— Значит, это конец? Ты правда хочешь развестись? Ну, мало ли… решила еще наказать, повыеживаться. Я бы купил тебе новую шубу, Вер. Помнишь, ты хотела какую-то белую? — в голосе звучала слабая надежда. Он понял, что проиграл и жена не сдастся, не отступит.

Это была уже не прежняя и покладистая Вера. Перед ним женщина, которую он больше не знал и не мог предугадать ее поступки. Надо же как ловко провернула исчезновение! Копейкин подозревал, что мать ей помогла, но доказать уже ничего не мог. Медики действительно констатировали у Марии Семеновны повышенное давление и аритмию. Поскольку, состояние пожилой женщины было не критичным, оставили на домашнем лечении.

Вон, делает вид что, спит. А, сама поглядывает одним глазом, и наверняка все слышит.

— Развод, Дима. Без всяких «если» и «может быть». Встретимся у судьи. Деньги побереги, нам еще их делить поровну. Я запрошу остаток по счету и если там что-то убавится, то подам ходатайство об аресте всего твоего имущества. Десять раз подумай, дорогой, прежде чем меня наколебать.

Вера потихоньку обживалась в новом жилье. Одна комната была отдана девочкам под детскую. С обновлением мебели помогла, как ни странно, свекровь. Мария Семеновна сделала один перевод с пометкой «Подарок для моих внучек». На счет капнуло ни много ни мало триста тысяч. Вера пыталась их вернуть… Ну, странно же. Вдруг, ты всю жизнь будешь обязана. От семейки Копейкиных так просто ничего не делается. Но, свекровь была категорична: «Средства безвозмездные и даже Диме знать о них не следует».

— Вер, я всегда была несправедлива к тебе. Дай, хоть сейчас помогу и как-то сглажу наши разногласия. И это не из-за боязни, что ты мне не дашь с Асей и Миланой видеться. Нет. Так мне подсказывает сердце, Вера. К тому же, подарки не возвращают.

Деньги были весьма кстати. Вера, недолго думая, запустила руку в подарочное и приобрела домой технику на кухню и стиральную машинку. Много разошлось по мелочи и на легкий косметический ремонт, с заменой дикого рисунка обоев в стиле панк-рок на спокойные однотонные. Смеситель в ванной, новые дверные ручки, люстра, похожая на скрученного ежа. Диван в гостиную, на котором теперь спала мать-одиночка.

Иногда звонил Дмитрий. Чаще под вечер или ночью с разных номеров и пьяным голосом то просил вернуться, то угрожал, то плакал. Вера перестала брать трубку с незнакомых номеров. Так она продержалась до развода.

В этот день выпал снег — пушистый такой, почти сказочный. Деревья стояли украшенные изморозью и провода свисали, как гирлянды в белом меху. Хотелось выйти на балкон, раскинуть руки и крикнуть: «Люди-и-и! Смотрите, какое чудо!».

Чудо первым заценил мужик, который вышел из подъезда и шлепнулся на пятую точку, поскользнувшись между лавочек. Восторг он высказал матом и что-то там про дворника… Ковыляя, прошелся до своего крузака, и вынув метелку из багажника, махал ею, продолжая комментировать с акустикой на весь закрытый двор.

Вера похихикала, уткнувшись в чашку кофе. А когда он, будто почувствовав, что сверху кто-то наблюдает из окна, задрал голову, спряталась за шторку. Затаилась, разглядывая грубияна в щелочку. В дутой куртке фигуру не разглядеть, но задница, запорошенная снегом очень даже ничего. И симпатичный. Да. Прямо, как с картинки про горнолыжников с высокими скулами и волевым подбородком. Какого цвета глаза с такого расстояния не разглядеть, но можно пофантазировать.

Может она хоть издалека на мужчину потаращиться? За просмотр ничего не спросят. И радует, что свет клином на Копейки не сошелся. Смертельной обиды к противоположному полу нет.

Проводив машину неизвестного соседа с внешностью фитнес инструктора взглядом, Вера пошла поднимать девочек. Сегодня опаздывать никак нельзя.

Она не удивилась, что Дмитрий на развод не явился. Зато, ею было твердо сказано: «Разводите! Такого мужа врагу не пожелаешь».

Звук штампа в паспорте, отрезал ее от всяких обязательств перед Димкой. Она вышла из кабинета судьи, проветривая свеженькую штемпельную краску с улыбкой. Нашла глазами Марию Семеновну, отвлекающую девочек в коридоре. Кивнула: «Все!» и получила ответный кивок, что так и надо.

— Вера, я рада, что ты не застряла в роли жертвы, и не собираешься мстить Диме, — сказала осторожно свекровь, приглядываясь к реакции невестки на ее реплику.

Ни один мускул не дрогнул, ничего не вспыхнуло в глазах Веры, теперь по девичьей фамилии — Летняя.

Мария Семеновна была права, Вера себя не жалела, не облизывала раны, не роняла из-за скота слезы в подушку. Она просто наняла отличного адвоката по разводам, заплатив ему оставшиеся от подарка свекрови деньги. Стыдно ли было ей сейчас спокойно распивать чаи и смотреть ей лицо? Самую малость — такусенькую, с край ноготка отщипнуть.

Прощать абсолютно все подлецу? Хм-м. Это не про то, чтобы терять здравую осторожность и не защищать права своих детей. Вера прекрасно понимала, что Копейкин поноет немного и найдет себе другую женщину, чтобы она подарила ему желанного наследника. Такие люди не меняются. Он до сих пор не понял, в чем провинился и почему Вера от него, «красавчика» писаного ушла.

Через день, когда Копейкину на госуслуги пришло сообщение о разводе, Вере аукнулось сообщением:

«Дура ты, Вера! Могла бы пользоваться моим чувством вины, веревки из меня вить. А ты… Ты пошла на принцип. Ну и живи теперь с принципом, без мужика. Кому ты сдалась с двумя прицепами?».

«Себе сдалась и детям» — точно бы могла ответить Вера, но промолчала, не видя смысла самовлюбленному бывшему что-то доказывать.

Прошло чуть больше трех лет. Вслед за Миланой, Ася пошла в детский сад. Копейкин своим вниманием дочерей не баловал, платя мизерные алименты. Правда, сначала хотел доказать кому-то, что Вера ошиблась, вон какого мужа потеряла. Приходил наряженный и наглаженный, с подарками по выходным. Гулял с детьми на детской площадке, перетаскивая девчонок по качелям-каруселям. Несколько раз в детскую поликлинику свозил, да и то под давлением своей матери.

Поняв, что его труды напрасны и никто благородство не ценит, слился, отделываясь звонками или формальной перепиской: «У детей все нормально?». В принципе, можно было не отвечать. Не каждый ее ответ был отмечен прочтением.

Карьера Копейкина в гору не шла, казалось, Дмитрий застыл на одном месте среди начинающих менеджеров. Случались у него романы с молодыми девушками, которые не распознав его любвеобильной натуры заблуждались… Думая, что взрослый мужчина серьезно отнесется к отношениям.

Димка жаловался им на бывшую жену, бросившую его, обманувшую на целую квартиру. «Ей только алименты от меня надо» — делал страдальческое лицо и собирал бонусы, засыпая на груди жалостливых любовниц. Про Людмилу, которой дали семь лет колонии общего режима, не вспоминал.

С матерью у него сложились довольно прохладные отношения, после того, как она его предала и переметнулась на сторону Веры.

Однажды, в дверь позвонили. Вера хотела немного отоспаться в законный от работы выходной, но свекровь решила иначе, ворвавшись к ним в девять утра.

— Верочка-а-а-а! — запричитала Мария Семеновна, артистично заламывая руки. — Димка женится надумал. Поймала его одна вертихвостка на живот. Вер, ты меня слышишь? Это надо остановить! Надо прекратить! Надо…

— Да, пошел он, — зевнула Вера, прикрывая рот ладошкой. — Пусть женится на ком захочет. Я ей искренне сочувствую.

— Ты не понимаешь?! — взбеленилась свекровь. — Еще один ребенок… А как же, Милана и Асенька?

Вера косо на нее посмотрела и пошла ставить чайник. Мария Семеновна, как привязанная шла за ней и причитала про то, что ее внучки и так обделены отцовским вниманием, а теперь Дима совсем про них забудет.

— Новая семья, Вер — это крест на старой. Как отрежет, — рубанула ладонью по воздуху. — Если он так сделает… То я, то я… — пыжилась Мария. — Напишу завещание на тебя и моя квартира и дача, все сбережения достанутся вам.