— Спасибо, Макс, — Светлана повернулась к нему, её глаза выражали искреннюю благодарность. Она легонько поцеловала его в щеку. — Я… я всё обдумаю.

— Удачи, сестрёнка, — с тёплой, ободряющей улыбкой произнёс он.

Светлана вышла из машины, и седан тут же тронулся с места, растворившись в потоке машин. Девушка же осталась стоять на тротуаре, в её голове уже вовсю кипела работа над ошибками, на которые так мягко и ненавязчиво указал ей старший брат. Максимилиан потрясающий мужчина, брат, да и просто человек, ей невероятно повезло родиться с ним в одной семье.

Разумеется, быть дворянами, вассальными графской семье, гораздо престижнее, чем баронской. Но это не отменяло того, что Водяновы не аристократы. Максимилиан же олицетворял собой благородство, которого не у каждого барона можно сыскать.

Света была уверена, что он найдёт способ получить титул. Даже если заслугами не получится, всегда можно жениться на баронессе, войдя в её род. А в случае Максимилиана этот вариант не являлся утопическим.

Я колотился в дверь очень настойчиво, но не слишком громко, пока мне не открыли. Светлана Водянова, увидев меня, тут же скривилась, как от зубной боли.

— Тебе чего? — буркнула она, не скрывая раздражения.

— Вечер добрый, — парировал я с деланой лёгкостью. — Зашёл поговорить. Да и не с пустыми руками.

Я протянул ей аккуратную коробку от известной кондитерской.

— Эклеры. С шоколадом. Специально узнал, какие ты любишь.

Светлана на секунду опешила, но тут же взяла себя в руки.

— Спасибо, — сухо бросила она и попыталась забрать коробку. Вот только я ей не дал.

— Что, даже чайку не предложишь? Я, можно сказать, с подарком, а меня даже на порог не пускают. Хорош куратор, нечего сказать, — с неким разочарованием сказал я и покачал головой.

— Сейчас поздно. И я занята. Домашку делать надо, — отрезала Света, и попыталась закрыть дверь, но моя нога помешала ей это сделать.

— Отличный повод для перерыва! — заявил я и, не дожидаясь приглашения, ловко просочился в комнату.

Мой взгляд скользнул по второй девушке, сидевшей за учебниками.

— Здравствуй. Разреши представиться, Алексей Стужев. Первогодка, из группы, которую курирует Светлана.

— Я знаю, как тебя зовут, — хмыкнула она. — Любитель дуэлей, на которых неплохо поднялся. Меня зовут Надежда Боровицкая, будем знакомы.

Она перевела взгляд на Светлану. Та покачала головой, что я заметил.

— Я тоже, в общем-то, занята, — заявила Надежда и вернулась к книге.

— Жаль, — вздохнул я, устраиваясь на краю свободного стула. — А то я к Огневу собрался. Он, слышал, на неделю куда-то пропал. Говорят, заявление на свободное посещение написал на неопределённый срок. По семейным обстоятельствам. Кстати, Свет, не подскажешь его адрес? Очень хочется проверить, как Миша себя чувствует. Просто по-дружески.

— Ты его на дуэли опозорил, забыл? — хмыкнула Надежда, но я ответил с невозмутимым видом:

— Именно! Вот потому и хочу извиниться. Надо же как-то налаживать дружеские отношения. Мир во всём мире, так сказать.

Светлана тяжело вздохнула, наконец, поняв, что от меня так просто не избавиться.

— Ладно. Ты меня отвлёк, я устала… Чёрный чай будешь?

— С превеликим удовольствием! — я радостно всплеснул руками, и моя ухмылка стала ещё шире.

Пока Надежда возилась с чайником в кухонном уголке, Светлана наклонилась ко мне и прошипела так, чтобы не слышала подруга:

— Что ты тут устроил, Стужев?

— Неделя прошла, — так же тихо и спокойно парировал я. — Думаешь, я вечно ждать буду?

Света хотела что-то ответить, но в этот момент чайник щёлкнул, и шум кипения прекратился.

Надежда вернулась с подносом, поставила на стол три чашки, и все уселись пить чай в тягостном, неловком молчании. Девушкам было явно не по себе, даже вкусные эклеры не смягчали обстановку, судя по их постным лицам. Я же сидел с видом полного удовлетворения, сверля Свету насмешливым взглядом.

Та, наконец, не выдержала. Она отставила свою чашку.

— Надя, ты не могла бы… прогуляться немного? — вежливо попросила она.

Подруга молча кивнула, встала и вышла из комнаты.

— Ну вот, совсем другое дело! — воскликнул я, сияя от довольства ещё больше.

— Чему ты радуешься, Стужев? — хмуро спросила Света. — Нет Огнева. И неизвестно, когда он вернётся в академию. О чём тут договариваться?

— Отсутствие пешки на доске — не помеха для обсуждения правил игры, — парировал я, и вся наигранная веселость мгновенно исчезла с моего лица. — Так что от меня требуется? И, что немаловажно, — сколько ты готова платить?

— Не я, а Озёрский Валерий Павлович, — она смотрела на меня, слегка прищурившись. — У меня регламентированный бюджет. К тому же, это первое задание для меня, как части рода, а потому очень важное. Если ты накосячишь, то быстро останешься за бортом. Усёк?

— Ближе к делу, — хмыкнул я. — В моей исполнительности можешь не сомневаться. Пока мы полезны друг другу, никаких проблем не возникнет.

Она недовольно цыкнула и всё же поделилась их основной стратегией. В этот вечер я узнал много интересного, о чём раньше не подозревал, но что имело большое значение. Но выбор уже сделан, да и мои собственные цели оставались прежними.

Водянова поведала мне достаточно малоприятной, но важной информации. От масштабов происходящего становилось дурно. Прежняя уверенность пошатнулась. А был ли мой выбор правильным? Но обо всём по порядку.

Главная проблема Озёрского — малое представительство в академии. Он являлся одним из акционеров и меценатов заведения. То есть, знакомства и кое-какие связи имелись, но по сравнению с противником — гораздо меньших масштабов. Ведь профессор Огнев вёл лекции дважды в неделю у старших курсов и, по сути, напрямую контактировал с преподавательским составом. Потому его фракция являлась сильной и устойчивой.

После такой информации я был растерян. Прежде считал, что должность графа Огнева-старшего, как профессора, чисто номинальная, и в академии он на деле не появляется. Но выходило, что он не пренебрегал своими обязанностями.

На мой вопрос, как он относится к спорным пристрастиям сына, Водянова лишь покачала головой:

— А он знает?

— Но он ведь дважды в неделю появляется в академии, он не мог не слышать, о чём все шепчутся, — заметил я.

— Слухи разносят студенты. С собственным же сыном он не контактирует никоим образом. Хотя бы потому, что специфические лекции по стихии он ведёт только на третьем курсе.

— Но неужели никто…

— Преподаватели не то, чтобы всё это скрывали намеренно, но не думаю, что хоть кто-то осмелится доложить Виктору Петровичу, — нахмурилась она. — Слежка за студентами ведётся, но этим занимаются отдельные люди, не преподаватели. Каждый боится оказаться крайним и получить обвинения в том, что допустил подобное в отношении его сына.

— Но проблема ведь сама не рассосётся…

Девушка лишь развела руками с усмешкой на губах. При этом смотрела на меня, как на маленького и неразумного ребёнка. Но что-то мне казалось, что она рассказала далеко не всё, что знала. Ничего, всему своё время.

М-да, вот вам и «тихая мирная» провинциальная Магическая Академия. Интересно, в Туле тоже творится нечто подобное? Или прежний Алексей банально не попадал в сферу интересов интриганов?

Всё же неплохо, что я решил вписаться в этот движ, так как правило «меньше знаешь — крепче спишь» тут вряд ли подходило. Потому что я уже был вовлечён во всё это, а так хотя бы могу попытаться минимизировать свои риски. Да и неприятно быть кем-то использованным, но не понимать всего масштаба происходящего. А так же не иметь с этого выгоды.

— К тому же, кому надо, тот знает слепые зоны, — продолжала девушка. — Учитывая, что всё это продолжается, поставщика пыльцы синей розы либо не могут найти, либо заинтересованное лицо находится в самой внутренней охранной службе. Кресло ректора — лишь один из лакомых кусков в стенах академии. Здесь переплетены интересы многих родов, несмотря на официальные заявления о нейтральной политике учебного заведения. Правила, согласно которым простолюдины и аристократы могут друг другу «тыкать», лишь ширма. Большинство студентов просто получают знания, не более.