Внутри становится так же пусто, как в ванной, а я не в силах даже обнять себя.

Тело зябнет от холодного душа, а я продолжаю стоять под струями воды, которая стекает с волос, капает с ресниц, струится по щеками и смешивается с горячими слезами обиды и горечи.

Не знаю, как долго я так мучаю себя, но когда грудную клетку сводит спазмом, а от холода начинают лихорадочно стучать зубы, я дрожащими пальцами выкручиваю кран горячей воды, которая успокаивает мое тело, но не способо согреть меня изнутри.

Когда мне физически становится легче, я снимаю с себя тяжелую, пропитанную водой одежду, оставляя ее в ванной, а сама укутываюсь в большое гостевое полотенце. Тихо выхожу, стараясь не скрипеть дверью, и иду в спальню.

Отчаянно надеюсь, что Саяна там нет, и я смогу одеться, прихватить самое необходимое и сбежать от этого жестокого монстра, который все эти годы прятался под личиной моего мужа.

Дверь спальни открыта, и я отчего-то останавливаюсь, будто налетаю на стену. Перевожу дыхание, не в силах сделать шаг вперед и уже по-новому взглянуть на нашу кровать, где Саян… Возможно, трахал свою ассистентку.

Внутренности обжигает кипятком, но, к счастью, в этот раз мое воображение не успевает разыграться не на шутку, так как я слышу жесткий голос мужа из спальни. И замираю, услышав, с кем он говорит по телефону.

– Я запретил тебе и близко появляться в клинике, Лиза! – цедит сквозь зубы Саян. – Что тебе было непонятно?!

Я не слышу с такого расстояния, что ему отвечает его любовница, и, касаясь косяка, заглядывая внутрь. Саян стоит у окна, ко мне спиной, так что меня не видит, а вот я прекрасно замечаю, как он напряжен.

Ноги широко расставлены, плечи будто каменные, спина натяжена, одна рука в кармане брюк и явно сжата в кулак, а вот второй он едва не крошит телефон у уха.

Вот только я не боюсь его сейчас. Страх проходит, оставляя после себя лишь гнев обманутой женщины. Сердце мое колотится, горло саднит, словно по нему прошлись наждачкой, а сама я с силой сжимаю над грудью края полотенца.

Хочется ворваться внутрь и наброситься на него, крича ему в лицо, какая он беспринципная сволочь. Я уже было хочу показаться, как замираю, услышав угрозу из уст Саяна.

– То, что ты беременна, не делает тебя неприкосновенной, Лиза. Если ты еще хоть раз потревожишь мою жену…

Он не договаривает, но даже я проникаюсь. Вот только вместо аплодисментов удостаиваю его спину презрительного взгляда. Надо же, какой заботливый. Хочет сохранить мои нервы в покое.

– Сука!

Я едва не отскакиваю, выдав свое появление, когда Саян вдруг кидает телефон в стену, завершив разговор. Явно недоволен, вон как резко открывает окно.

Достает из кармана пачку сигарет и закуривает, выпуская дым в окно.

Затянувшись всего три раза и едва не высушив сигарету до фильтра, тушит окурок прямо о подоконник, заставляя меня возмущенно выдохнуть, а затем также резко оборачивается, впиваясь в меня таким взглядом, что сомнений не остается.

Саян давно почувствовал мое присутствие за спиной. И закурил только с одной целью. Взять себя в руки.

Я подбираюсь, готовая к очередному раунду, как Саян вдруг меня удивляет.

– Что мне сделать, чтобы ты меня простила, Люба?

– Что мне сделать, чтобы ты меня простила, Люба?

Когда я слышу потерянный и какой-то полный отчаяния голос мужа, весь мой настрой резко покидает меня. Я сдуваюсь, словно воздушный шарик, и молчу, болезненным взглядом рассматривая Саяна.

Сердце стучит о ребра, голова кружится, и я едва держусь на ногах, но всё, что могу – это смотреть на мужа и молчать.

Не этих слов я ожидала.

К злому агрессивному Саяну я была готова, не собираясь позволять ему вытирать об себя ноги. А вот к его собственной боли, которая горит в его глазах, которые он не отрывает от моих, заставляя смотреть в них, подготовиться никогда бы не смогла.

Оттого и слаба, чувствуя, что еще минута и я упаду в обморок.

Всхлипываю и резко прикусываю губу, чтобы снова предательски не застонать. Тело дрожит, бессовестно выдавая мое внутреннее состояние, и я всё-таки подхожу к кровати и сажусь на краешек, хватаясь одной рукой за изножье.

– Люба, – слышу я свое имя, которое Саян произносит так надломленно, что делает мне только хуже.

– Не подходи ко мне! – взвигиваю, когда вижу, что он дергается в мою сторону.

Мой крик останавливает его, и он замирает в трех шагах от меня. Сжимает кулаки до побелевших костяшек, но не идет дальше против моей воли. Будто чувствует, что мне не хватает воздуха, и если он подойдет, я не сумею удержать в себе эмоции и закачу полноценную истерику. Она уже подбирается, срывая все стоп-краны, и я лишь силой воли удерживаю себя в адеквате.

– Ты моя жена, Люба, – предупреждающим тоном снова заговаривает Саян, словно я могла забыть об этом хоть на минуту.

– Ты давала клятву быть со мной до самой смерти.

Не знаю, кого он убеждает в этом сейчас больше. Себя или меня.

Я же ухмыляюсь, и меня даже напряжение оставляет, давая мне вдохнуть полной грудью.

– В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас, – цитирую я шаблонную клятву, часть которой когда-то мы оба произносили в ЗАГСе.

Поднимаю взгляд на нависающего Саяна, но не чувствую в этот момент себя в капкане, меня отпускает.

– Клятву в верности и в неверности я не давала, так что ты что-то путаешь, Грачёв, – практически выплевываю эти слова ему в лицо, а сама едва держусь, стараясь сохранять самообладание.

Вот только злые слезы подступают к глазам, увлажняя их, и его фигура слегка расплывается перед глазами, вынуждая меня еще сильнее злиться от собственной слабости и беспомощности.

– Скажи, как мне всё исправить, и я это сделаю, Люба.

Его голос пропитан отчаянием, но изможденный вид мужа не вызывает у меня жалости, лишь усиливает муку, продлевая агонию.

– Как всё исправить? – выдыхаю я. – Ты серьезно?

Мне не верится, что передо мной стоит Саян. Наивным мальчишкой его никогда нельзя было назвать. Даже по молодости.

– Не будь глупее, чем ты есть на самом деле, Саян. Ты мне изменил, это уже никак не исправить.

Я не сумела удержать горечь в голосе, и он вскидывает голову, словно пес, учуявший для себя шанс. Вот только обнадежить мне его нечем. Да и не хочется.

– Всё не так, как кажется со стороны, Люба.

– Прекрати так меня называть! – выхожу я из себя и прикусываю губу, не веря, что это я так агрессивно веду себя. Я же всегда была спокойной девочкой, которая никогда и голоса не повысит.

– Это твое имя, Люба.

– Из твоих уст оно звучит мерзко и… – сглатываю, не договаривая. Просто не в силах высказать всё то, что сейчас кипит внутри меня. Словно я котел, в который Саян со своей Ермолаевой накидали мусор.

– Лю… – снова заговаривает Саян и осекается, увидев мой предупреждающий взгляд.

Ненадолго снова замолкает, но становится только хуже. Он опускает глаза и жадно скользит по моим обнаженным плечам. И я поздно соображаю, что всё это время нахожусь перед ним в одном коротком полотенце, которое не скрывает ни утонченных узких плеч, ни ложбинки между грудями, в которой так залипает сейчас Саян, ни оголенных стройных ног, на которых проступает гусиная кожа.

Окно всё это время открыто, и я запоздало чувствую, как мне холодно. На улице в самом разгаре бушует осень, и я подрываюсь к шкафу, чтобы накинуть на голову тюрбан для сушки волос. Не хватало еще переохлаждение заработать.

Пока вытираю волосы и скручиваю на голове тюрбан, слышу за спиной, как Саян резко захлопывает окно. Тянусь за джемпером и юбкой, чтобы скорее одеться, но когда выпрямляюсь, касаюсь спиной тела Саяна.

– Что ты… – выдыхаю, не успев отреагировать, как он вдруг хватает меня и разворачивает, прижимая к себе с такой силой, что у меня вот-вот затрещат ребра.