Также, почти не разговаривая, они прошли один квартал от метро: Ирина впереди быстрым шагом, а Артём еле успевал следом, дыша шумно и часто; куда только делась прежняя спортивность и выносливость.

— Вот в этом доме я и обретаюсь на шестом этаже, — Ирине было приятно похвастаться перед Артёмом своими успехами, когда они подошли к её жилищу.

— Не слабо! Это же элитный дом, неплохо девчушка развернулась. Сама или заслуга мужа?

— Представь себе — сама! Ирина Михайловна Калачёва, заместитель управляющего инвестиционного фонда, заценил? А помнишь подначивал, что из меня, кроме образцовой домохозяйки, ничего не выйдет! Знаешь, а я ведь мечтала об этой минуте, хотела пыль тебе в глаза пустить!

Территория дома огорожена, строгий охранник в форме, записав Артёма в журнал по паспорту, вручил жетон:

— Не забудьте вернуть на выходе, а то придётся искать с полицией.

— К вам абы кого не пускают; что министры живут?

— Нет, в основном, банковские служащие. Этот дом банк с партнёрами для своих построил. Правда, не бесплатно.

— Ну, да, кассиры и операторы, — ухмыльнулся Артём. — Ещё и вахтёры с уборщицами.

— А вот зависть — один из семи смертных грехов, впрочем, лень — тоже; ты сам меня этому учил, помнишь?

— 2 —

Они поднялись на чистом комфортабельном лифте, Ирина небрежно открыла красивую входную дверь:

— Заходи, Кравцов, и полюбуйся, как живёт твоя несостоявшаяся жена. Не умчался бы к чёрту на кулички, а ценил то, что под боком, может и сам был где-нибудь в уголке, — не преминула уколоть Ирина.

— Я всегда считал тебя умной и напористой, а расстались мы, помнится, больше по твоей прихоти. Хотя и тогда понимал — тебе карьеру в банке надо было строить, а тут женщине без флирта никак нельзя.

— Да, именно, карьеру, но не флирт, а деловые отношения! Я тебе не изменяла, пока жили вместе, а дальше — не твоё дело! Тоже мне ревнитель нравственности нашёлся! Давай без сопливых намёков, а то я выгоню тебя, а потом переживать буду! — Ирина рассердилась, но сразу опомнилась, что Артём и так похож на побитого пса.

— Эх, Ирка, я же тебя знаю! Был бы я прежним, может и переживала, а в таком виде — ничего, кроме брезгливости и не осталось, правильно?

— Меньше болтай, иди садись за стол, накормлю пельменями по старому знакомству, и постарайся обосновать, почему я оказалась виновата в твоих бедах. Может быть, тогда дам тебе денег на обратную дорогу.

Она помолчала и на всякий случай добавила:

— Надеюсь, от тебя прежнего что-то осталось, и ты понял, что это просто дружеская шутка?

— Конечно, малышка; моё чувство юмора на высоте. Я раскрою душу, и ты поймёшь, что винить тебя и меня не в чем, просто нелепый божий промысел. Давай-ка, сменим пластинку, пока не подрались по нашей давней привычке, не забыла ещё? Ты, похоже, кроме пельменей так ничего и не научилась готовить? — Артём сменил тему и, явно насмехаясь, глядел на свою бывшую подругу.

— А зачем? Меня общепит вполне устраивает, детьми не обзавелась, а перед мужиками изгаляться — гордость не позволяет.

Я способная и к пенсии научусь, чтобы не скучать у телевизора. Иди поброди по квартире и осознай, что мог бы в каком-нибудь кресле мирно дремать, если бы не тешил себя иллюзиями. Или за чем ты тогда погнался?

— Не поверишь, хотел мир изменить в лучшую сторону, глупый наивный простачок! Сейчас немного не так: самое большое желание, чтобы этот мир сгинул вместе со мной. И то, и другое оказалось за пределами моих сил, так что: «от жажды умираю над ручьём», так кажется у Вийона, дай бог памяти?

Артём отправился на экскурсию по просторной квартире; две огромные комнаты, ступенчатый потолок со светодиодной подсветкой, кухня-столовая чуть меньше и широкие застеклённые лоджии вдоль всех окон, напольные панно разного вида для каждой комнаты, дизайнерские обои, подобных Артём ещё не встречал. Всё смотрелось очень богато. Внутри мебели немного, но изысканная и расставлена явно по дизайнерскому проекту. Остальные шкафы встроены и совершенно неотличимы от рисунка обоев. Хорошо заметно, что вся обстановка предназначена для самодостаточной женщины, а мужчина может быть только приходящим, и то ненадолго.

«Удачно, всё-таки, что мы расстались тогда. Иринка сделала карьеру, всё имеет, а вместе бы мучили друг друга: я — от ревности, она — от нереализованных желаний. Жаль, что у меня всё кувырком, а может ещё вывернусь?» — Артём представил себя в такой изысканной обстановке и поморщился: ну, не его это. Правда, вид из окна понравился, особенно, тем, что домов близко не было и шторы совсем не нужны. Ему бы больше понравился вид на лес. Зависти или сожаления почти не испытывал, просто приятно за успехи бывшей любимой.

— Большая квартира, тяжело убираться, наверное? — с сочувствием спросил он.

— Артём, ты совсем дурак? Раз в неделю приходят с клининговой компании, и проблема решена. На твоей родине что, нет их?

— Полно, просто я всё привык по старинке, — смутился Артём.

— Я заметила, что ты весь в прошлом, — красноречивый сочувствующий взгляд Ирины ещё больше расстроил Кравцова.

Когда уезжал из Питера пятнадцать лет назад, была у него глупая наивная мечта вернуться снова, но уже богатым, успешным, самоуверенным, чтобы Иринка прочувствовала, кого потеряла из-за своей измены. Как нередко в жизни, получилось всё с точностью до наоборот. Она — прекрасная роза в роскошном цветнике, а он — старый, засохший лопух под забором.

— Подтягивайся в кухню, — позвала хозяйка.

— Эх, почти, как пятнадцать лет назад, — пробормотал Артём, шумно вздохнув. Ирина успела переодеться в лёгкий домашний сарафан с приоткрытой грудью, голыми плечами и заканчивающийся значительно выше колен. От такого соблазнительного вида и прежних воспоминаний Артём даже смутился и медленно отвёл глаза. Ирина это заметила и самодовольно усмехнулась: в сорок лет похотливый взгляд даже такого страхолюдина повышает самооценку.

Кравцов устроился на стуле основательно и проглотил слюну, так как ел сегодня первый раз, а Ирина сидела напротив, сверкая белизной безукоризненных ног спортсменки, и медленно жевала салат из морской капусты.

— Фигуру бережёшь вижу. А я что-то худею безо всяких усилий. Такая вот несуразность, — сказал Артём, просто, чтобы не молчать. Поднял глаза на бывшую подругу и добавил:

— Так и не пользуешься косметикой? Ну да, чего природную красоту портить.

Это могло сойти за комплимент, но не в данной ситуации и он почувствовал неловкость.

Ирина пропустила похвалу мимо ушей, минуту подумала, что можно сказать полузабытому приятелю:

— Про меня вроде бы всё на поверхности. Работала некоторое время в том же банке, правда, он из среднего стал крупным, а я карьерой в нём не была обижена. Потом перешла с повышением в инвестиционный фонд. Должность назвала, квартиру видишь, в подземном гараже БМВ стоит, но ездить в городе не люблю. По-прежнему бегаю по выходным в парке или на велосипеде, как когда-то с тобой. Можешь, конечно, не верить, но кое-чего достигла умом и трудолюбием, а не только флиртом. Побывала замужем, в основном, для карьеры, можешь ухмыляться довольно; детьми не обзавелась, с мужем вскоре разошлась. Живу для себя и для работы, и вполне довольна. Денег, как понимаешь, тоже хватает, хотя до миллионерши ещё не дотягиваю.

Тебя вроде Людмила на прощанье просветила, что я поступила с тобой, как подлая сучка; но, согласись, я ведь не обещала быть верной любовницей, да и тебе не следовало быть настолько наивным. Не получилось у нас, как ты мечтал, значит, не судьба… Мне надо было свою жизнь устраивать, а надеяться на богатенького спонсора не привыкла, хотя и ангелочком с крылышками не была. Чтобы ты стал спонсором надежды не было; так и остался просто хорошим приятелем и… неплохим любовником, но и только. Ты вроде понимал тогда, что вместе нам жизнь не построить. Теперь жду твоего рассказа. И без натяжек; мне твоя жизнь интересна, как ни странно.