Он сердито отвечает:

— Здесь я Егор. Хотел узнать судьбу своих сестёр, вот и попали в то время, да и Ивантеевка твоя недалеко. В кого попасть, то решают духи Аями, а нам не дано. Мы только загадываем место и время.

Остальные вопросы и задавать боязно. Деревню я узнал, Калиновка, действительно рядом, а по времени получается 20 августа 1949 года, как раз за два дня до отъезда сестрёнок в город. Дорогу хорошо помню, так что к вечеру были в родной Ивантеевке. Не стали мы заходить в село, а недалеко от дороги поставили шалаш, и выглядывали прохожих. Через день утром идут сестрёнки с узлами, а их провожает мать со мной. Как увидел я их живёхоньких, так не сдержался от слёз и просто ушёл за шалаш. Невмоготу мне понимать, что скоро мои девчонки пропадут, а мать с горя умрёт. Сам я, здоровый парень, крутился тут же, ни о чём не подозревая и что-то весело рассказывал сёстрам. Они меня всё время воспитывали и ругали, так что не питал тогда к ним особенно тёплых чувств. Другое дело — сейчас.

Собрались мы и потихоньку двинулись следом. На станции купили билет и вошли за девчонками в общий вагон. Народу было много, но кое-как разместились, чтобы видно было моих родных. Они веселились и простодушно рассказывали всем, что едут учиться в техникум. Я постоянно наблюдал, но никакой опасности не видел.

— Ещё раз запомни — ты ничего не сможешь исправить. Не вмешивайся, лучше не будет. Просто что-то изменится в мире Сна, а в действительном так и останется.

Легко ему говорить, а как мне выдержать, если увижу, что сестёр убивают?

— Неужели ничего нельзя сделать?

— Нет. Если вмешаешься, то не узнаешь правды и в следующий раз попадёшь в мир Сна только через год.

— 11 —

До Хабаровска доехали за пять часов, потом сёстры долго сидели в техникуме, видимо, заполняя документы. Когда они вышли и громко о чём-то спорили, я подошёл поближе.

— Ну, не получилось сейчас, давай вернёмся домой и на следующий год, — говорила негромко Света. Хотя сёстры родились одновременно, Светлана всегда подчинялось Елене и звала её «старшенькой». Впрочем, мне тоже доставалось от Елены в детстве, да и мать к ней прислушивалась.

Из разговора я понял, что девчонки опоздали на экзамены и их не допустили.

— Ты можешь возвращаться, а я в эту глухомань уже не вернусь. Поеду в Москву или куда-нибудь рядом и там устроюсь.

— А как же мама и Фимка?

— Ну, и оставайся с ними, если дура, а мне надо свою жизнь устраивать. Денег как раз хватит на билет, а там заработаем. Едешь со мной?

Светка даже минуты не подумала и согласилась. Они пошли в сторону вокзала, а мне стало так горько. Уехали сёстры и даже весточки не прислали, а мать от горя умерла! На следующий день мы посмотрели, как они садятся в поезд; что с ними дальше так и не узнал, и осталась у меня только ненависть к ним вместо прежней любви. Орокан сказал, что нам ехать нельзя далеко. Просто вместо поездки вернёшься назад. Как далеко можно ездить он не знал; ему это незачем.

Кое-как очухался я от судьбы своих сестёр, вспомнил новую невесту, да и говорю Егору:

— Может останемся подольше, а то и навсегда? Уж больно хорошо быть молодым и с ласковой женой.

— Первый раз можешь остаться на тридцать дней, потом — на сто, а дальше до шести месяцев, но между входами должен быть перерыв полгода. У меня последнее путешествие, а ты побудь ещё. Вернёшься, расскажу всё остальное.

Обернулся, а Егора уж нет. Я быстрее на поезд и к своей местной жене: отведу душу за годы на зоне. Приехал, а там уборка — с утра до ночи все работают и меня пристроили. Только ночи нам с Глашей и оставались. Дело молодое, так миловались, что про сон забывали. Наслаждался молодостью, пока однажды не проснулся в пещере шамана. И такая боль во всём теле, что жизнь не мила. Вижу, в уголке и шаман тоже страдает. Лицо у него ещё сильнее постарело и опухло, да и я, наверное, не краше. Подозвал он меня:

— Понял, Серафим, каково ходить в мир Сна? Ничего, за неделю-две опять будешь здоров, а я уж не поднимусь и уйду туда навеки.

Поведал мне шаман все премудрости перехода в мир Сна, да и скончался вечером. По его завещанию сделал волокушу и отвёз по свежему снегу тело в нанайское село, где его уже похоронили по местному обряду.

— Ну вот и весь рассказ, Артёмка. Не знаю, поверил или нет, но в нём ничего, кроме правды. Нравишься ты мне, да и вижу, что можешь стать моим преемником, как я стал после шамана. Есть желание приключений — тогда научу и провожу первый раз. Только помни, что расплата немалая. Подумай и завтра приходи.

Последний выбор всегда за тобой.

— 12 —

— Вот так поворот судьбы! — Артём весь вечер ходил по своей квартире из комнаты в кухню и анализировал рассказ Серафима. — С одной стороны — чушь, и не просто, а собачья; с другой — зачем старику с нормальной головой сочинять небылицы и смущать ими адекватного мужчину средних лет с ворохом проблем, то бишь, меня?

Вариантов много, однако, основных два: первый — старик явно не в себе, второй — чудеса бывают. Прав Серафим в том, что практика — критерий истины, поэтому попробовать надо. Он не станет разыгрывать, значит, или, сам заблуждается, или что-то интересное всё-таки присутствует. Чем я рискую? Своей заурядной жизнью? Ха-ха-ха, это без проблем… Близких нет, заботиться не о ком, перспективы туманные. Правда, жить хочется, врать не буду, да от счастья бы не отказался… Зато, если это хотя бы частично не выдумка, то я первый в очереди… Авантюрист, весь в Иринку!

Утром следующего дня Артём постучался в номер Серафима Ивановича, который как раз пил чай.

— Вижу, решился. Молодец. Схожу с тобой туда последний раз и научу всему, что знаю. Но, это жизнь и каждый раз другая, так что надеяться не на кого — сам соображай. Поедем на твою квартиру, чтобы легче возвращаться было.

Почему-то Артём считал, что для путешествия придётся пить какие-нибудь отвары, но Серафим Иванович объяснял не так:

— Ты должен всем существом настроится на переход и думать о времени и месте. Место редко совпадает, но неподалёку от своего нынешнего расположения. Остальное сделают духи Аями. Их никто не видел, но они всесильны. Один раз пройдёшь в мир Сна и дорога всегда открыта. Сроки ты помнишь и их нарушать нельзя. Я ведь ходил туда всего семь раз и всегда попадал в лучшую жизнь: всё-таки молодым всегда приятнее, но может и не повезти. Поэтому я задерживался там подолгу, а правило ты помнишь: месяц там — на пять постареешь здесь. Чувствую, что выбрал я уже свой предел. Также, как шаман Орокан свожу тебя и больше не пойду.

В тот же день перевёз Артём Серафима Ивановича к себе и начали они подготовку. Самое трудное, было представить, в какое время хочешь попасть. Реальнее всего, вспомнить самого себя в то время: в детстве или юности.

— Я никогда не попадал далеко в прошлое, только то, что помнил сам. Однако, Орокан заглядывал и глубже. Будет интересно, попробуй и ты, — поучал старый Брызгун Артёма. — Небось понимаю, куда в первую очередь захочешь: к какой-нибудь прежней подружке. Хе-хе, только тут имеется одна тонкость. Попадёшь ты там в чужого человека неизвестно какого возраста и внешности, так что прежняя любовь и не взглянет, а ты будешь облизываться, пока она шашни с парнями крутит.

Артём и сам об этом подумал, поэтому ответил без паузы:

— Далеко она отсюда, сам говоришь, что не попасть. Если всё правда, тогда и буду думать, а пока давай к первому походу готовиться.

Серафим поскрёб рукой в затылке и смущённо добавил:

— Мы с Ороканом попали вместе, поэтому было полегче, но он предупредил, что это не обязательно. Понимаешь? Вдруг мы разминёмся и придётся самому устраиваться… Ты, главное, не паникуй. С людьми тебе не привыкать общаться. Сразу разберись в чьё тело попал, где живёт и с кем. Если совсем прижмёт, то перед сном повторяй непрерывно: «Хочу вернуться!». Не обязательно вслух, и проснёшься дома. Если выходишь летом, не обязательно, что там будет тепло, иногда и в зиму попадал. Ясно?