— Ну, чего ты переживаешь? Не забеременела от того выродка, и хорошо.
— И то, правда, — улыбнулась она сквозь слёзы. — Бог наказал его за это.
— Бога нет, комсомолка Рузаева, а есть я, чтобы претворить твои мечты о наследнике в реальность, — торжественно объявил Юрий.
— 33 —
Юрий хорошо видел — часть награбленного они унесли раньше на вторую квартиру, однако не собирался отбирать последнее у неудачливых грабителей. Всё-равно им это золото поперёк горла станет. Вряд ли они займутся поисками пропавших сумок, а быстро смоются с остатками из города.
Плохо выспавшаяся, но довольная ночными забавами Ольга ушла на работу, а Юрка перенёс баулы домой, тщательно соблюдая конспирацию. Возможно, кто-нибудь любопытный из окна и приметил его; дома Юрка внимательно рассмотрел содержимое баулов, чтобы потом перенести в свою кладовку в подвал.
Тут он невольно похвалил аккуратность грабителей: они уже рассортировали драгоценности и разложили их по разным мешочкам. Всё богатство влезло в три стеклянные трёхлитровые банки. Именно в них и собирался отправить драгоценности в путешествие на срок в пятьдесят лет. К его удивлению, в бауле оказалось довольно много денег, почти тридцать тысяч, видимо, часть драгоценностей они успели продать, пока он не следил за ними.
Закрыл стеклянными крышками, и обмазал стык пластилином. Сверху — резиновую прокладку примотал изолентой и тоже сверху пластилином. Получилось вроде надёжно, хотя, что будет за полвека — бог знает. Теперь надо найти место, где закопать сокровища и можно возвращаться назад в свой заполошный двадцать первый век. Деньги спрятал дома — надо было ещё придумать для жены их происхождение. Он успел унести банки в свою кладовку, как пришла Ольга с работы.
Утреннее радостное настроение у неё испарилось. Пока она обедала, Юрка не приставал с расспросами. Вскоре она не выдержала:
— Пришла перед концом работы твоя Нинка и потребовала, чтобы я уходила от тебя. Говорит, что ты обещал жениться, когда развод оформишь со мной. Помнишь это?
— Конечно, нет! И не знаю я никакой Нинки, забудь о ней.
— Как я забуду: она красивее меня и тебе с ней было лучше. Вон она как старалась поддать жару; это я и сама видела, прежде чем дубиной огрела.
Ольга отвернулась в сторону и шмыгнула носом:
— Я знаю, что ты опять побежишь к ней, когда вернётся память. Ну и ладно… Просто сделай мне сыночка и можешь искать приключений со своими любовницами. У нас матерям-одиночкам дают комнату в общежитии. Проживу как-нибудь.
Юрий не знал, как её утешить. Обещать, что его любовь будет долгой он не мог. Когда он покинет это тело, Юрка опять станет прежним и, вместе с любовницей, будет выживать Ольгу из квартиры. А у неё не тот характер, чтобы бороться за свои права — гордая очень; просто развернётся и уйдёт, даже с маленьким ребёнком или беременной. Тогда остаётся надежда только на профсоюз: Шестопалов побоится разводиться и выселять из комнаты беременную жену. Ольга жаловаться не пойдёт, зато её боевые подруги это дело так не оставят.
Юрка вспомнил вчерашний разговор и поехал с женой в парк, а потом в кино на «Дело Румянцева». Оля сначала была неразговорчива, но быстро оттаяла. Из фильма вышла уже весёлая и довольная.
— Хорошо, когда в фильме конец счастливый, — вздохнула она. — Итак жизнь несладкая, так хоть в кино приятно.
— Это у тебя жизнь несладкая, что ли? — Юрка отвёл жену в сторону от прохожих и долго целовал. — Так слаще стало?
— Просто сказка! Юрик, а ты не видел Нинку, после больницы ни разу? — Оля никак не могла избавиться от мыслей про соперницу. — Я боюсь, ты увидишь, и память вернётся к тебе.
— Если не доверяешь мне, то пойдём завтра к ней и поговорим втроём. Думаю, все проблемы разрешим без драки, так? — весело заявил Юрка, хотя и чувствовал, что драка вполне возможна. Женщины так просто не отдают добычу.
Видимо, такой расклад был по душе жене, она серьёзно настроилась на встречу с обидчицей и устроила мужу вечерние забавы в постели на выносливость, видимо, решив, что так наверняка состоится зачатие такого желанного ребёнка. Юрка с честью выдержал испытание и ещё долго смотрел в сумерках на заснувшую после утех усталую, но такую красивую и нежную жену. Его злило, что хозяин тела мог не замечать душевной красоты, ума и других достоинств Ольги, а соблазнился смазливой физиономией какой-то пустышки. Вернее всего, Нинка польстилась на его жилплощадь и уступать не захочет. Надо бы её отвадить каким-то образом.
Кое-какие мысли у него были, но сначала надо познакомиться с этой самой Нинкой и понять, чем она так завлекла прежнего Шестопалова.
Он проснулся позже жены, которая даже в воскресенье вставала, как на работу. Он притворился спящим, подловил момент, когда она сняла сорочку, чтобы надеть платье и напал на неё, как маньяк на жертву. Правда, в этот раз, жертва почти не сопротивлялась, даже ласкалась и усердно помогала маньяку. Окончательно поднялись с постели только через час.
Оля поджарила хлеб с яйцами на общей кухне и принесла сковородку в комнату.
— Наслушалась сплетен про тебя за всё время после больницы, — улыбнулась Оля.
— Представляю, теперь пилить будешь? — ухмыльнулся в ответ Юра.
— Не буду. Хвалят тебя, как ни странно. Ни одной девицы не приводил, со всеми ладишь, не пьянствуешь. Раньше, словом с соседями не перекинешься, угрюмый как бука, а сейчас — приятный и общительный. Может чаще тебя надо бутылкой по голове бить, а, любимый?
— Слушай, повтори ещё один раз «любимый», но только без сарказма. Я просто улетаю в облака от этого слова.
Ольга сделала самое серьёзное лицо, обняла Юрку, прижалась к губам, с трудом оторвалась и долго повторяла: «Любимый мой, любимый».
Про завтрак вспомнили, когда он остыл.
На разговор с Нинкой пошли налегке, пока та не уехала развлекаться. Оля оставила мужа в сквере перед общежитием, а сама поднялась наверх. Через четверть часа спустились обе; Оля чуть впереди сосредоточенная и строгая, а девушка за ней, очевидно Нинка, улыбчивая и в нарядном платье.
— Здравствуй, Юрочка, мой милый! Решился объяснится со своей мегерой? — Она кивнула на Ольгу.
Юрка прошёлся изучающим взглядом по любовнице Шестопалова. У неё был тип лица, считавшийся красивым в 50-е годы и быстро вышедший из моды немного позднее; тип «а ля Людмила Гурченко», столь ненавистный Артёму, поэтому антипатия к Нине возникла мгновенно. Ей было немного за двадцать, но вниманием мужчин явно избалована и привыкла выпячивать капризность напоказ. Аура эгоистки и самовлюблённой дуры буквально давила на сознание Юрки. Понятно, что хозяин тела совсем не разбирался в людях, а может и сам был похожим на неё. Поверить, что Юрка был единственным увлечением этой стрекозы Артём, с высоты своего опыта, не мог.
— Сядь, Нина, и слушай. Между нами всё кончено и это не обсуждается. Попытаешься скандалить, я приглашу некоторых знакомых, которые подтвердят, что ты и с ними играла в любовь. А быть шлюхой комсомолке не позволительно, — Юрка бил наугад, но, похоже, угадал. Лицо Нинки побледнело и глаза забегали.
Она не сдержалась:
— Врут они, Юрочка! И Сашка врёт, и Игорь, и Валерка…
С Серёгой и Владиком было, но давно и несерьёзно. Люблю я только тебя!
— Хм-м, ну комитет комсомола разберётся, серьёзно или в шутку комсомолка занималась развратом. Из комсомола попрут, а следом с завода и общаги; и куда ты пойдёшь? Кроме того, у меня есть сведения, что ты откровенно пыталась выжить мою жену из квартиры, чтобы устроиться самой. А это уже тянет на уголовщину. Меньше надо распускать язык, болтунья.
Юрка опять бил наугад и опять попал.
Нинка злобно покраснела:
— Ну, Светка, ну дрянь, я тебе это припомню! Не верь, Юра, по пьяни это было, болтала просто так!
Юрка усмехнулся:
— У меня компромата на тебя целая тетрадь, которую я передам своей жене. Попробуешь права качать или гадить исподтишка, всё это окажется в комитете комсомола или в профсоюзе. Будет плохая реклама для молодой девушки. Вряд ли потом найдёшь приличное место работы. Это ты понимаешь?
