Наши взгляды пересеклись, и я осознал — нет, дело не в секрете! Молодому славийцу так и не удалось смириться с тем, что какой-то безродный калека его в свароговой науке обскакал. Сам того не подозревая я задел гордость Неждана и поселил в его душе семя зависти — вот оно и дало свои всходы. Да и разве могло быть иначе, если он с самого детства соперничал за родительскую любовь с более успешным Жданом? А теперь ещё и я стал частью этого незримого соперничества. Неждан и раньше ощущал собственную неполноценность из-за успехов родного брата, а сейчас и подавно.

— Уговор, — немного подумав, одобрил его кандидатуру рододатель.

— Только есть у меня условие: соратников моих не тронь. Если в живых их оставишь, то буду служить тебе верой и правдой, — выдвинул неожиданное требование Неждан.

— Да разве ж я зверь какой? — деланно удивился в ответ «беглец». — У меня и в мыслях не было детишкам вредить. Как отдалимся мы на безопасное расстояние, так сразу их и отпущу. И даже подарок прощальный оставлю.

Щупальца, до этого сковывавшие Неждана, опали и гридень оказался на свободе.

Была у меня надежда, что это всё хитрый план Неждана и вот сейчас-то он и нанесёт коварный удар по врагу. Правда теплилась она недолго. Вскоре Неждан в сопровождении нежити и рододателя скрылся в тёмной чаще, а мы так и остались висеть в ядовитых путах.

Стоило беглецам скрыться из виду, как неугомонный Рябой вновь попытался освободиться. Впрочем, это ему не особо удалось — лишь ожогов новых себе понаставил. Из нас четверых только у Колышка были силы на то, чтобы разорвать путы — не без последствий, но всё же. Вот только девочка-витязь, с момента пленения вела себя на удивление покорно — она безвольно висела в путах и даже не помышляла о побеге.

— Эй, ты как? — окликнул я боевую подругу, но ответа не получил.

Колышек пребывала в странном трансе и даже не думала из него выходить — просто пялилась остекленевшими глазами перед собой.

— Колышек, ты чего⁈ — запаниковал я.

— Не ори, не слышит она тебя, — осадил меня Рябой. — Видать, рододатель этот того самого богатыря сотворил, из чьего семени Колышек народилась. Вот её и перемкнуло после нападения — они ж не могут супротив «отца» своего выступать. Будь иначе, избранники Рода давно бы уж сгинули от рук собственных чад.

— И откуда такая осведомлённость?

— Так от отца, откуда же ещё?

— И ты так просто об этом рассказываешь?

— А чего бы и не рассказать, сам же слышал — скоро мы навсегда позабудем об этом дне. Так чего таится?

— Твоя правда, — согласился я. — Даже если бы и хотели мы этот разговор в секрете утаить, то ничего бы не вышло. Что знают четверо — знает и свинья.

— Почему четверо? — удивился сын Мертвоголова. — Колышек весь разговор мимо ушей пропустила, а Мотыга уж пять минут как без сознания висит.

Я присмотрелся к новику — и ведь верно, отключился бедолага. Не перенёс такого глумления над собой, и прямиком в мир снов отправился. Знать бы ещё отчего: от удушья или от боли нестерпимой?

— Выходит, только ты и я, — смерил я соседа по несчастью задумчивым взглядом. Может грохнуть его, пока подкрепление не подоспело?

— Эй, ты чего это удумал⁈ — верно расценил мой взгляд Рябой. — Давай как-то вместе из этой передряги выбираться!

— Вместе? А где гарантии, что ты потом меня не сдашь? Я ж в отличие от тебя не сынок героя всея Славии, с меня и шкуру спустить могут.

— Вот тебе моё слово!

— Да в зад себе это слово засунь.

— Лады, давай начистоту, — сдался Рябой. — Я же не дурак, понял, о какой горе предатель талдычил. А стало быть ты единственный, кто может мне правду об отце поведать. Или так и будешь мне сказки рассказывать про то, что его крестители сгубили? Так что нужен ты мне при памяти, да и мне память об этом дне никак нельзя терять, иначе так и продолжу иноземцев во всём винить!

— Ладно, Чернобог с тобой! Один раз живём, слушай, что делать надо.

Рододатель не солгал, он и впрямь нас отпустил. Не успело солнце окончательно скрыться за горизонтом, как путы ослабли и мы оказались на свободе.

К тому времени Мотыга с Колышком уже пришли в сознание. И хоть были эти двое ещё не в себе, но то и дело спрашивали нас с Рябым о произошедшим. Ну а мы…мы скармливали им заранее заготовленную ложь.

Бесхитростный Мотыга с ходу поверил в то, что Неждан смирился с позорным пленом, лишь бы нам четверым удалось уцелеть. Для простодушного славийца, каковым и являлся новик, поверить в эту побасенку было легко и просто. Героический поступок старшего соратника полностью вписывался в характер истинного славийца, который и землю родную от ворога убережёт и собрата грудью укроет.

А вот Колышек, как пришла в себя, посматривала на нас с подозрением. Её задумчивый взгляд то и дело останавливался на мне, отчего по спине то и дело пробегал холодок. Я даже, грешным делом, вспотел под её изучающим взглядом — как бы ни задумала чего…Кто знает, что за беда с её головой приключилась? Надеюсь, этот приступ беспамятства нам потом не аукнется?

К счастью, долго накручивать себя не пришлось, из ближайшего подлеска послышался треск и мы вчетвером, не сговариваясь, обернулись на шум.

В первые секунды казалось, что в нашу сторону ломится стадо диких кабанов или озверевший с голодухи медведь, но вскоре среди кустов блеснул металл. А в следующее мгновение по поляне рассредоточились высоченные закованные с головы до пят в броню фигуры. В их руках грозно сверкали начищенные до блеска Дуболомы. Этих ребят я сегодня уже видал — отборные витязи! А следом за ними и сварожич с обожжённым лицом из кустов вынырнул. Вот и прибыло долгожданное подкрепление.

Командир карательного отряда настороженно заозирался, оглядывая прогалину. Его цепкий взор тут же заприметил на нас следы недавних сражений. Для бывалого воя не составила труда понять, что же с нами приключилось.

— Куда рванул? — тут же сориентировался сварожич.

В ответ мы, не сговариваясь, глянули на дальнюю чащобу. Более ни о чём не спрашивая, сварожич пустил по следу закованных в сталь витязей. Притихший было лес снова наполнился треском.

— Возвращайтесь к родовичам, окажите им помощь, а затем дуйте своим ходом в учебку, — строго наказал сварожич, после чего побежал следом за бронированным отрядом витязей.

Ну и правильно, нечего нам юнцам безусым встревать в разборки взрослых. Один раз уже попытались на пути у бывалого родовича встать, и вот чем всё это обернулось — сами чуть не сгинули и товарища потеряли. Кстати, насчёт него родимого: а может, зря я на Неждана напраслину возвёл? Что если он не на силу опасную позарился, а нас уберечь захотел? Отсюда и требование такое странное предъявил.

— Чего застыл? Ходу! — окликнул меня Рябой, новики уже шагали в противоположном от чащи направлении.