где на плоскогорье на высоте в пару сотен метров над уровнем моря располагалось огромное пастбище. Солнце щедро поливает всю эту зелень и пасущихся скакунов своими теплыми лучами, морской бриз то и дело приятно обдувает лицо. На востоке это великолепие переходит в горный массив и, следовательно, в город, выстроенный на склонах, и прямо у подножия этого массива в него же встроено огромное кирпичное здание, к которому мы и прошли по брусчатой дорожке. У крыльца, покачиваясь в кресле, сидела какая-то старушка, вяжущая то ли шарф, то ли свитер.
— Вернулась, красавица? — по-доброму произнесла бабуля, смотря на Латори.
— Доброго утра, бабушка Оливия, — поздоровалась с ней Кровавая Клятва, расплывшаяся, в пожалуй, самой искренней улыбкой за все то время, которое я ее знаю, если так можно выразиться.
— Что же с Драгулой, раз ты снова к нам заглянула? — Оливия выглядит немного обеспокоенной. Видимо, речь про пегаса матриарха.
— С ним, на мое счастье, все в порядке. Тот корм, что вы советовали, действительно очень хорош, как начала кормить им Драгулу, так он сразу массу набрал, не могу нарадоваться, — улыбнулась Латори и положила ладонь мне на плечо, немного подталкивая вперед, чтобы бабушка обратила на меня внимание. — Это дочь Мардука. Надо бы жеребенка ей выбрать.
— Вот же старый прохвост! — цыкнула Оливия, заметно быстрее двигая спицами, словно злится. — Мы столько времени искали искали кобылу для Эдлера по его просьбе, пылинки сдували с малыша Антея, а этот взял и в первый же месяц потащил жеребенка в Бездну, покатался пару лет, и смысла, а теперь что? Дочка его, ах, — старушка бросила результат своих вязаний на журнальный столик, гневно посмотрела на меня и, грозя кулаком, пропыхтела: — Зла на вашу семейку нет! Видят боги, я добро свое даю только потому, что это ты просишь, Латори! А ты, сопливая, только попробуй с нашими жеребятами такие еретические непотребства сотворить, ух я тебе задам! Жопа будет синяя, помяни мое слово!
Закончив свои возмущения, старушка Оливия, обхаявшая меня и теперь уж довольная собой, с кряхтением поднялась с кресла и поплелась в дом, бухтя что-то себе под нос, что я уже, к сожалению, услышать не могу. Подняла взгляд на Латори, и чуть не покатилась. Кровавая Клятва, упершая руки в боки, выглядит настолько ехидной, что кажется, вот-вот сама засмеется. Прикрыв рот ладошкой, она, сдерживая смешки, шепотом пояснила мне:
— Мы с твоим отцом тогда только-только начинали играть, еще особо друг друга не знали, вступили в Крылья, и после нескольких осад нас сюда отправила тогдашняя матриарх, чтобы мы себе скакунов выбрали. Тут лучшая конюшня во всем Кроубурге, даже королевская семья сюда заказы отправляла, — придавшись воспоминаниям, Латори смотрела на безоблачное небо, поставив ладонь ребром у бровей, чтобы солнце не так слепило. Правда с ее-то золотыми доспехами, которые сверкают как новогодняя елка, это в высшей степени бесполезное занятие. — Я тогда выбрала уже недавно родившегося пегаса, которого никто не хотел брать в силу его болезненности, а вот Мардук тогда всем мозги выел, что ему нужен чистокровный единорог, и все тут. Ну и Оливия отправила сына через море, и тот вместе с жеребцом поплыл в другой город, где была единственная на тот момент кобыла. Ух и злости же было у них обоих, когда получивший Антея Мардук заразил жеребенка скверной. Обещали, что больше никогда не будут Крыльям коней выдавать.
