– Что хотел?- спрашивает стражник.

– Ты с кордона?

– Нет. Из Охотска.

– Что там?

– Городок умирает. Народ отваливает на материк. Окрестные поселки опустели совсем. Я ходил на нерест.

– Заготовились?

– Резали по внутренней потребности. Браконьеров нет. Порт стоит, а таскать авиацией – много ли на Як-40 нагрузишь?

– Ан-24 сняли с линии?

– На всё лето. А там что будет, никто не знает. Его отправили в капиталку. Новых нет. Замены нет. "Як" и тот через раз летает. У него в Николаевске дозаправка, но топлива иногда нет,- стражник встаёт с корточек.- А на кордонах пусто,- и уходит.

– Мы на летнее стойбище завернули,- сообщает крестник,- так они три года в тайге никого не видели. Рады были нам, аж плакали.

– Чья семья?

– Аммосов старик у них главный,- отвечает Снегирь.

– Два года назад его внук приезжал за мукой и солью,- Бредфорд сплюнул.

– Его на стойбище не было. Ушёл на охоту. Старик спрашивал, даст ли Сутра в долг.

– Дам. Куда же я денусь. Мальцы с ними кочуют?

– С ними. Забрали из интернатов,- Снегирь подаёт Сашке листок.- Я записал, что он просит. До снега, говорит, продержимся, а зимой помирать надо, однако.

– Завтра двое в посёлок пойдут, обскажите им как до них дойти.

– Хорошо, Саш. Мы в баню. Я завтра в ночь пойду. Дашь второй забой под команду? Мужики сами мне предложили.

– Бери,- соглашается Бредфорд.

"Значит, Пороховщиков приходил к Скоблеву. Это интересно. Оторвал он конечно у братии позорной деньжищи огромные, но им грош цена, если ими мудро не распорядиться. Видимо он понял, что сделать их было проще, чем пристроить. Информации о том, что он их хочет задействовать, не поступало. К Давыдовичу он пришёл как к первому лицу, у которого с финансами всё чисто, а репутация порядочности стала притчей во языцех. Нет, Скоблев правильно сделал, что не взял этих денег. Ну что с этими миллиардами делать? Куда их воткнуть? Получить наличными и спалить при стечении народа на Красной площади?! Идиотизм да и только. Представить теперь невозможно, что я дожил до времени, когда мне приносят миллиарды на сохранение. Мне, оборванцу и бродяге! Ещё в зад себя от радости поцелуй,- прозвучал второй голос.- Я так не смогу изогнуться, чай, не в цирке служу, где есть трос страховочный. По части добыть деньги Пороховщиков полупрофессионал. Если б не Мик, уделали бы всех прямо в здании генеральной прокуратуры имён и званий не спрашивая. Мик – молодец. Ситуацию высчитал божественно, до активизации сил нашёл по моей наводке подсевшего козлика из "Резеды" и в нужное время заколол. Вот это и есть профессионализм. Или вот тот мужичок. В одиночку сорвавший банк взяток от янки и британцев. Даже мы его проглядели и узнали о нём, когда он оформил в скупке ЗТ. Поступил мозговито. Не только копейку добыл, но и правильно её вложил, при этом застраховал и тем самым сам застраховался. Как его, Коля Крючков, кажется. Корреспондент заштатной газетёнки, подрабатывающий на пропитание уроками английского языка. Вот это самородочек! Большого, однако, веса. И уровень профессионализма сомнению не подлежит. И поймать такого – уписаешься. Потому что одиночника подцепить невозможно. И в информационную сетку он не попадает. Надо послать кого-то, чтобы к нему пригляделись,- Бредфорд зевнул и сладко потянулся.- Вообще-то размышлять на такие темы перед сном не рекомендуется. Ещё приснится что-то поганое". Он встал и собрался было войти в балок, когда его окликнули.

– Александр, погодь, да!

– Что, Сурен Вартанович?

– Посмотри, да! Мы на глубину два километра забурились. Вчера подняли стержень. Ты говорил, что глубже не надо, да. Они мне принесли. Я половину пустил под спектрометр, а вторую в химреактив,- Сурен подаёт распечатку спектрального анализа.- Вон, видишь, да! Я такого не встречал. Что это!?

– НЛО,- Бредфорд возвращает лист.

– Шутишь, да!!

– А химия ещё не готова?

– Через неделю.

– Это какой-то хитрый состав руды так фонит.

– Какой, да!? Александр, я всю жизнь этим занимаюсь. Нет в природе такой руды, чтоб я её по спектральному анализу не смог определить. Чтоб мне сдохнуть, да! И потом, ну положим… но всё равно не верю.

– И я не верю. Ты все стержни гнал на спектрометре?

– Ай, слушай, да!!!- Сурен размахивает руками.- Ты мне не веришь?

– Вот потому я тебя и пригласил. Мы вклинились в кристаллический щит о размерах которого не имеем данных. Сломали на нём семнадцать буровых головок. И я, будучи упрямым по природе, знаю, что прячет она такими барьерами что-то важное. Ну не может там чего-то не быть, за этим проклятым щитом. А ты специалист по рудам. Карты в руки тебе.

– Какие карты, да!?? Не играю я совсем,- возмущается Сурен.

– И зря не играешь. Приходи в свободное время я тебя научу.

– Не шути так, да! Нет у меня времени на это. Головоломка такая, а ты в карты предлагаешь!

– Хорошо! Слушай меня, да!- Бредфорд выплескивает из банки остывший чай.- Толщина кристаллического пласта километр триста метров. Его где-то прорвало. Вот мы теперь гребем руду золотоносную и, возможно, именно она образовалась на выходе, когда упёрлась масса оливина в поверхностные коренные граниты. Они полопались и часть золотой руды ушла в россыпи.

– Допустим,- соглашается Сурен.

– А какой состав поднимался? Не ты, не я не знаем. Ну, написано там что-то в книгах, даже есть схемы, где распиханы металлсодержащие зоны по трубке, но я не встречал в книгах и научных работах определений, какие же массы это были по химическому составу. Даже примерно.

– Согласен, да.

– Ты встречал такой мощности кристаллические щиты в своей практике, да ещё на такой смешной глубине?

– Нет.

– У меня опыта меньше чем у тебя, но я информацию собрал по миру. Нигде такого нет. Чтобы его пробить, я заказывал специальные буровые головки с насадками, но всё равно испепелил он 17 штук. Можешь подсчитать, какое было давление и температура, когда расплав в него упёрся?

– Теоретически могу, да.

– А я тебе без подсчёта отвечу: в десять раз больше по давлению, чем в кимберлитовых и в четыре раза по температуре.

– Где-то так, да!

– Так что образовалось из неизвестного нам расплава перед этим щитом?

– Намёка на алмазы нет!- Сурен смеётся.

– Состав сопутствующих неизвестному расплаву определил?

– Да. Всё, слушай, есть.

– Вот с этого и начинай.

– Так глубоко хочешь идти?

– Не знаю, стоит ли!

– Стоит, стоит, да!! Там же редкоземельные, вай-вай!!

– Тогда иди и пытайся определить, что это за руда. Я тебе ко всему добавлю. Только не обижайся, да! Слово дай!

– Мамой клянусь, да!!!

– Когда-то я чистил одну горку, далеко отсюда, на германий. Сепараторы делали под него, но они пригодились и под золото. Так вот, я его нашёл вне понимания всех теорий.

– Не намекай, да! Прямо говори!?

– У нас все связывают происхождение металлов с давлением и температурой.

– Ну не всегда.

– Речь о коренных рудах.

– Тогда, вай!!

– Бывает вода катализатором?

– Слышал, но не видел.

– А гравитацию, магнетизм, ядерное взаимодействие кто в расчёт берёт?

– Никто.

– А почему?

– Чтобы ядерное было, наших давлений и температур не хватает,- определяет Сурен.

– Ха!- Бредфорд вскидывает руки.- Но тяжёлые элементы в расплаве под давлением и температурой превращаются в зависимости от показателей: то в уран, то в молибден, то в золото, то в серебро. Так?

– Ну, углерод положим в алмазы.

– Или в графит.

– Так, да.

– А у нас в сопутствующей что?

– Водород и углерод.

– А кислород?

– Совсем его нет.

– Дошло!?

– Хитрый ты, Александр. Я тебя раскусил, куда ты меня втягиваешь. На металлизацию, да?!!

– Сурен! Химия земли в научном описании – блеф собачий. Ты о нейтрино слышал?

– Вах!!! Конечно, слушай, да! Их же не объедешь!

– А они, мать их, не только солнцем вырабатываются, но и окрестными звездами. Сколько их на сантиметр поверхности прилетает?