— Так получается, нашёл уже. Чем я тебе не клад? — заливисто рассмеялась девушка.

Мне чудится или она со мной флиртует? Да нет быть такого не может — кто я, а кто она. Я ведь даже имени её не знаю.

— Меня Златой зовут, — она игриво подёргала за кончик, перекинутой на грудь, косы и стрельнула в мою сторону глазками.

Мне что, снится? Или я головой где-то приложился и сейчас лежу в кому, снами сказочными себя балую.

— Стоум, — машинально произнёс я, всё ещё не понимая как себя вести.

Это ведь на словах всё легко и просто. А в жизни, если девушка к тебе первой ластится, то сразу в ступор впадаешь. Тем более, когда ни по статусу, ни по внешности вы друг другу не соответствуете. При таких раскладах в голову так и лезут мысли чёрные: а вдруг задумала она чего? И ладно, просто шутку обидную замыслила, а если это подстава такая хитрая?

— Хахаха, да знаю я. Память у меня огого! — Злата горделиво выпятила грудь, как бы демонстрируя, что «огого» у неё не только память.

И вот как от этих манящих холмов взгляд оторвать, тем паче снизу они еще более манящими кажутся.

— Я тут по грибы собралась. Давай со мной, а то одной несподручно.

Помнится, кое-кто не так давно тоже приглашал меня по грибы, по ягоды. Тогда я не согласился, слишком уж Кузнечик была юной для таких взрослых дел. Теперь же призадумался — ну а что я теряю? На злодейку Злата непохожа да и дорожку я ей вроде не переходил. Ну а если это шутка такая глупая, то тоже не беда — утрусь да дальше пойду траншею рыть. Ну или на обед сразу потопаю, вроде пора уже.

— Ну что идём?

— Ну идём, коли не шутишь.

Стряхнув с рук подсохшую землю, я выкарабкался из окопа. Повезло, что замараться как следует не успел. Надо только по пути руки и лицо в пруду ополоснуть. В конце концов, не полезу же я к родовитой девке в столь неопрятном виде. Вдруг ещё оскорбится да молнией в мой «молниеуловитель» шандарахнет?

Пока шли в сторону леса, Злата щебетала без умолку. В какой-то момент мне даже показалась, что она пытается меня загипнотизировать. Правда, толку с этого было хрень да маленько, я всё ещё был настороже.

— Ты мне сразу приглянулся, — выдала как на духу Злата, когда мы углубились в лесную чащу. — Ещё тогда, когда на коне скакали, я почуяла искру между нами.

Не знаю насчёт искры, но моя спина до сих пор хранит отпечаток её груди. Даже жаль, что те скачки так быстро подошли к концу.

Да пошло оно всё, один раз живём! Больше не сдерживая себя, я приблизился к девушке и запечатал её рот поцелуем — хватит разговоров, мне ещё на обед надо успеть.

К моему удивлению, Злата не отстранилась, а наоборот быстро подключилась к процессу. Её руки начали споро расстёгивать мой китель, а я тем временем вовсю ощупывал тело девушки. Моя единственная ладонь с жадностью мяла податливую плоть.

В тот момент я уже позабыл обо всех дедовых наставлениях и старался как можно скорее оставить девушку без одежды. Вскоре мне это удалось. На траву полетел голубой китель, а следом за ним отправился и кожаный ремень. Осталось дело за брюками.

Наплевав на последствия, мы завалились на мягкий мох. Наши губы вновь слились в горячем поцелуе. Следующей под раздачу должна была попасть обувь, а иначе как мне с этой девицы брюки стягивать? Не рвать же прямо на ней?

Сказано-сделано.

В сторону отлетели начищенные до блеска девичьи сапожки. В этот судьбоносный момент я и почуял неладное. Левая стопа девушки оказалась покрыта кровавой коростой. Толстый слой запёкшейся крови не мог скрыть отсутствия двух пальцев.

— Упс, — смущённо произнесла Злата.

Красавица звонко рассмеялась, а через секунду её челюсть сухо щёлкнула и отвисла чуть ли не до груди. В глубине раззявленного во всю ширь рта мелькнули знакомые щупальца.

От увиденного мне сразу перехотелось любви, и я попытался ринуться прочь. Но не тут-то было… Тонкие девичьи руки держали на удивление крепко. Злата или та тварь, что сейчас скрывалась под её личиной, была не прочь продолжить наши утехи.

Уж не знаю, чего именно ей в тот момент хотелось: большой и чистой любви или куска сочной человеченки? Но я был категорически против любого из этих вариантов — в конце концов, не так уж сильно я хотел пошерудить в её берлоге.

Раздался грохот и меня обдало кровавыми ошмётками. Дуболом сделал своё грязное дело и теперь левый бок твари был раскурочен до самого позвоночника. Из кровавой каши виднелись обломки рёбер. Но даже получив столь серьёзное ранение, тварь и не думала сдаваться. Теперь тонкие щупальца полезли не только изо рта, но и из продырявленного брюха. Приехали! А главное, хватка лже-Златы и не думала слабеть, она вцепилась в меня как оголодавшая веганка в кусок мяса.

Сообразив, что одной картечью здесь не обойтись я разогрел горн и принялся перековывать протез. Мне позарез нужен был огнемёт!

Вспышка от ковки совпала с атакой твари. И пока скользкие щупальца норовили проникнуть ко мне в рот и в уши, я вбивал раструб огнемёта в раззявленную пасть твари. Жемчужные зубки хрустели под напором холодной стали, как молодой лёд под тяжёлым солдатским сапогом. Когда же ствол оказался достаточно глубоко, я без промедлений открыл огонь.

В ту же секунду меня обдало жаром и сладковатым запашком. А после, к небу устремился чад, чёрный как сама смерть. Нежить плавилась прямо на моих глазах, а те щупальца, что до этого пытались поиметь меня в рот и уши «танцевали» в разгорячённом воздухе свой последний танец.

Вскоре, покрытый кровью и копотью, я отвалился в сторону. Хватка твари наконец ослабла.

От Златы остался только чёрный сплавившийся огарок. Мне тоже досталось. Я чувствовал жжение в области живота и груди. Скорее всего, не обошлось без ожогов.

Сквозь вату в ушах раздался крик:

— Вижу их…

Чего там было дальше — я уже не слышал. Вокруг сомкнулась тьма.

Никогда не думал, что однажды проснусь в холодном каменном мешке. Видать, правильно предки говорили: не стоит от тюрьмы да от суммы зарекаться. Ну хоть подлатали и за это спасибо. Грудь, живот и правое плечо оказались перебинтованы.

Опустив рубаху, я оттянул пояс и заглянул в штаны — свят, свят, свят, всё на месте! Ничего не обгорело и не поплавилось. Ну а то, что сидел я в самом настоящем каменном мешке на глубине чуть ли не в десяток метров так это не беда. Главное — жив, почти здоров, протез опять же на месте. Видать, пожалели калеку, не стали снимать. Ну или просто не посчитали нужным. Что с протезом, что без него я сейчас много не навоюю. И не потому, что ранен или обессилен, нет, все куда как проще. Вокруг меня голые бетонные стены, от которых исходит знакомое свечение. Здесь и к гадалке ходить не надо, сразу ясно чьих рук дело. Знатно Баламут Зарево постарался, весь острог в бомбу превратил. Тут уже не до побега, придётся сидеть и ждать вестей с воли.