Артём никак не мог привыкнуть к виду Серафима; раньше он был высокий и широкоплечий, а в новом обличии больше напоминал гнома; одинаковый в высоту и ширину, зато руки почти до колен. Опыт охотника никуда не делся, поэтому Серафим первым заметил овраг на склоне сопки, куда ветер не попадал. Вдвоём быстро сделали шалаш из веток, забросали с трёх сторон снегом и развели костёр внутри. Расстелили брезент и укрылись им же.
Получилось уютно, тепло и напоминало о доме, правда, завывания ветра очень напоминали волчий вой. Артём предварительно расспросил местных в Экимчане и те уверили, что волков вдоль рек и дорог не водится; отбиваться от них было нечем, кроме двух длинных кухонных ножей и топоров.
Утром снег продолжил своё медленное падение, но ветер почти прекратился. К вечеру вышли в русло Селемджи, довольно широкой реки, вода в которой уже замёрзла, но гладкого льда мало, зато торосов и ледяных кочек хватает. Прямо по льду идти из-за глыб льда было проблематично, поэтому они прижались к низкому берегу и шли по самой кромке тайги. Снега нападало за три дня много и, если бы не охотничьи лыжи, им пришлось туго.
Артём почти не чувствовал усталости и тянул за двоих, а вот его напарник явно сдавал. Честно говоря, Артём не представлял, кто из них ослаб здоровьем: старый Серафим или совсем нестарый коротышка Ждунов. Сам Серафим не признавался в усталости, но это и так видно. Так что темпы продвижения у них снизились вдвое.
Через семь дней похода по Селемдже, Артём рассчитал по карте, что не прошли и половины. Когда готовился к походу, думал, что они уже одолеют путь, но, по глубокому снегу и без дороги, оказалось совсем непросто.
«Ничего, ещё неделя и мы дома», — успокаивал себя Артём. У Серафима сил едва хватало на дорогу, поэтому они почти не разговаривали.
В эту ночь они впервые услышали совсем недалеко волчий вой.
— Странно, — заявил Артём спокойным голосом, чтобы не волновать напарника, — вроде бы якуты уверяли, что волки не спускаются к дорогам и рекам.
— Ну, да, в обычные зимы, а эта слишком снежная, поэтому и сменили места охоты, — высказал свою гипотезу Серафим.
Это было неприятное открытие, поэтому они жгли несколько костров и дежурили попеременно. После обильного снегопада морозы немного ослабели, да и ветер по долине реки стал попутный.
Как и почти всегда, близость окончания путешествия ослабили осторожность Серафима. Под вечер в сумерках он не заметил трещины во льду, оступился и подвернул ногу. Перелома не было, однако идти он не мог, так что, Артём тянул нарты с грузом и Серафимом. Тот постоянно помогал, отталкиваясь шестом, но основная тяжесть была на Кравцове.
Ещё через три дня Артём тоже ослабел и начал думать, чтобы закопать золото на приметном месте, не доходя до Февральска.
Погода опять изменила планы: подул сильнейший встречный ветер и идти против него было невозможно.
Опять нашли овраг между сопками и устроились в шалаше на два дня. Отдых был кстати, беспокоил только волчий вой. Всё-таки, Серафим надеялся, что осторожные волки не нападут на людей без собак и лошадей, но Артём не разделял его уверенности и постоянно подскакивал ночью, чтобы добавить дров в костры. Сам он чувствовал себя прекрасно, да и не удивительно: хозяин тела Степан был настоящий богатырь с отменным здоровьем.
На случай нападения хищников, Артём изготовил четыре заострённых копья из прямых веток, и всегда держал их под рукой. Разум и чувство опасности подсказывали, что нападение будет в эту лунную безветренную ночь, да и вой волков раздавался очень близко.
Стая напала под утро, но и Артём с Серафимом не спали и были готовы. Первые два самых крупных волка атаковали почти синхронно с разных направлений, у Артёма под рукой был шест, кухонный нож и топор. Главное, дождаться броска хищника и бить наверняка, а для этого нервы должны быть из канатов.
Здоровенный волчара с оскаленной пастью нёсся к человеку, взрывая глубокий снег, поэтому не слишком быстро, и это его погубило. Артём дождался достаточного короткого броска из сугроба и вонзил в бок заострённый шест. Почти мгновенно, схватил топор и опустил лезвие на череп хищника.
Волк успел взвизгнуть после попадания копья, но тут же замолк после удара топора.
Поняв, что этому волку добавки не требуется, Артем с топором рванул ко второму. Тому уже досталось от Серафима, но он ещё пытался напасть. Артём накинул на морду зверя брезент и рубанул топором по туловищу.
Дальнейшую картину стоило показать в фильме ужасов: волк не сдох, а на передних лапах довольно резво уходил в сторону, а за ним тянулся кровавый след; задние ноги не шевелились.
Артём с Серафимом проводили глазами страшную картину и поняли, что бой закончен. Убили они самых инициативных, а остальные без них в драку не полезут. Стае нужно время, чтобы определился новый вожак.
Волчьего воя больше не слышали, а этим же утром отправились дальше. Серафиму наложили тугую повязку, поэтому часть пути он шёл самостоятельно и садился в нарты, когда сил не оставалось.
На пятнадцатые сутки похода по Селемдже они увидели первые дома Февральска.
На следующий день золото было успешно спрятано, а два авантюриста не стали задерживаться и перенеслись назад в двадцать первый век.
Блеск золота обещал многое и хотелось поторопиться.
— 21 —
Серафим сидел на кровати и шумно дышал. Его заплывшее лицо отдавало синевой и подёргивалось в такт ударам сердца. Заметно, что боль была почти невыносимой и лишь присутствие рядом Артёма сдерживало старика от стона. Кроме того, ноги тоже опухли, как будто от слоновьей болезни, а руки непрерывно дрожали.
— Слышь, Артёмка, наведи воды в ванну погорячее, вроде от этого боль отпускает, — почти шёпотом попросил старик.
Артём, самочувствие которого ненамного лучше, быстро исполнил просьбу. Он уже десять раз пожалел, что взял старика в путешествие, но вроде тот сам просил. Ясно, что следующего провала в прошлое, Серафим не переживёт.
Сейчас он лежал в горячей ванне, прикрыв глаза и рукой поманил Артёма:
— Вот и сходил я в мир Сна в последний раз, а ты не останавливайся, всё-таки, там приключений побольше. Да и деньжат постарайся заработать. Тебе от них хуже не будет. Мою долю отдай деньгами, не хочу я опять связываться с золотишком. Да мне много не давай, лишь бы хватило на дорогу в поселение. А там они и совсем не нужны. К концу жизни начинаешь понимать, что главное: здоровье, крыша над головой, неплохо бы и надёжную женщину иметь, а остальное — мишура.
Ты меня проводи в Яоми, а там я уже сам справлюсь; знакомых там много — помогут. А золото оставь себе; ты парень не жадный, оно тебя не должно погубить. Меня жадность сгубила, а ты ей не поддавайся. Жильё, еда, ну и всякие необходимые вещи есть и хватит. Лучше женщину найди себе под стать и воспитывай детей. Да что я тебе советую: ты умнее и сильнее меня, сам разберёшься!
Серафим надолго замолк, потом с трудом вылез из ванны и ползком на кровать.
— Ты уж без меня тут, а я тебе только обуза.
Старик то ли уснул, то ли потерял сознание, но дышал, как и раньше. Когда стемнело, Артём выкопал золото, убедился, что всё цело и опять прикопал. Забрать решил в последний день перед отъездом, а пока пусть лежит там.
Целую неделю Серафим боролся за жизнь и выдержал. Он уже нормально передвигался, но, конечно, никаких грузов нести не мог, поэтому весь запас ложился на плечи Артёма. Когда приехали в Хабаровск и пришли в квартиру Кравцова, Серафим окончательно ожил и с удовольствием ждал возвращения в родную деревню.
Артём отдал из своих ему сто тысяч рублей, даже это Серафим не хотел брать, но потом согласился. Через два дня Артём сопроводил друга до Яоми, вернулся домой и долго смотрел в зеркало.
— Отёки почти сошли, значит, можно собираться на работу, — прокомментировал он отражение в зеркале. — Надо бы пристроить часть золота. Об этом ещё надо думать, но основная работа сделана.
