Щебнев несколько секунд молча смотрел на меня, его взгляд был тяжёлым и оценивающим. Казалось, он читал меня как открытую книгу, видя весь мой скепсис, все мои страхи и ту тень сомнения, что заставила меня его догнать.

— Если это будет в моих силах, — наконец, произнёс он тихо, но твёрдо.

Он снова повернулся, чтобы уйти. На этот раз я его не останавливал. Остался стоять посреди пустого коридора, полный сомнений. Сейчас я поддался наитию, поверив словам Щебнева. С одной стороны, он и правда достаточно мне помог, когда другие преподаватели продолжали избегать и игнорировать. Никто не горел желанием мне идти навстречу. Оценки не снижали — и на том спасибо.

И всё же оставалась вероятность того, что он имеет свои интересы и просто притворяется добряком. Слишком часто я обжигаюсь в последнее время, так что надо всегда допускать такую возможность. Но пока я даже не предполагал возможную третью сторону или выгоду, потому решил принять эту возможность.

Я развернулся и отправился обратно к подсобке — её ещё нужно было закрыть.

Козловский бойцовский клуб было непривычно видеть таким безжизненным. Эхо от наших с Холодовым шагов гулко неслось вперёд по коридору. Если не всматриваться, здание вполне можно было бы принять за заброшку. Оформление в стиле лофт и граффити на стенах создавали однозначное впечатление проходного необжитого места. Только сейчас я понял, что прежде запах зимней сырости и бетона заглушал парфюм местных зрителей, которых в рабочее время здесь было достаточно. Сейчас же клуб просто давил своей отрешённостью и внушал чувство необъяснимой тревоги даже мне — тому, кто здесь бывал не единожды. Казалось, будто это совсем другое место, абсолютно незнакомое.

Наконец, мы вышли в основной зал. Мониторы чернели над нашими головами, как и яма, она же местный ринг, в которой не включили ни одной лампы. Но здесь уже не было такой тишины — в том месте, где за рядами зрительских мест скрывалась стойка регистратора, слышался бубнёж разговора. За эхом невозможно было разобрать слова, но не сам голос. Это определённо говорил барон Плетнёв.

Против моих ожиданий, Гном не сидел за своим столом. Сгорбившись, он стоял перед Антоном Александровичем. Тот на фоне регистратора возвышался, как громила — широкоплечий, в спортивном костюме по фигуре. На его лицо была надета медицинская маска. Спущенная сейчас на подбородок, она обнажала лёгкую усмешку, которая в восходящих лучах от лампы на столе казалась жёсткой.

Лишь подойдя ближе, я смог разобрать обрывок фразы: «… Водянов далеко, в Тамбове, а мы все живём здесь, рядышком. Понятна диспозиция?»

Гном, не поднимая глаз, лишь закивал с тем подобострастием, которое появляется у мелких хищников перед более крупным. Тот самый образ Табаки рядом с Шерханом. Разве что в нашем случае тигр был гораздо умнее и прагматичнее.

Плетнёв услышал приближающиеся шаги и обернулся к нам. Его рука молниеносно дернулась вверх, олицетворяя приветствие, а на лице появилось радостное выражение.

— Друзья! — его голос прозвучал чуть громче и в иной интонации, отмечая разницу между нашим положением и Гнома. — Рад вас видеть. Наконец-то все действующие лица в сборе.

Холодов, шедший слева от меня, лишь кивнул, протягивая для рукопожатия руку. Его взгляд скользнул по Гному, замершему рядом с высоким лицом, я же в это время также обменялся приветствием с бароном.

— Как подготовка? — спросил я, тоже разглядывая совсем сжавшегося и нервничающего Гнома.

— Идёт полным ходом, — Плетнёв широко улыбнулся. — Клуб откроется во внеурочное время, здесь всё и будет произведено, без лишних свидетелей. Водянов уже связался с администрацией и расписал ожидания. Он даже не явится заранее, всё исключительно по договорённости. Похоже, он и правда настолько уверен в своём авторитете, что не перестрахуется.

— Так, может, у него есть свой человек здесь, — насторожился я.

— Есть, конечно, — добродушно засмеялся Антон Александрович. — Отчитывается постоянно, связь держит, откаты получает. Но он верен местным на самом деле.

Видя недоверие на моём лице, он продолжил:

— Тут логика простая, — пожал он плечами. — Выскочка давно бы сбежал из захолустья, а раз он здесь, то ценит город. Сразу же признался кому надо о попытке подкупа и получил на то разрешение. Так что у нас всё схвачено.

— Много охраны будет у Водянова? — встрял Холодов, скрестив руки на груди. Наверное, его тревожило предстоящее мероприятие даже больше, чем меня.

Плетнёв фыркнул, и в этом звуке слышалась неподдельная уверенность.

— Сколько бы ни было, моих людей по-любому будет больше. По количеству, по качеству… По всем статьям.

Он сделал паузу, окинул нас взглядом и жестом предложил идти дальше.

— Пройдёмся? Я покажу все детали, ракурсы и объясню, как всё это будет происходить.

Мы двинулись за ним вглубь клуба, в административные и хозяйственные помещения. В одном из них находился пункт наблюдения — на экранах ночного видения было видно абсолютно всё. Ни души.

Уже местный охранник, которого я прежде видел рядом с Гномом, объяснил нам, что, откуда и куда. А после этого мы прошлись по нужным точкам, в том числе побывали в яме. Я никогда не всматривался в камеры, но оказалось, их здесь гораздо больше ожидаемого, в том числе скрытых.

Экскурсия выдалась познавательной. Я узнал о нюансах работы этого заведения, о чём прежде никогда не задумывался. Оказывается, здесь находились вип-комнаты, где посетители могли оставаться полностью инкогнито и незамеченными. Работала мини-кухня, хотя большинство продуктов привозились уже готовыми.

Чем больше мы ходили по зданию, тем увереннее я становился в том, что у Плетнёва всё схвачено давно и надёжно. Водянову будет совершенно нечего противопоставить, если он только не привезёт сюда на паре автобусов свою личную профессиональную армию. Если она у него есть, конечно.

Кабинет Максимилиана Водянова был всё тем же оплотом власти и достатка. Дизайнер хорошо постарался во оформлении, тут нет смысла отрицать очевидное. Хозяин кабинета словно понимал это и наслаждался своим положением.

Несколько часов назад мне позвонил сам Макс и пригласил на беседу. Звучал его голос доброжелательно, но я напрягся ввиду наших общих дел. Потому, придя сюда, ожидал продолжения диалога. По той же причине отсутствие Светы, как нашего основного связного, меня удивило.

— Алексей! Рад тебя видеть, — Максимилиан жестом пригласил меня в кресло. На низком столике рядом стоял графин с янтарной жидкостью и несколько пиал с изысканными закусками. — Прошу, располагайся. Коньяк? Или что-то покрепче?

— Спасибо, нет, — отказался я, опускаясь в кожаное кресло.

Напряжение сковывало плечи. Я не понимал, зачем меня позвали. Неделя — слишком малый срок, чтобы морально подготовить Мишу к бою, тем более в его нынешнем, более здоровом состоянии. Судя по всему, в период отсутствия родители заперли его в клинику и провели полную очистку организма. Как бы наш план, в принципе, не пошёл по одному месту.

Максимилиан тем временем налил себе алкоголь, развалился в кресле и сделал небольшой глоток.

— Знаешь, я часто размышляю о бойцовском клубе, — начал он пространно. — Это ведь не просто место для выплеска агрессии. Это социальный лифт. Для многих ребят — единственный шанс заявить о себе и заработать серьёзные деньги. А иногда появляется и… подработка.

Я насторожился, чувствуя подвох. Максимилиан, заметив мою реакцию, рассмеялся.

— Успокойся, ничего криминального! Чисто репрезентативные функции. Постоять на встрече с важным клиентом для солидности. Провести приватный спарринг для кого-то из моих партнёров. Или короткий, часовой мастер-класс по самообороне для чьей-нибудь дочери. Всё цивилизованно, дорого и безопасно.

Он смотрел на меня, явно ожидая реакции, но я молчал, пытаясь понять, к чему он клонит. Как это вообще сочетается с нашим общим делом?