У некоторых были термосы.

Константин уселся рядом. У него тоже был термос. И еще — раскладная трость, которую при желании можно использовать как дубинку.

— Я же говорил, оружие не брать, — сказал Магистр. — Мирный протест, все такое.

— Так это и не оружие, — сказал Константин. — Это модный аксессуар.

— Горбатого не лепи. Ты чего вдруг такой смелый-то?

— Я тут подумал обо всем, что ты сказал, и решил, что ты прав, — сказал Константин. — Мы должны сделать так, чтобы нас наконец-то заметили.

— Лучше поздно, чем никогда, — согласился Магистр.

— Что ты имеешь в виду?

— Да это я так, не обращай внимания, — сказал Магистр. — Плакаты где?

— Плакаты к шести должны принести, — сказал Константин. — Я узнавал, их только-только рисовать закончили, краска сохнет.

— Какую посещаемость прогнозируешь?

— Да шут его знает, — сказал Константин. — Мы листовки распространили.

— Ой, дурак, — сказал Магистр. — Думаешь, никто их до охранки не донесет?

— А как еще людей охватывать? Тем более, там ничего крамольного не было.

— Дай посмотреть, — сказал Магистр, не сомневаясь, что у Константина есть с собой хоть одна.

— Вот.

Магистр взял листок бумаги, вырванный из амбарной книги. На листке было выведено каллиграфическим почерком:

«Встречаемся в восемнадцать ноль-ноль на Думской площади. Одевайтесь тепло, берите зонтики, чай, кофе, хорошее настроение и друзей. Распространение информации всячески приветствуется».

— Действительно, ничего крамольного, — согласился Магистр. — Всю ночь, поди, писали?

— Только под утро закончили, — подтвердил Константин.

— И как люди должны понять, зачем именно их пригласили? — поинтересовался Магистр.

— Из контекста же, — объяснил Константин. — В университете настроения витают…

— Ясно, — сказал Магистр. — А ты почему сам без зонтика?

— Так у меня нету, — сказал Константин. — У меня это.

Он потряс модным аксессуаром.

— О, а вот и жандармы, — сказал Магистр. — Видать, кто-то им вашу листовочку вместе с контекстом притащил.

Небольшая группа полицейских, человек двадцать, появилась у противоположного края площади. Разбившись на группы по несколько сотрудников, они занялись патрулированием, внимательно прислушиваясь к разговорам в попытке понять, что за настроения тут витают.

— Это было ожидаемо, — заметил Константин.

— На самом деле, они должны были появиться чуть позже, — заметил Магистр. — Но что уж теперь.

Студентов становилось все больше. Полицейских тоже. Прибыло еще несколько отрядов.

К шести часам появилась большая толпа студентов с плакатами. Они были нарисованы от руки и закреплены на наскоро сооруженных деревянных конструкциях, подозрительно напоминающих дворницкие снеговые лопаты.

Некоторые плакаты были написаны на языке вероятного противника, вероятно, для создания впечатления, что не такие уж они и разные.

— Занимайтесь любовью, а не войной, — перевел Магистр. — Сами придумали?

— Мне показалось, что это слишком вызывающе, но в голосовании этот лозунг победил, — сказал Константин.

«Нет войне!», «Руки прочь от Британии!», «Туманный Альбион нам не враг!».

На самом деле Магистр не был погружен в текущую геополитическую ситуацию и понятия не имел, враг им Туманный Альбион или нет, но все-таки склонялся к тому, что таки да.

Обычно империи не любят конкуренции и стремятся максимально подгадить другим соискателям. Так уж все устроено в любом из миров.

Рано или поздно в обозримом пространстве остается только одна. Кто не верит, может у Кевина спросить…

Магистр почувствовал невольный укол совести.

Ему не первый раз доводилось использовать людей вслепую, но с этими все получилось как-то уж слишком легко.

На площади появилась еще одна группа жандармов, сопровождающих видного господина в штатском. Но облачение не смогло обмануть Магистра, он сразу почувствовал в господине армейскую выправку и привычку отдавать команды.

— Это кто? — поинтересовался он у Константина.

Тот проследил за взглядом Магистра и побледнел.

— Это граф фон Зеедорф, — сообщил он. — Шеф отдельного корпуса жандармов и главный начальник Третьего Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии.

— Большая шишка, — оценил Магистр. — Значит, он здесь главный?

— Я думал, мы здесь главные, — сказал Константин.

— Правильно мыслишь, — похвалил Магистр.

Фон Зеедорф отделился от сопровождающих и подошел к группе студентов. О чем-то с ними поговорил, подошел к другой группе, третьей. В конце концов кто-то указал ему правильное направление и он двинул к скамейке, на которой сидели Магистр, Константин и недавно подошедший к ним Григорий.

— Похоже, грядут переговоры, — констатировал Магистр.

То, что фон Зеедорф отправился на них без охраны, Магистра впечатлило.

— Граф Николай Христофорович фон Зеедорф, — отрекомендовался шеф жандармерии, прикоснувшись двумя пальцами к своей шляпе. — С кем имею честь, господа?

— Мы студенты, — сказал Магистр. — Меня вот Андреем кличут.

Остальные промолчали. Магистр хотел бы верить, что из осторожности, а не от страха.

— И что же здесь происходит, милостивый государь студент Андрей? — слегка насмешливо осведомился глава отдельного корпуса жандармов.

— Народные гуляния, — сказал Магистр. — Или мы непохожи на народ?

— Вы похожи на смутьянов, а я смутьянов не люблю, — сказал фон Зеедорф.

— Не вижу никакой смуты, — сказал Магистр. — По-моему, все чинно и благопристойно.

— Судя по тому, что вы держите речь, вы здесь главный, не так ли?

— Не так, — сказал Магистр. — У нас демократия и свобода мнений.

— Еще и вольнодумец, — констатировал граф. — Вы можете приказать вашим людям разойтись?

— Увы, нет, — сказал Магистр. — Во-первых, они не мои люди. А, во-вторых, тут не армия, чтобы приказывать.

— Вы удивитесь, молодой человек, но приказы выполняют не только в армии, — сказал фон Зеедорф.

— Насколько мне известно, гуляния не запрещены.

— Зато запрещены массовые собрания, — сказал фон Зеедорф. — Если вы не заметили, мы стоим на пороге войны.

— Я вообще сижу, — сказал Магистр. — И если на пороге войны вы стоите из-за того, что кто-то напал на британское посольство, это говорит только о том, что вы плохо его охраняли.

— Что вы знаете о нападении? — поинтересовался фон Зеедорф.

— Только то, что оно случилось и стало причиной дипломатической напряженности, — сказал Магистр. — Или вы думаете, это я на него напал?

— Это вряд ли, — сказал фон Зеедорф. — Как бы там ни было, ваши гуляния нужно прекратить. Я даю вам час на то, чтобы разойтись, донесите эту информацию до остальных. Если этого не случится, я буду вынужден принять меры. Плакаты, разумеется, нужно убрать уже сейчас.

Магистр подумал, что для шефа жандармов фон Зеедорф слишком либеральный, можно даже сказать, мягкий. Он ждал гораздо более жесткого ультиматума.

— Здесь ведь молодые люди, — заметил Магистр. — Среди них могли быть и ваши дети.

— Мои дети дома и у них нет привычки совершать подобные эскапады, — сухо сказал фон Зеедорф. — И только потому, что здесь собрались молодые люди, я даю вам целый час. Как вы его используете — дело ваше, но помните о последствиях. А они не заставят себя ждать.

— Я вас услышал, — сказал Магистр, используя универсальную форму посыла собеседника куда подальше.

Фон Зеедорф печально покачал головой и направился к своим.

Фон Зеедорф произвел на Магистра неприятное впечатление человека с принципами и готового эти принципы отстаивать. Он предпочел бы иметь дело с каким-нибудь тупым служакой, предпочитающим начинать общение с удара полицейской дубинкой. А этот… кто вообще знает, чего от него ожидать?

Плакаты убирать, разумеется, никто не стал. Жандармы пока не лютовали и винтить студентов не торопились. Может быть, просто ждали подкрепления.