Два дня они выбирали время и решили пока уходить неглубоко, чтобы привычней было, а место представляли на северной окраине города, где до сих пор частный сектор.
— Ну пора, Артёмка. Ложись недалеко от меня и молись, чтобы вместе были. Ну, а нет — не взыщи. Встретимся здесь же поутру.
Странно, но Артём совсем не волновался, даже какая-то апатия овладела им.
«Получится — хорошо, нет — переживать не стану. Отряхнусь, как мокрый пёс и пойду по жизни дальше. К разочарованиям мне не привыкать», — размышлял он.
Первым уснул Серафим, его ровное и шумное дыхание хорошо слышны Артёму; через несколько минут и он уснул под этот аккомпанемент.
Всем хочется видеть приятные сны, ну а дальше — как кому повезёт.
— 13 —
Проснулся Артём ещё в темноте от утреннего свежачка и приятного поцелуя в щеку. Даже не поцелуя, а облизывания языком.
«Кто же это так нежно меня будит? — озадачился он, ещё не проснувшись. — Засыпал рядом со стариком, а просыпаюсь с красоткой?». Спать по-прежнему хотелось и глаза не торопились открываться. Неожиданно, возле него послышалось частое дыхание, и следом кто-то громко гавкнул прямо в ухо.
Артём подскочил и ошеломлённо рассматривал окрестности. Темнота уже рассеялась, а рядом с ним сидел пёс средних размеров и преданно лизал руку. Собак и кошек Артём не уважал за тунеядство, шерсть, вонь и полную бесполезность в хозяйстве. А эта дрянь ещё и облизывает его!
«Пшёл в будку!» — негромко скомандовал он. Пёс явно не силён в человеческой речи, но интонацию понял и немного подвинулся в сторону. Оглянувшись вокруг, Артём понял свою ошибку: он как раз загораживал вход в будку, поэтому пёс и не выполнил команду.
— Прошу простить, не со зла, — прижал руку к сердцу Кравцов, отползая от собачьего жилья.
Серафима рядом не наблюдалось, значит, самому надо выкручиваться. Головная боль и послевкусие во рту однозначно намекало, что вчера владелец тела, возможно, пил мочу и закусывал говном, или, скорее всего, смешал обычную водку с пивом в большом количестве. Хотя разница невелика.
Начало светлеть и он рассмотрел место приземления. Довольно обширный двор с самодельной аркой у калитки, обвитой виноградными лианами; средних размеров старомодный дом с обшитыми рубероидом стенами и крышей из шифера, явный отголосок 60-х годов, сад вдоль забора и огород за домом. В глубине двора были ещё деревянные постройки; видимо, летняя кухня, сарай для угля и дров, а чуть дальше, птичник, из которого резко прозвучал петушиный вопль.
— Петух, скотина, и не спится же тебе! — зло прохрипел Артём, у которого жутко болела голова, немного меньше — всё остальное. Хотелось пить, спать, а больше всего — сдохнуть, чтобы не мучаться. Артём раньше не страдал похмельем и для него такое состояние — в новинку. Лежать на твёрдой земле не очень комфортно; пришлось встать и немного пройтись для разминки.
Через полчаса в веранде послышались шаги и открылась входная дверь. Вышла худощавая женщина в ночной сорочке до колен и испуганно отпрянула, заметив Артёма.
— Сашка, ты, что ли? — растерянно спросила она и без пауз продолжила. — Чёртов пьяница, уже спишь в будке! Двери открыть не мог? Все отпускные, наверное, пропил, а семья пусть укропом питается?
Женщина подошла вплотную и вывернула ему карманы:
— Так и есть, пропил! Совесть у тебя где, только неделю назад клялся, что бросишь?
Ответов на риторические вопросы не требовалось и женщина, резко повернувшись ушла в сторону сараев. Походкой зомби Артём последовал за ней. Незнакомка быстро выпустила кур в загон, насыпала крупы в кормушку и собрала в сарае десятка три яиц.
— Иди травы нарви для птицы, хоть какая польза будет, — уже совсем спокойно заявила она. Сама тоже взяла ведро и быстро пропалывала грядку с картошкой. Работа для Артёма знакомая — вырос в частном доме; немного мешала головная боль. Он искоса поглядывал на соблазнительную фигуру жены в полупрозрачной сорочке и никак не мог придумать о чём поговорить. Да и наблюдать за ритмично колышущейся аккуратной грудью в вырезе лучше действительно молча.
На вид ей было больше тридцати пяти лет, лицо худое и не выразительное, но такие оголённые руки, плечи и босые ноги не стыдно было бы иметь и двадцатилетней. Работала чрезвычайно шустро, глаза Артёма едва успевали за её руками.
«Сельский труд облагораживает женщин, делает их красивее и добрее», — сделал он философское заключение. Больше в голову ничего умного не пришло, зато от наклона, его желудок вывернуло наизнанку, через паузу ещё дважды.
Тем не менее, сразу стало легче на душе, и голова волшебным образом излечилась.
Жена подошла сзади, покачала головой:
— Дурак ты, Сашка. Не мальчик уже, а глупее шестиклассника.
— Почему именно шестиклассника? — Артёму и правда стало интересно.
— Забыл?.. У меня классное руководство в 6 «Б». Хватит пока травы. Когда проспишься, не забудь сделать загон для кур на свободной грядке. Мой ноги и пойдём завтракать.
— Сделаем в лучшем виде, хозяйка! — весело ответил Артём; его самочувствие уже пришло в норму.
«Жена — учительница, сам — в отпуске. Идеально для пришельца. Пить больше ни-ни, а вот куда отпускные дел — интересно», — призадумался Кравцов. Воспоминания хозяина тела в глубине сознания подсказывали, что деньги он не пропил, а спрятал от жены для каких-то своих целей.
Вдвоём зашли в дом, Артём быстро оглядел планировку. Большая кухня с кирпичной печью, массивный стол, за которым могли разместится десяток едоков, следом располагался зал на всю ширину дома и две небольших спальни в глубине. В зале стоял допотопный телевизор, радиола с пластинками и вместительный шифоньер. Печку летом не топили и на ней стояла посуда, банки и тазики с овощами.
Артём подошёл к трёхстворчатому трюмо в зале, чтобы рассмотреть в кого занесла его неведомая сила. Несмотря на похмелье, лицо было приятное, излишние знания не портили чело, а блудливые глаза с поволокой сразу выдавали любителя женского пола. В это время в спальне его жена быстро сбросила сорочку и копалась в комоде. Артём на цыпочках подкрался и на правах мужа тщательно осмотрел.
«Ни фига себе, училка! Вот из-за таких сексапильных девиц у бедных мальчиков в штанах постоянное напряжение. Ни грамма жира, кожа гладенькая, ни прыщиков, ни татуировок. Грудь ничуть не обвисла, попка — верх изящества», — продолжить изучение помешала сама жена:
— Хватит пялиться! Застегни сзади лифчик и поставь чайник; я уже опаздываю в школу.
— Так лето же, какие занятия? — во рту пересохло от красочных видов, поэтому и голос Артёма едва слышен. Правда, тщательно погладить её спину и грудь успел, якобы для разглаживания платья.
— Я до трёх на школьной площадке, опять забыл? — хорошо поставленным голосом лектора ответила она. — Обедай сам, что найдёшь.
Через несколько минут она торопливо ушла, а Артём занялся исследованием территории. В шкафу сразу же обнаружил коробку с фотографиями и документами. Сначала открыл свой паспорт:
— Так, Зарембо Александр Викторович, родился в 1934 году, а сегодня, — тут Артём глянул на отрывной календарь, — 24 июля 1969 года, стало быть, мы с тобой, Сашка, почти ровесники. Так что ещё, прописка; ага — есть сын Роман, двенадцати лет. Это уже хуже, с детьми у меня опыта — ноль. Вот и паспорт жены: Галина Павловна, 1932 года. Интересно, она старше мужа. А мне какое дело? Едем дальше. Дом оформлен на жену, что ж бывает и такое. Сбоку лежали водительские права шофёра-профессионала на его имя. Кто бы сомневался?
Семейные фотографии висели в большой раме под стеклом. Артём старательно запоминал лица оттуда, чтобы не попасть впросак. В коробке было много школьных фотографий Галины с разными классами. Тут же лежал её диплом: педагогический институт, физико-математический факультет. Охренеть! Как этот шоферюга справляется с такой умной женой?
Он вспомнил про задание и вышел из дома. Обследовал сарай, нашёл большой невод и в памяти возник навес, который делал когда-то с отцом. Повозится пришлось, одному работать не сахар, однако к обеду крытый сеткой загон был готов и Артём запустил кур в него. Те немедленно принялись копаться в земле, только комья летели в стороны. Величественный петух с начальственным видом прохаживался между ними, следил за порядком и грубо вмешивался в разборки в своём гареме.
