Кравцов улетел на Сахалин и, с отличным настроением, продолжил достройку цеха. Эта работа ему нравилась и даже в страшных снах не предполагал, что закончится так скоро, а именно, через полгода.
Газпром стал участником проекта с японцами и всюду расставлял своих людей. Артём никак не учитывал, что это его коснётся, поэтому спокойно работал. Однако, вскоре был назначен над ним менеджер, курирующий от Газпрома его производство. Этот менеджер по фамилии Яковлев, был на пять лет моложе Кравцова и всеми силами стремился сделать карьеру. Почему-то, основным делом его стала критика всех распоряжений начальника цеха и письменные жалобы руководству на некомпетентность Кравцова.
У Артёма взыграла гордость, мол я тут всё сделал, а вы со мной спорить! Думал, что без него не обойдутся и решил пошантажировать руководство: подал заявление на увольнение, надеясь, что придут к нему с извинениями. К некоторой обиде заявление подписали в тот же день без отработки, благодаря ходатайствам менеджера Яковлева.
«Значит, судьба», — смирился Артём и решил готовиться к переезду в Питер.
Всем кажется, что на новом месте жизнь уж точно расцветёт.
— 22 —
Ещё до путешествия в прошлое у Артёма и Серафима зашёл разговор о реализации золотых самородков.
— Я в артели десять лет его добывал и знаю, что законным способом песок и самородки не продашь. Нужна лицензия на добычу, а в ломбардах принимают только золотой лом и боятся брать песок, — уверенно говорил Серафим. — Конечно, полно всяких мошенников, но можно попасть на такого, как в моём случае и сесть на столько же. Тут нужны надёжные люди.
— А у тебя не осталось знакомых из артели? Может через них?
— Есть один, тоже старый, когда вернёмся, свяжусь с ним.
Однако, возвращение было настолько тяжёлым, что Серафим заторопился в свою деревню, а Артёму оставил только адрес своего приятеля. Артём поспешил работать на Сахалин и вспомнил про адрес только через полгода, когда злой и обиженный вернулся в Хабаровск.
«Кто только придумал и вырастил этот класс — менеджеры? Ничего глупее нет: вроде специалист в любой отрасли. Полный абсурд! Раньше нормальному инженеру, кроме института ещё пять лет надо отпахать на заводе или в КБ, чтобы стать более-менее специалистом, а сейчас? Нахватался терминов дурацких на разных семинарах и думает, что может научить инженера, слесаря или станочника эффективнее работать. Главное — составить проект и определить стиль управления и дальше само пойдёт! Зла не хватает! Если инженер раньше не попробовал руками сделать конструкцию, то просто не имел морального права учить других. Вот это — настоящий менеджмент!» — Кравцов злился просто от бессилия и очередной неудачи. К сожалению, получалось, что без адекватного хозяина весь его опыт был никому не нужен. Начать дело самому не было средств, по крайней мере раньше, поэтому Артём торопился сбыть самородки.
Бывший бригадир артели, где работал Серафим Иванович, уже пять лет жил в посёлке Корфовский в своём доме и занимался потихоньку пенсионерскими делами. Звали его Георгий Степанович Грабарь. Ещё во время трудовой деятельности его трижды пытались привлечь за незаконный оборот золота, но тот имел друзей во власти и успешно выходил сухим из воды. Собираясь на пенсию, он расформировал артель, которой руководил тридцать лет, и продал технику другим охотникам за дьявольским металлом. Многие из его знакомых считали, что он сбежит с деньгами за границу, тем не менее, Грабарь был уверен в своих связях и спокойно жил в пригороде Хабаровска.
Правда, слухи ходили, что он также помогает «диким» старателям пристроить песок и самородки, но это только слухи, ничем не подтверждённые.
Артём не собирался вываливать на бывшего старателя сведения о количестве «желтяка» у него, а для начала решил устроить пробную проверку.
Как раз было какое-то гулянье, связанное с днём основания посёлка. Как обычно в небольших селениях, кроме всех местных приехали родственники из города и многие бывшие жители. Так что праздник напоминал размахом цыганскую свадьбу, к тому же администрация выставила столы с бесплатным угощением, правда, спиртного там не было и его приходилось докупать самим жаждущим. Но за этим остановки не стало.
Артём гулял по площади уже пару часов и дожидался, когда народ дойдёт до той кондиции, когда все люди братья, а некоторые даже сёстры. Наконец, заметил одного пожилого мужика в достаточном подпитии, но держащегося на ногах, и попытал его:
— Слышь, отец, сказали мне, что видели здесь самого Грабаря. Интересно было бы взглянуть.
— Чё, городской, что ли? — икнул перегаром мужик. — Вон же Георгий Степаныч на самом почётном месте в синем костюме.
Действительно, знаменитый земляк сидел на самом видном месте, а по краям расположились два «братка» с маленькими глазами, но с большими кулаками.
Гулянье было в самом разгаре, народ веселился, танцевал и поднимал градусы, не обращая внимания на почётных гостей. Поэтому Артём развязной походкой подошёл прямо к Грабарю. «Братки» начали немного приподниматься, но Кравцов одарил их лучезарной улыбкой и обратился к хозяину:
— Ехал мимо и не удержался выразить уважение заслуженному старателю, Георгий Степанович! Заодно, и привет передать от вашего бывшего артельщика Серафима Брызгуна. Мы с ним как бы коллеги и хорошие приятели.
Грабарь целую минуту изучал Артёма, потом разродился:
— Помню Серафима. Срок-то у него вроде давно кончился. Ты погуляй вокруг, а как уходить буду, то и поспешай за мной.
Артём так и сделал, периодически оглядываясь на бывшего артельщика. Грабарь явно перешагнул уже семидесятилетний рубеж, но выглядел крепко, не носил очков и не нуждался в поддержке своих охранников. Его широкое и довольно грубое лицо, тем не менее, излучало полное знание жизни и маленьких людишек, мельтешащих у его ног.
Кравцов не сомневался, что Грабарь вычислил все его намерения и сделает так, как ему выгодно. Вопрос был только в том, устроит ли это Артёма.
Только через час, убедившись, что большая часть односельчан от выпитого начала разговаривать по-русски с китайским акцентом, старый артельщик привстал со своего места и пошёл в сторону от площади.
Артём пристроился сбоку и чуть сзади.
— Сам где работал? — спросил Грабарь, даже не убедившись, рядом ли Артём.
— У Матвея Брызгуна первым заместителем, потом на Сахалине цехом командовал, — честно ответил Кравцов, понимая, что врать глупо.
— Ишь, начальник вроде, а к простому старателю за помощью пришёл, — усмехнулся Грабарь, сделал длительную паузу. — Песок или самородки?
— Самородки и сплавленные бруски, — не стал финтить Кравцов.
— Неси сразу всё, по частям принимать не буду. Если понравится, деньгами не обижу, — сказал старик, глядя прямо вперёд. — Так сколько?
— Сорок килограмм, — Артём внезапно понял, что хитрить с этим прожжённым дельцом только во вред.
— Ишь, как, — только и сказал Грабарь, но вроде с уважением. — Завтра приноси к 10 часам всё к четвёртой лодочной станции. Там ребята встретят и проводят. — Грабарь кивнул на охранников и скрылся в доме.
Удивительно, но Артём совсем не волновался, видимо, потому что получил добычу почти без усилий. Потерять не хотелось, но нервничать из-за этого? Придумаем что-нибудь ещё.
Утром Кравцов привёз тяжёлый груз в чемодане с колёсиками и увидел охранников-близнецов издалека. Те тоже заметили его, но больше следили, не идёт ли кто следом.
Один из них кивнул в сторону шикарного катера с крытой кабиной и сам поднялся следом. Артём устроился у иллюминатора, катер медленно выполз из затона, а затем резко набрал максимальную скорость, при этом нос приподнялся и катер вышел на режим глиссирования. Так быстро Артём на катерах не ездил.
Через час они обогнули очередной остров по Амурской протоке и прошли мимо дачных посёлков. Проток и заливчиков в тех местах много, поэтому Артём и не пытался запомнить. Ещё через час на левом берегу причалили к деревянному пирсу у небольшого полуострова, который тянулся метров тридцать и упирался прямо в высокое крыльцо длинного двухэтажного деревянного дома. Во дворе высился ветряной генератор и слышны звуки мотор-генератора.
