Нина, похоже, поняла опасность и быстро закивала головой.

Юрка завершил воспитательный момент:

— Я могу к тебе начать опять подкатывать в качестве проверки, но ты помни: тетрадь у Ольги, и она не замедлит воспользоваться ею. Всё, свободна, гуляй дальше, стрекоза, пока лето.

Нина осталась в сквере со своими сомнениями, а Юрка с Ольгой пошли домой. Они прошли почти полпути, когда Оля ехидно поинтересовалась:

— И где у меня такая тетрадка, что-то я подзабыла?

— Склероз у тебя ранний, жёнушка! Сегодня же сядешь за стол и всё, что слышала запишешь. Ну и будешь добавлять новые сведения, если услышишь. Заодно, покажешь мне, если случайно сверну не туда или забуду, кто у меня любимая жена.

На улице была непонятная питерская погода с хмурым небом и бодреньким ветерком, но пока без дождя. Они уехали на берег Финского залива и бродили там. Оля, как маленькая девочка собирала ракушки и красивые камушки, а Юрка просто радовался жизни и ходил вдоль воды, поглядывая на резвящуюся жену. Гуляли долго, пока не началась традиционная питерская морось и не выгнала отдыхающих под крыши.

Вернулись домой в темноте, мокрые, голодные и счастливые. Когда уже засыпали Оля прошептала:

— Теперь я знаю, что такое счастье. Ещё бы малыша нам…

— 34 —

В понедельник Юрка проводил жену на работу, а сам забрал банки с драгоценностями, сапёрную лопату и поехал на пригородном поезде в сторону Ладожского озера. Ещё до перемещения он наметил удобное мест для захоронения клада. Рядом со станцией Ровеньки был небольшой мост через речушку ещё довоенной постройки. Он был отличным ориентиром и построек рядом не было, да и не будет в такой глухомани.

Когда Юрка нашёл это место, то удивился, как мало изменений по сравнению с двадцать первым веком; это его как раз устраивало полностью. Он отсчитал двести шагов от моста и по компасу на север — столько же.

Остальное было привычно: выкопал яму глубиной почти в метр, разместил там банки горлышком вверх, накрыл старым одеялом и закопал. Место было достаточно высокое, приметное и сухое, так что водой не зальёт, не промёрзнет, ну а дальше — как повезёт.

Вернулся домой ближе к вечеру, встретил жену с работы и погуляли для моциона. Через два дня больничный закрыли и надо идти зарабатывать деньги. Юрка даже обрадовался этому: город изучил достаточно, с драгоценностями вопрос решил, и просто шляться — надоело.

В цеху его встретили без особого восторга. Как Юрка понял, друзей у его предшественника не было, и только начальник цеха явно обрадовался опытному работнику. Однако, Юрий сослался на нездоровую руку и два дня был на правах помощника Жорика.

Разобравшись досконально со станком, послал Жорика обратно на его рабочее место. Не прошла и неделя, как Юрка опять занял привычное место лучшего расточника. В будущем нередко работа была и посложнее.

Почти месяц он работал на заводе после выздоровления и ему страшно нравилось.

Странное чувство охватило Артёма: ему совсем не хотелось возвращаться в реальный мир и особенно в двадцать первый век, с его капиталистическими заморочками. Конечно, нищета людей здесь была очевидна, но он-то зарабатывал прилично, да и тридцать тысяч от бандитов лежали в тайнике. Комната вполне сносная для семьи из трёх человек.

Оставалось жить здесь не так и долго, поэтому Юрка взялся за дело. Когда Оля размякла в очередной раз от любовных забав, он сумел убедить положить какую-то сумму в сберкассу на её счёт, чтобы она свободно себя чувствовала в декрете.

На следующий день они и сделали это. Олю забавляла и даже смешила ситуация, пока она не узнала сумму вклада — двадцать тысяч. Расспрашивать там не стала, зато после выхода устроила Юрию настоящий допрос. Он сделал невинные глаза и заявил, что давно продал драгоценности покойных родителей, но жене не говорил.

— Я даже знаю почему не сказал, — рассердилась Ольга. — Хотел потратить на свою любовницу? Можешь не отвечать…

Юрку такой вариант устроил:

— Наверное, тот прежний так и хотел, зато теперь это только твои и не вздумай делиться с ним, если я опять возвращусь к старым настройкам.

Оля посмотрела на него очень хитрым взглядом, и до него дошло, что он явно недооценивал ум жены. Видимо, поняла, что теперь у неё есть мощный рычаг воздействия на мужа. По крайней мере, едва они вернулись домой, как она буквально набросилась на него и «отблагодарила» с большим усердием.

Юрий показал ей и свою заначку в тринадцать тысяч, но Ольга знала о ней и напомнила, что они хотели прикупить мебель.

— И даже телевизор, и радиолу, не забыл ещё свои планы? — лукаво улыбалась Ольга, и Юра понял, что она просто разводит его. Скорее всего, ничего этого тот Шестопалов ей не обещал, но почему бы не воспользоваться потерей памяти мужа?

Женщины все практичные и хитрые; хоть мегера, хоть верная жёнушка.

Поход в мебельный магазин после работы привёл к разочарованию: диваны и шкафы красовались внутри, но это были образцы. На изделия надо записываться в очередь. Оля чуть-чуть расстроилась, что придётся ждать, а Юрка вспомнил свои навыки из 90-х годов.

Узнав, где кабинет заведующей секции, он отправился туда, оставив Олю бродить по залу. Завсекцией оказалась очень типовой для советской торговли: толстая тётка с высокой причёской, несколькими перстнями на руках и в дорогом, но безвкусном прикиде. Чувствовалось издалека — взятки берёт!

Юрка вежливо поздоровался, с похоронным видом наплёл историю про смертельно больную маму, которой просто необходим раскладной диван и одёжный шкаф. После этого пододвинул к ней на столе пятьсот рублей.

— Что же вы не сказали, что были записаны раньше, а очередь прошла? — заулыбалась дама, ловким движением убрав деньги в стол. — Мы немедленно вас восстановим и на следующей неделе доставим товар.

— Записался в очередь? — спросила Ольга, когда он вышел из кабинета.

— Знаешь, повезло. Отказались тут привереды, не нравится им фасон, ну а нам в самый раз. На днях привезут, пойдём оплатим, — бордо ответил он.

Оля не сводила с него изумлённого взгляда, а когда вышли из магазина, ехидно спросила:

— Шестопалов, ты же комсомолец, а забыл, что взятки давать нехорошо.

— Оля, это была просто благодарность за качественное обслуживание. Как бы букет, обёрнутый в бумагу из банкнот. Представила?

— Да, и непременно запишу этот эпизод в ту самую тетрадь, куда заношу нехорошие поступки, понял?

Тут они не выдержали серьёзности момента и весело засмеялись. Почему-то дурачиться друг с другом им очень нравилось.

С телевизором и радиолой получилось проще: они были в свободной продаже. Телевизор обошёлся чуть меньше двух тысяч, а радиола — пятьсот рублей. Одновременно Ольга выбрала несколько пластинок, на удивление Юрки, весьма своеобразных. Эстрады совсем не было, зато долгоиграющие диски Чайковского, Моцарта, Гайдна, Бетховена заняли почётное место. Теперь ясно, что за подарки покупать жене.

Устанавливать и настраивать антенну пришлось ещё неделю и Юрка с грустью представил, как комната превратится в кинотеатр со зрителями. На его счастье, ещё две семьи в их коммуналке почти одновременно с ними купили телевизоры и опасения исчезли.

Юрка не был большим поклонником классической музыки, хотя отдельные мелодии нравились. Оля поставила благородную задачу приобщить его к искусству, и он, вздохнув, согласился.

— 35 —

5 октября Юрий пришёл с работы позже жены и застал её сидящей на стуле в застывшей позе и смотревшей в стену, будто ожидая, что на ней появится картина. Такого Юра ещё не видел, поэтому тихонько обошёл её сзади, сел на новый диван и уставился в ту же точку, ожидая развязки. Пять минут прошло и ему это надоело.

— Чего ждём? Или тебя кто-то заколдовал, принцесса? — осведомился он шёпотом, чтобы не напугать любимую.

— Ты заколдовал, и я очень рада, — чуть громче произнесла она. — У меня уже второй раз нет месячных, понимаешь? У нас будет малыш. Я боялась говорить первый раз, а теперь точно.