— Это я виновата: не рассказала бы ему о твоей интрижке и вернулся бы он через пару лет. Только ничего бы у тебя с ним не получилось. Так что действительно, всё, что случилось — к лучшему. Ещё лучше, если бы ты с ним больше не встречалась: пусть строит свою жизнь, как сумеет.

— Наверное, ты, Людка, права. Просто паскудная досада во мне говорит: как он посмел забыть такую знойную любовницу на целых пятнадцать лет и не приползти на коленях! Ха-ха-ха! Видишь, какая я пресыщенная мужиками! Главное даже не это: тогда Артём был личностью равной мне, а сейчас что? Жалеть его? Но я презираю неудачников и растяп! Да ещё и врун! От каждого предложения веет стремлением оправдать своё падение… Честное слово, не могу до сих пор поверить, что этот неудачник и тот Артём — один человек.

Ирина долго молчала, словно проверяя свои наблюдения, однако, разговаривать про Артёма больше не стала и вскоре уехала. Дорогой заново проанализировала недавний разговор со старым экспертом Долгановым по поводу колец Артёма. Долганов заявил, что драгоценности напоминают работы дореволюционного мастера Файнберга.

Ирина не поленилась поднять старые справочники и, честно говоря, офигела. Оба кольца действительно были раритетные и похищены из музея в середине пятидесятых годов во время вооружённого ограбления. С тех пор про них ничего не было известно. И что, это бабушка Артёма совершила тот налёт и присвоила драгоценности? Бред! Другой версии не просматривалось, но сыщик внутри Ирины не собирался дремать.

Когда умная женщина начинает следствие, лучше сразу писать явку с повинной.

— 40 —

Воскресный день порадовал и погодой, и достижениями: пятьдесят километров на велосипеде! После этого можно хорошенько пропариться в горячей ванне и отдыхать со свежей головой!

Ирина так и поступила, расположилась в любимом кресле и включила Жан Мишеля Жарра. Эта музыка создавала полную умиротворённость и давала ей иллюзию гармонии в сумбурной жизни.

Через полчаса, не к месту вспомнила, что эти мелодии были любимыми ещё у одного человека — Кравцова. Более того, они нередко слушали их, обнявшись на диване. Очень давно, но это реально запомнилось.

«Помяни чёрта, и он явится!» — рассеянно подумала Ирина, но теперь ни о ком другом думать не могла.

Уже целый месяц её бывший любовник живёт совсем недалеко, но первая случайная встреча так и осталась единственной. Даже обещание позвонить не выполнил, а просто перевёл долг на карту по телефону.

На днях был в гостях на даче у Зозулей, и Людмила прислала кучу фотографий. Это был рабочий день, так что Ирина и не смогла бы приехать, но ведь её даже не позвали! Скорее всего, чтобы она с Кравцовым не встретилась.

Но, почему? У неё к нему побольше претензий… Или он боится лишний раз встречаться с ней?

На фото Кравцов с белоснежной улыбкой радуется жизни; и когда только успел поставить новые верхние протезы ценой никак не меньше ста тысяч? Кредит взял? Про раритетные кольца бабушки даже не вспоминает, а может, и не подозревает о криминальном прошлом их.

Непонятнее всего преображение его пропитого одутловатого лица в такого знакомого Артёма, только сильно повзрослевшего и немного постаревшего. Тогда, при первой встрече, Ирина даже обрадовалась, что Артём настолько опустился и подурнел, но теперь всё запуталось.

Она поймала себя на том, что полчаса разглядывала фотографии с Артёмом и не могла оторваться. Все воспоминания, задвинутые в закрома мозга, вдруг всплыли наяву в своей суровой неприглядности.

Нет, назад дороги, понятно, не будет, они стали совсем другие. Тогда после расставания, она немного надеялась, что Артём сделает карьеру, станет важным и снисходительным, и тогда, быть может… Но такой обыкновенный и ничтожный, он ей точно не нужен, пусть хоть вернёт всю красоту молодости! Просто она не сможет воспринимать его всерьёз с высоты своего положения и за красивые глазки не полюбит. У неё всё ещё оставалась мечта стать главой или владелицей банка, чтобы управлять большими капиталами и влиять на судьбы многих людей. Сейчас эта возможность как никогда близка, и она её не упустит.

Ирина научилась очень неплохо разбираться в людях и чувствовала за Артёмом что-то необъяснимое и пугающее.

«Может он душу дьяволу продал?» — предположила она и с чувством посмеялась вслух, как и над предыдущей версии о шпионе. Однако, продолжала размышлять над загадкой в свободное время.

Так просидела так ещё минут пятнадцать и наконец, решилась. Это была её фирменная черта в работе и жизни: при любых непонятках идти напролом, не упускать инициативу и энергично давить малейшее сопротивление сомневающихся.

Смартфон издал несколько гудков и на той стороне раздался недовольный голос бывшего любовника:

— Я же вам объяснял, что мне не требуются пластиковые окна, когда уже отстанете! Кредиты я и сам раздаю, так что идите в жопу!

— Так, Кравцов, ты меня притомил со своим квазиэстрадным юмором! Или я тебя от работы отвлекаю?

— Конечно, милая девочка, над собой работаю. Зачем звонишь? Вроде понятно всё с нами. Мне до тебя не дотянуться, ну я и не пытаюсь, так что? Хочется потешить самолюбие? Это вроде как непорядочно, правда, я в ваших кругах не вращаюсь и не знаю этикета.

— Больно игривое настроение — не пьян случайно?

— Не потребляю, уже объяснял, а ты забыть успела. Должок тебе сбросил на карту по номеру телефона, а зайти — недосуг, пусть колечки у тебя полежат. Так сохраннее, да и хоть что-то будет нас связывать, как бывших соседей по койке.

— Неужто уже работу нашёл?

— Работу? Пока подвижек нет, да и необходимости в ней особой не вижу. Вот насчёт недвижимости прикупить — есть соображения.

— Недвижимость — это для тебя очень актуально, но, сначала смени брюки и рубашку из прошлого века на что-то поновее. А то будешь в загородном доме щеголять в драных штанах.

— Опоздала, уже приобрёл. Даже костюм купил, если вдруг пригласят на великосветский приём или на твою свадьбу с банкиром.

— А-а, Людка уже проболталась… Не ревнуй, Кравцов: лучше, чем у нас в молодости всё равно не будет, а того не вернуть, да и со свадьбой не всё в ажуре… Ладно приглашу и тебя, раз купил костюм, только обещай не бросаться на моего старичка с кулаками: он мне очень дорог в прямом смысле. Как здоровье? Был у врача?

— Правда интересно или можно пропустить, как рекламный ролик о заботе?

— Кравцов, а ты, вообще-то, в курсе, что тогда, в далёком прошлом, ты был очень дорог мне?

— Если и было что-то подобное, то не верю, что ты помнишь; с твоей-то работой, заботами и светской жизнью. Сейчас, подозреваю — полное безразличие. Я это без обид; время много прошло, да и партнёров всяких было немало. Кстати, я как бы тоже не особо переживаю, с какой скоростью растёт твой престиж и рейтинги среди начинающих олигархов.

— Хамишь, — ну и ладно, всё равно, мне срочно нужно с тобой встретиться!

— Иринка, пойми — разругаемся вдрызг, этого мне точно не хочется. Ты же пытать начнёшь, а я не готов распахивать душу и буду сопротивляться, отбиваться и уводить в сторону. Врать я, конечно, умею, но очень не люблю! Начнёт страдать моя врождённая порядочность и честность… Насилие над личностью — вообще нехорошая вещь, а уж над самим собой — хуже операции по лечению геморроя. Сам не испытывал, но очень красочно рассказывал надёжный товарищ…

— Значит, правильно я почуяла: брешешь ты, Кравцов, неумело и без фантазии. Просто ответь: когда приедешь рассказать чистую правду? Не дам я тебе умереть без покаяния, не надейся!

— Иринка, вот уж оправдываться перед тобой точно нет желания. Мы же теперь совершенно по разным сторонам пищевой цепочки: ты — акула капитализма, а я — так, озёрный карась. У меня жизнь далёкая от твоих светских салонов, но другой не будет, да и не особо хочется. Гораздо больше хочется опять пройтись по девственной тайге, знаешь, аж в животе щемит! В интимном плане мне осталось только с грустью вспоминать подвиги из молодости и надеяться на скромность желаний нынешних непривередливых подружек… Кстати, ты знаешь, сколько у меня женщин было? Вот и я с налёта не сосчитаю, видимо, ты тоже не страдала от отсутствия любовников с таким-то вулканическим темпераментом и выносливостью. Надеюсь, с годами не растеряла?