— А я почём знаю? Ты что, во мне специалиста по нежити увидал? На этом мои полномочия всё.

— А как же план?

— Так закончился план. На этом самом моменте и закончился.

— Можно брюхо вскрыть и поглядеть есть там нежить или нет, — встряла в наш разговор Колышек.

У моих ног затравленно замычал Громобой.

— А что хорошая идея, — подыграл я девчонке и только через секунду понял — а ведь она не шутит! Вон с каким задумчивым видом переделанный Дуболом в руках крутит и на лезвие, на его конце поглядывает.

— Да вы чего с ума что ли посходили⁈ — вызверился на нас Рябой. — Никого мы резать не будем, подмогу будем вызывать. У нас в штабной палатке средство дальней связи имеется, вот мы о ситуации начальству и доложим.

— Ну вот ты иди и докладывай, раз такой умный, — предложил я Рябому.

— А чего сразу я? Ты же у нас гридень.

Гридень-то может и гридень, вот только не для того я в командиры выбивался, чтобы ответственность на себя брать и в трудный час себя же и подставлять. Пусть это и не мой родной мир, но гонцов с плохими вестями и здесь не особо привечают. Вот за что мне всё это? Я ведь всего-то и хотел, что тихую хлебную должность да почётную пенсию под старость.

— Мммммм! — на этот раз гневное мычание донеслось со стороны Твердислава.

Из уважения к сотнику пришлось вынуть кляп.

— Ах вы сучьи…! — и через секунду снова вернуть заглушку на место. — Ммммм!

Какое-то время бордовый от гнева сотник ещё пыхтел как паровоз, но потом вроде как подуспокоился.

Я решил повторить попытку. Но перед этим стоило всем объяснить, в какой ситуации мы находимся. Для этого мне пришлось набрать побольше воздуха в лёгкие и толкнуть громкую проникновенную речь. В ней было всё и обвинение нежити во всех смертных грехах и призывы к былому единству и даже соболезнования за смерть Златы. В общем, старался как мог, ещё и речь свою закончил пламенным призывом:

— … Соратники! Наше Отечество в опасности! Подлый и хитрый враг пытается внести раздор в наши ряды! Заставляет идти брат на брата! Сеет смуту в наших сердцах! Но! Мы Славийцы — народ избранный богами не поддадимся на уловку Чернобога! Вместе мы справимся, вместе победим! Я Стоум Железнорук клянусь Сварогом, что раздавлю подлого змея своим стальным кулаком! Верьте мне! Верьте! Ибо я ваш брат по крови! Я СЛАВИЕЦ!!!

Мать моя неизвестная славийка! А я хорош! Едва сам себе не поверил. Похоже, даже после смерти моё красноречие осталось при мне.

Постепенно в глазах пленных угасла злоба. Они купились!

Честные люди не слыхавшие до этого сладких речей политиков и хитрой игры слов приняли всё сказанное за чистую монету. Боги, если бы в Славии были выборы, то я бы легко мог стать князем.

— Сейчас я не могу вас освободить, ибо зло может таиться в каждом! Крепитесь братья, помощь не за горами…

— БООООООМ!

Могучая ударная волна прошлась по лагерю. Она принесла с собой хаос и разрушения. Некогда ладные палатки покосились, а некоторые из них и вовсе сложились внутрь.

Сам же грохот раздался с востока, именно в той стороне располагалась пограничная застава.

А я всё гадал, зачем было устраивать диверсию в учебном лагере? Похоже, рододатель всё же нашёл общий язык с крестителями и теперь доказывает свою полезность новым «хозяевам».

Выходит, пока мы тут с друг-другом воюем, там на заставе пограничной крестители лютуют. Теперь хотя бы понятно, куда пропал Баламут со своими витязями. Похоже, опытный Сварожич сразу сообразил, что запахло жареным, и припустил к границе. Нас же просто облапошили как детей малых. Вынудили биться друг с другом, чтобы мы не сумели организовать вторую линию обороны и прийти на помощь пограничникам.

— Смотрите! — выкрикнул Вацлав и указал в направлении восточного тракта.

С той стороны к нам стремительно приближалась чёрная точка.

Я было напрягся но вскоре различил очертания знакомой самоходки. Это был бронетранспортёр Баламута. И сейчас он нёсся в нашу сторону на всех парах. Складывалось впечатление, что водитель-механик выжимает последние лошадиные силы из техники. Это было совсем непохоже на триумфальное возвращение — скорее на поспешное отступление или бегство.

Меня обуяло тревожное чувство.

Если уж сам Баламут Зарево с поставленной задачей не справился, то нам, скорее всего, конец.

В том, что вскоре грянет бой, я уже не сомневался. И бой этот будет не из лёгких. Вот только и помирать почём зря я не собираюсь. Главное — сделать вид, что сражаюсь из последних сил и тихой сапой покинуть поле боя. Это лучший выход, только так я смогу себя защитить и выжить. Ну и Колышка за компанию прихвачу, нечего ей нецелованной погибать.

Пока я раздумывал над дальнейшими действиями, на территорию лагеря ворвался бронированный монстр. Самоходка без всякого стеснения смела со своего пути преграды в виде палаток и остановилась неподалёку от нас. Из транспортного отсека начали выскакивать закованные в броню витязи. Последним выпрыгнул Баламут.

Сварожич намётанным глазом оценил обстановку и сразу отдал приказ. При этом его не смутили ни головы торчащие из земли, ни наши обновки.

— Выкапывайте их по одному, пускай силу свою демонстрируют! Похоже, нежить не может дары богов использовать!

Тут-то всё и встало на свои места. Припомнил я и Мотыгу с лопатой и нелепой отговоркой про Сварогову науку, и Злату, что молниями во время боя побрезговала. Не забыл и нескольких избранников Перуна, вооружённых Спиночёсами. Мне ещё тогда это странным показалось. На кой ляд тебе ружьё, когда ты сам как ружьё?

— Если попадётся одержимый сначала сжечь, потом грудину вскрыть!

Зачем сжигать — понятно, а вскрывать — на кой чёрт? В него что дух Колышка вселился, откуда такая кровожадность?

— Внутри у них есть то, что нам пригодится! Всё, хорош трепаться! За дело! Враг уже близко. Это новый Крестовый поход!

Да что же это за напасть-то такая⁉ Не успел я из одной кучи дерьма выкарабкаться, как тут же в другую угодил. Да ещё какую! Крестовый поход пережить — это вам не фунт изюма схарчить. Это надо постараться. Вспомнить хотя бы ту знаменитую историю о зарождении Лютой сотни. Сколько сотен, а то и тысяч людей тогда полегло в горниле Крестового похода? Их же было не счесть!

А ведь мы — единственное воинское формирование в округе. До ближайшего гарнизона полтыщи вёрст. Жаль, того же нельзя сказать об обычных деревнях и весях, которых на каждом шагу пруд пруди. Так что, кроме нас, некому врага сдерживать и мирных жителей оберегать.

Как же это некстати! И ладно бы на каком другом направлении атака началась, так нет же, враг отчего-то позарился именно на Восточную заставу. А она, между прочим, до сегодняшнего дня была самой неприступной из всех. Оттого и ближайший воинский гарнизон располагался в столь большом отдалении.

Будь ты проклят рододатель! Кабы не ты со своими фокусами, то восточная застава ни за что бы так быстро не пала. Да и подмога сумела бы прийти вовремя. А теперь из-за тебя тварина такая мне тут придётся жопу рвать, чтобы раньше времени концы не отдать.

— Стоум хорош в облаках витать! Вынимай давай или забыл, чего Баламут сказал⁈ — поторопил меня Вацлав.

Да разве ж такое забудешь?

Более не мешкая, я запустил руку в раскуроченную грудину одержимого. Сразу нащупать искомый предмет не удалось, в бронированной перчатке ловко орудовать пальцами было не сподручно. Запускать же в кровавое месиво не защищённую ничем руку откровенно не хотелось. Я же не такой псих, как Рябой или Колышек. Те для собственного удобства уже избавились кто от части брони, а кто и полностью от всего экзоскелета и теперь вовсю шуровали голыми руками прямо во внутренностях.