Она засмеялась тихим смехом и обняла Юрия.

— Ты тоже рад? Не отвечай, я знаю, но всё равно боюсь возвращения памяти у тебя. В любом случае я воспитаю нашего маленького, чего бы мне это не стоило.

— Что за упадническое настроение, любимая? Я очень хочу стать отцом, причём, хорошим отцом, — уверенно заявил Юрка, но в глубине души понимал, что Ольге предстоит сильный шок, когда вернётся в тело хозяин. Весь кошмар в том, что эти переживания могут сказаться на здоровье малыша.

Его малыша! Артём знал, что никогда не встретится с ним, но будто наяву видел первые шаги неуклюжего бутуза по этой комнате.

Оля весело щебетала, и он старался поддержать её; внутри был мрак.

Вечером слушали «Щелкунчика», обнявшись на диване и к Артёму возвращалась надежда, что всё образуется и Оля вырастит их ребёнка хорошим человеком.

Оставалось меньше месяца до возвращения и Юрка развил бурную деятельность. Он купил кроватку, убогого вида детскую коляску, на которую не мог смотреть без смеха; но других не было.

Оля забеспокоилась: по дурацким поверьям нельзя покупать одежду нерождённому малышу, но Юрку уже не остановить. Вспомнил он и про неё, заставив запастись одеждой и обувью. Зачем он это делал — непонятно. Вернее, ему как раз понятно: он хотел потратить все деньги, чтобы не достались прежнему Шестопалову.

Наверняка же, опять будет тратить их на любовниц! Деньги, к удивлению, никак не кончались и он добавил к Олиному вкладу ещё десять тысяч.

Удивительно, но с подружками Ольги удалось помириться, и они уже не видели в нём врага. Она им похвасталась, что беременна, теперь консилиумы и совещания происходили каждое воскресенье.

Юрка терпел час-другой, потом забирал жену и шёл с ней в парк. Подружки не понимали намёков и всей гурьбой отправлялись с ними. Что делать: приходилось мириться и с этим.

Октябрь заканчивался, заканчивалось и время Артёма в мире Сна. Тот реальный мир встретит жуткой болью и проблемами, но выбора нет.

20 октября, в воскресный день, к Ольге заявились подруги, а на улицу выходить она боялась, чтобы не простудиться.

Юрка случайно узнал, что в магазине на Сенной будет распродажа вязаных шапочек и решил сделать сюрприз жене.

Поездка получилась удачной, он купил шапочку жене и будущему сыну.

День был промозглый и очень ветренный — то есть обычный питерский. Настроение было прекрасным, до дома оставалось четыре квартала; казалось ничего страшного в этот день не произойдёт.

Из ближнего двора валил дым и даже открытое пламя. Юрка понял, что горит деревянный трёхэтажный дом, остальные вокруг были каменные.

Вряд ли его помощь понадобится, поэтому свернул туда просто из любопытства. Уже подъехали пожарные и раскатывали рукава. Огонь действовал намного быстрее их. Был день и вроде все жители покинули дом.

Одно парадное уже догорало, а во втором бушевало пламя, подгоняемое сильным ветром. Зевак собралось много и обсуждение в разгаре.

— Выгорит полностью, — заявил один эксперт в валенках на босу ногу. — Да и чёрт с ним, давно пора ломать.

Двое других немедленно согласились с ним, но остались досмотреть.

И тут Юрка оцепенел: в проёме третьего этажа появились три плачущих ребёнка не старше семи лет.

Начальник караула сориентировался, и пожарные натянули брезент внизу.

— Прыгайте, — кричали все, кто был недалеко. Ревущее пламя заглушало крики и пугало детей. Рама мешала им, и они отступили внутрь.

Юрка вдруг ощутил страх высоты детей и понял: сами не прыгнут.

Подленькая мысль: «Какое дело тебе до этого мира?», шевельнулась и сразу погасла. На глаза попала брезентовая куртка пожарника у машины и сомнения исчезли. Юрий схватил куртку, надел на ходу и буквально влетел в парадное.

«Только бы лестницы не выгорели», — стучало в мозгу.

Лестница была в пламени, но его уже не остановить: первый пролёт проскочил, второй тоже, на третьем стало невыносимо жарко, особенно, голове, но и осталось немного. На третьем этаже хрустнула ступенька и он едва не улетел вниз.

Вон уже и дети у окна. Он отодвинул их и рванул раму на себя изо всех сил. Стёкла резанули лицо и он почувствовал запах крови.

Внизу был натянут брезент, а спина уже плавилась.

Он схватил одного, следом другого и третьего ребёнка и швырнул их вниз. Сейчас не до сантиментов. Сила от стресса удесятерилась.

Пожарные ослабили натяжение и сняли детей, быстро натянули снова, Юрка оттолкнулся.

В то же мгновение тяжёлое бревно перекрытия скользнуло вниз и ударило по голове. Его тело всё-таки упало вниз на брезент, но уже безжизненное.

Через час огонь затих и остатки дома проливали водой. Юркино тело накрыли брезентом, рядом лежали две вязаных шапочки, а вокруг ходили женщины и плакали. Там были заводчане, его узнали и кто-то побежал за Ольгой.

— 36 —

Первой мыслью проснувшегося Артёма было: «Когда ты уже поумнеешь?». Боль после перехода была просто адская, да ещё добавляли «горячие» воспоминания боли от огня.

Словно наяву, он видел, как к дому подбегает едва одетая Оля с подругами и безжизненными глазами смотрит на кусок брезента, который скрыл её надежды на счастье. Что с ней будет дальше — бог весть.

Думать о будущем её и их ребёнка было невыносимо.

Он порылся в аптечке, нашёл болеутоляющие таблетки и выпил в двойной дозе. В зеркале отразилось опухшее мурло, по-другому не скажешь. Выходить в таком виде на улицу: даже голуби спрячутся. Но боль немного снималась при ходьбе, и он отправился в далёкое путешествие из комнаты в кухню и обратно. Через час стало полегче, он опять уснул. Меньше всего хотелось есть.

Новый день принёс облегчение и даже лицо стало стремится к изначальному варианту. Горячей воды не оказалось, а с ней и холодной. Артём включил компьютер и вышел на сайт управляйки. Так и есть: воду отключили на два дня — авария у них.

Кое-как оделся, поднял воротник куртки, хотя было тепло и пошёл в магазин. Еда не нужна, а вот пить хочется. Он купил десятилитровую бутыль и пошёл домой. На выходе из него порыв ветра с Балтики подхватил карту «Мир» и унёс в неведомую даль. Искать сил не было.

Артём еле донёс бутыль домой, вошёл в онлайн-банк и заблокировал карту. Там было всего пять тысяч, но всё-таки жалко.

Дальше интереснее: налички не оказалось ни в одном кармане. Идти с такой физиономией в банк — и арестовать могут за подлог личности. Правда, транспортная карт была и там средств достаточно.

«Значит, будем ждать», — решил Артём и бухнулся на диван.

Так плохо подготовиться к погружению — надо быть совсем дураком. Его по-прежнему не отпускали воспоминания об Ольге и собственной глупой гибели. Хотя, как знать, может это не самый плохой вариант.

На следующий день съездил на электричке к тайнику, быстро нашёл его, переложил драгоценности в рюкзак и отправился домой.

Такая удачная поездка подняла настроение и уменьшила боль.

После обеда следующего дня стало немного легче, он дошёл до метро, отдохнул полчаса в вагоне и вышел на «Площади Восстания». На Лиговке нашёл ломбард и попытался оценить кольца. Приёмщик посмотрел его паспорт и высказался довольно предсказуемо:

— Слышь, мужик, дуй за своим паспортом, а то прогуляешься в полицию.

Рисковать в других ломбардах Артём не стал и медленно пошёл к метро.

Рядом с входом стройная женщина в эффектном наряде боролась с замком сумки, проиграла, и взяла её под мышку. Она стояла в трёх метрах и была так похожа на его любимую из прошлого, что он не смог сдержаться:

— Иринка?

— 37 —

Воспоминания о несбывшихся мечтах способны расстроить человека с самой устойчивой психикой, а Артём просто размяк от случайной встречи с прежней любовью. Делать ему в период восстановления было нечего, и он с интересом просчитывал возможные варианты с Ириной, если бы ему не пришлось тогда срочно уезжать.