Наш доблестный боевой президент сумел побороть систему, а вот с перманентным коллапсом на пригородных трассах в пятницу вечером сделать ничего так и не смог.

Мы спустились в общий зал. По счастью, повар уже проснулся и с кухни тянуло ароматами свежесваренного кофе и свежевыпеченных булочек.

Я заказал нам обоим завтрак.

— Поедим и отправимся в дорогу, — я галантно отодвинул стул для графини, а потом уселся напротив.

— А как же Шикла?

— Она прекрасно знает, какой сегодня день. Полагаю, она или объявится, когда мы будем завтракать, либо нагонит нас по дороге.

— А если нет?

— Она — взрослая женщина… то есть, демон, — сказал я. — Мы не останемся здесь только потому, что она не смогла отказать себе в очередном развлечении.

— Не хотелось бы ее бросать, — сказала Катерина.

— Этот мир опасен для тебя, но не для нее, — напомнил я. — Она не в розыске, она способна менять свой облик, и она… демон, в конце концов.

— Да, конечно же, ты прав, Артур, — мне в принципе не слишком часто доводится слышать подобное, а тем более — из женских уст, так что, наверное, я расплылся в глупой улыбке. — Кроме того, я хочу поскорее увидеть брата и убедиться, что у него все хорошо.

— У него все хорошо, — заверил я. — Кроме того, что он, наверное, до сих пор выглядит, как Оберон.

— А как выглядит Оберон?

— Ну… — задумался я. — Он толстый, лысый и бородатый. Последнее время он носил зеленый балахон, собирал целебные травки и торговал эликсирами собственного производства, так что не удивляйся, когда увидишь брата посреди сельской идиллии.

— Я уж постараюсь, — сказала она.

Покончив с завтраком, мы отправились в путь.

Двадцать минут неспешной прогулки по городским улицам до станции дилижанса. Сорок минут ожидания транспортного средства, и вот мы уже трясемся по колдобинам очередной имперской дороги.

В городе я постоянно озирался по сторонам, но не обнаружил ничего подозрительного. Шикла тоже не давала о себе знать. Ну, если суккуб решила остаться в этом мире, то это ее выбор, и повлиять на него я не в силах.

Даже если бы очень хотел.

Мне же нужно было добраться до портала, перейти на ту сторону, вернуть Катерину ее брату и связаться с Гарри, сообщив, что Магистр нуждается в его помощи. Последние два пункта можно было сделать и в обратной последовательности.

Дилижанс катился по дороге. Копыта лошадей выбивали из дороги пыль, которая проникала в дилижанс и через закрытые окна, так что нам приходилось ее глотать. В столь ранний час в повозке кроме нас было только еще два пассажира. Юный помощник приказчика, побывавший по делам в городе и отправляющийся обратно в родовое владение местного аристократа (все это он сам нам рассказал за первые минуты знакомства. Точнее, не нам, а Катерине, меня же он пытался вежливо, но очень старательно игнорировать) и пожилая монашка, возвращающаяся в свой монастырь.

Разговаривать о делах системных при посторонних было слишком опасно (нас могли принять за сумасшедших и все такое), поэтому я тупо пялился в окно. Пейзаж за окном был довольно однообразным — поля, березки, снова поля. На полях копошились крестьяне, но я не большой знаток сельского хозяйства и понятия не имею, чем они там занимались. Может быть, брюкву окучивали, может быть, на дикую картошку охотились.

Юный помощник приказчика покинул нашу компанию первым. Галантно попрощавшись с Катериной и выразив надежду, что они еще увидятся в будущем (что вряд ли, хотя внутрисистемные события зачастую предсказать довольно сложно) он вышел на перекрестке основного тракта с какой-то проселочной дорогой и усвистел в имение своего аристократа, а дилижанс покатил дальше.

— Уфф, я уж думала, мы никогда не избавимся от этого хлыща, — сказала пожилая монашка. — Но теперь, когда он больше вам не мешает, можете заняться друг другом, мои голубки. А на старушку внимания не обращайте. Можете сделать вид, что меня вообще тут нет. Давайте, начинайте уже, а то в дороге скучно. Я старая уже, так хоть посмотрю.

— Э… — сказал я. — Шикла?

— Ась? — спросила она, прикинувшись глуховатой. — Говори громче, милок. Я на правое ухо глуховата. Звонарка в нашем монастыре настоящая фанантичка своего дела.

— Звонарка? — переспросил я.

— Ты что-то имеешь против феминитивов, голубчик? Если тебе не нравится звонарка, пусть будет звонаресса.

— Странный выбор образа для демона похоти, — заметил я.

— Да что бы ты знал о причудливости и изобретательности человеческих пороков, разрушитель миров, — сказала Шикла уже обычным своим голосом. Ну, или, по крайней мере тем, который она использовала раньше. — Думали от меня избавиться? Поэтому на первой же колымаге решили укатить?

— Нет, мы, наоборот, переживали, что ты опоздаешь, — сказал я.

— Не, в нашей вселенной мне нравится больше, — сказала она. — Как говорится, в гостях хорошо, а дома и… (вырезано цензурой) крепче.

Катерина покраснела.

— Надеюсь, вы не теряли времени даром и провели эти дни так же весело, как и я, — сказала Шикла, приобретая свой обычный сексапильный облик. Тот факт, что она до сих пор оставалось в одеянии монахини, делал его еще более пикантным. — Хотя, судя по постным выражениям ваших рож, вижу, что теряли даром. Что ж ты так, разрушитель миров?

— Эмм… — сказал я. — Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

— Вы, люди, довольно странные создания, — сказала Шикла. — Почему вы не любите говорить о том, о чем все равно думаете большую часть времени?

— О Римской империи, что ли? — уточнил я.

— Цезарь был тот еще ходок, — доверительным тоном сообщила Шикла. — Есть даже версия, что его не по политическим причинам прирезали. Просто собрались все мужья, которым он рога наставил, ну и дальше вы знаете.

— И у кого это есть такая версия?

— У меня, — сказала Шикла.

— А по-моему, ты придумываешь на ходу.

— Да не сойти мне с этого места, если я вру, — сказала Шикла и пересела в другой угол. — Ты ж понимаешь, что двадцать три удара кинжалами для политических мотивов как-то чересчур многовато, нет? Политики, как правило, прагматичны, и могли бы ограничиться двумя или тремя. А вот обманутые мужья вполне могли таким образом выплеснуть свою ярость.

— Что-то в этом есть, — согласился я.

В подобных перепалках мы проделали оставшуюся часть пути, а потом дилижанс остановился и кучер, сидевший сверху, постучал рукояткой хлыста по крыше.

— Вы просили сказать, когда будет перекресток.

— Спасибо, добрый человек, — сказала Шикла, выходя из дилижанса и обворожительно ему улыбаясь. — Не хочешь устроить небольшой привал? Других пассажиров-то у тебя все равно нет.

— Пусть пассажиров и нет, а график все равно соблюдать надо, — таким был суровый ответ кучера. — Нет времени у меня в ваших пикниках участвовать.

— Жаль, — сказал Шикла. — Так-то ты мужчина видный…

— Прекрати уже, — сказал я. — Вот вернемся домой, там и оторвешься по полной.

— О, ты только обещаешь, — сказала она.

Кучер дождался, пока мы закроем дверь, потом взялся за поводья и дилижанс покатил дальше. Мы же свернули на проселочную дорогу, а потом, чтобы срезать, и вовсе на тропинку, ведущую через лес.

До места, где должен был открыться портал, оставалось часа полтора пешей прогулки. Главное, чтобы он таки открылся в расчетное время.

Мне не терпелось избавиться от своих спутниц. По крайней мере, от одной из них.

Надеюсь, Шикла по дороге хоть к медведям приставать не будет.

Выманивать их из берлог и приставать…

Жахнуло где-то в соседнем районе, но жахнуло хорошо.

Сначала над крышами взлетел столб огня, потом оттуда же повалил черный дым. Магистр понятия не имел, что там находится… ну, то есть, находилось, но ему было очевидно, что в ход пошел не только динамит.

Похоже, Ломакин тоже был не прочь поимпровизировать.

Второй взрыв был менее объемным, но не менее впечатляющим, потому что произошел значительно ближе. Грохот, дым, Магистр даже почувствовал, как по его лицу скользнул легкий порыв ветра от взрывной волны.