– Три дня для похорон!- восклицает Ноберг.

– Что!- Шрамм не разобрал фразы.- Что вы сказали?

– Это изречение древних греков. После битвы стороны давали друг другу три дня перемирия, чтобы осуществить погребение павших. Это имело символическое и практическое значение. Мёртвых надо уважать. И помнить, что большое количество гниющих тел вызывает эпидемии. Древние сильно боялись эпидемий. Больше, чем противника в доспехах. Если вам надо перемирие для похорон ваших идей по завоеванию мира – оно будет предоставлено. Согласно сводкам ваши резервы исчерпаны и ресурсы в состоянии плачевном. Если вы хотите продолжить войну, а война – огромные расходы, я не спрашиваю вас, где вы собираетесь изыскивать средства, но мне кажется маловероятным, что их вообще можно будет отыскать в мире после кризиса. Финансовые империи рухнули. Вам не кажется, что банк, как предприятие для получения через оборот средств потерял всякую актуальность. Он превратился в меновую конторку мелких ростовщиков. И он главный виновник вашего поражения. Вас предупредили десять лет назад, что вам надо изменить политику банков. Даже советовали уменьшить наполовину кредитование линий по пустому деланию денег. Но вы упрямо давали свои доллары всем подряд в сферы, которые не производят товара и убили своих производителей. Ещё великий немецкий еврей Карл Маркс говорил, что главное это: товар – деньги – товар, но ни в коем случае деньги – услуги – деньги. У вас слишком много в стране адвокатов и экономистов, актеров и дилеров, банков и судов. Промышленность не может содержать такого количества тунеядцев и рантье. Потому мне поручено вам заявить, что вы проиграли сами. По личной инициативе. Вас никто не побеждал, и воевать с вами никто не собирался. Ваша система работала потому, что весь остальной мир не мог себе позволить такой роскоши, как личный адвокат. Когда многие в мире пошли по вашему пути, выяснилось, что так невозможно. И вот всё рухнуло. Мир не способен жить на примере ваших ценностей. Об этом и только об этом вас всё время предупреждали.

– Означает ли сказанное вами, что нам никто не станет мешать в восстановлении?- Тернер заёрзал на стуле.

– Мы не будем мешать. Даже готовы оказать вам посильную помощь, но при условии, что вы прижмёте ваши аппетиты и к осени проведете соответствующую работу в Конгрессе. Надо в законодательном порядке ограничить понятие прибыли и изменить понятие труда. Услуги не есть продукт. Это следствие. Если вам удастся это сделать, промышленность встанет. Смените также понятия духовности. Господь, увы, отвернулся от вас и вашего доллара, потому что это ложный святой. Всё это время вы играли в паре с "чёрным ангелом". И за грехи пришлось платить.

– Что конкретно вы предлагаете изменить в законодательстве? Это теперь сделать не так просто. Мы потеряли рычаги влияния на власть,- Роберт Шрамм поднимает голову. Таких ходов от победителей он не ожидал.

– Что изменить, вы должны определять сами. Мы вам указывать не будем. Готовьте ваши предложения. Считайте. Мы окажем вам поддержку в том случае, если ваш план будет толково составлен. И поможем продавить поправки в законы в Конгрессе. Если ваши проекты не будут направлены в добро, мы не станем вам помогать. Учитывайте, что госрезервы нефти обеспечат минимум до 1 октября. При успешных сдвигах с поправками, мы вам откроем каналы на нефть. В противном случае вам придётся карабкаться из ямы самим. Я вынужден откланяться, господа!- Ноберг встал и, чуть качнув головой, покинул комнату.

– Твоё мнение, Роберт?- спросил Тернер после продолжительного молчания, когда остались втроём.

– Сейчас мне ясно только одно. На ранчо мне ехать не придётся,- Шрамм полушутя стукнул по столу рукой.- Собери завтра всех. Такое предложение надо обсудить в широком кругу. От них я такого не ожидал. Не мог даже предположить.

– Это не навязчивое предложение изменить не только внутреннюю, но и внешнюю политику,- подчёркивает Донован.

– А что у нас осталось от внешней политики? Авианосцы и подводные лодки!- Шрамм встал и заходил по ковровому покрытию взад вперёд.- Ими уже никого не испугаешь. Эффекта через военных мы не достигнем. Куда бы мы их не послали, везде встретятся они с этими маньяками. А чем это столкновение закончится предположить не сложно. Юл! Пригласи на встречу всех "наших" конгрессменов. И военных из объединенного командования штабов. Их мнение придётся выслушать. ЦРУ не приглашай. Уповать на них больше нельзя. Хватит нам позора. Позвони в АНБ. Я и с ними не очень хочу встречаться, но не обойти. Придётся. Отзови всех наших представителей из Европы. Им теперь торчать там нельзя. У нас дома слишком много работы. Нечего прохлаждаться. Составь экстренно справки по России и Китаю.

– Хорошо,- обещает Юл Тернер.- Только на завтра я не успею всё прокрутить. Надо двое суток.

– Тогда собери всех через три дня. Как ты считаешь, нам надо позвать на это совещание внутренних конкурентов или нет?

– Бил! Твоё мнение?- Тернер смотрит на Донована.

– Объединение усилий сейчас!? Даже не знаю! Вряд ли они согласится. Если нам откроют доступ к мировой нефти, мы достигнем успехов и без них. Но если нет, то внутренние конкуренты автоматически перейдут в их лагерь. Тогда мы не поднимемся никогда. В предложениях "Гэлакти" есть двойной подтекст. Они почему-то оставляют нам место в будущей иерархии. Но почему? Пока не понимаю.

– Если они собираются всё строить по своему принципу, то вообще не будет никакой иерархии. Что у них за лестница?- Роберт тычет пальцем в Тернера.- Ты выяснил?

– Ольденбург решал всё единолично. Об этом говорят выводы многочисленных экспертных групп. Он был участником всех важнейших встреч. С 1993 года его нигде не зафиксировали. Его эмиссары действуют по свету официально, полулегально, полностью нелегально. Информации, что кто-то руководит – нет. Ощущение такое, что все у них работают по заранее составленному плану, в котором всё предусмотрено до мелочей,- Тернер помахивает правой рукой.- Я приглашал для решения этого вопроса высокопоставленных русских перебежчиков. Ничего толкового не прибыло. Среди приглашенных был один генерал из КГБ. Кириллов. Он был единственным, кто опознал по фото Бредфорда. Мы с ним провели несколько дней. Сам он как личность ничего из себя не представляет. С его слов к нам его перекинул именно Бредфорд. И он всё это время молчал. Была у него интересная информация не только на самого Бредфорда, но и на его людей. Рассказанное им мы долго анализировали. Машина дала ответ, что иерархии в такой системе быть не может. Сейчас эксперты составляют психо-схему интеллектуальной подготовки, когда размываются или отсутствуют в общении и работе личные качества. Чем всё закончилось, я не знаю. Кризис прервал финансирование. Мне выводы запросить?

– Будь любезен, пригласи из них кого-то поумней. Я хочу с ним лично поговорить,- Шрамм направляется из комнаты.- Всё-таки поеду на ранчо. Там думается лучше. Позвони мне туда о времени совещания.

– Хорошо, Роберт,- кричит ему вдогонку Тернер.- Ну что!?- обращается он к Доновану.- Пошли, наметим лиц, которых надо привлечь к работе по изменению законодательства.

– Идём. Я предлагаю подключить сюда несколько бывших русских. Они не бог весть какие юристы, однако, русские. Как ты на это смотришь?

– Они из России?

– Из бывшего Советского Союза. Я их собрал вместе четыре года назад. Сам не знаю почему. Из них тут никто по своим профессиям не работал. Год назад они мне посоветовали перекинуть капитал в Европу, а я их не стал слушать и потерял всё.

– Где они у тебя?

– В Денвере. Их семь человек. Кризис прогнал от меня почти всех экспертов, в которых я был уверен. Большинство ушло, когда стало нечем платить. А они, узнав, что платы не будет, только расхохотались. И никто не ушёл. Они продолжают работать.

– Странно!

– И работают самозабвенно.

– И над чем они там работают?

– Среди них есть один юрист со сдвигом. В Советском Союзе он составил проект под названием: "Унификация законов государств планеты Земля, при объединении в сообщество "свободных людей". Он получил за этот проект 10 лет лагерей. Группа по его программе обкатывает наши законы.