— Новую жену с ребенком куда денешь? Два года прошло, Дима, с нашего развода. Целых два… — она прищурилась, для вида пригубив край чашки.

— Да, ну ее, дуру деревенскую! Думал, девка крепкая, молодая. Сможет родить мне сына. Нахрена еще одна дочь сдалась? Уж лучше своих старших воспитывать, — он был до ужаса, до безобразия честен. Прост, как пять копеек старого, не котирующегося образца. С шакальей натурой посредственности. — Верну вас и начальство на работе оценит. Скажет: «Вот, Копейкин, смог добиться и восстановить семью, значит чего-то стоит. Можно его повысить до старшего менеджера в отделе». Ты не смотри, Вер, что я маленько расслабился. В отпуске. Имею право.

И вдруг, кое-что у него скрипнуло в похмельном мозгу. Глазки забегали. Вспомнил, видать про рыжую шалаву, что должна быть где-то близко, в этой самой квартире.

— Вер, ты тут никого не видела? Ну… — неопределенно повертел пальцами в воздухе, испугавшись, что Верка обнаружит другу бабу у него и все старания и уговоры пойдут прахом. А него, между прочим, еще парочка аргументов в рукаве.

— Кого, например? — Вера брякнула чашкой об стол и часть жидкости выплеснулась через край, оставив растекающуюся лужицу. Подняла брови, будто удивилась его вопросу.

— Ой, соседский кот забежал, никак выловить и выгнать не могу, — махнул рукой, заворачивая голову в сторону прихожей. — Пойду проверю, Вер. Я мигом.

Вера прислушивалась к его шагам и ворчанию: «Да, где же она? Точно помню, что была…». Бывшая так и представила, что Копейкин обнаружил трусы любовницы и зафутболил их под кровать, скрывая улики.

— Убежал кот? — серые глаза испытывающе на него посмотрели при возвращении.

— А, может, не было никакого… Кота, — он озадачено уставился в свою чашку, будто оттуда всплывет ответ.

— Ладно, ты тут с кошками разбирайся, а я пошла к детям, — она встала и вылила весь чай в раковину. Помыла за собой кружку, повесив сушиться на крючок за ручку.

— Вер, а ты чего приходила? — он провожал ее дорога. — Так давно избегала и вдруг…

До него все-таки дошло, что бывшая жена не просто так мимо проходила. Ее квартира совсем в другом районе, ничего по пути нет.

— Мария Семеновна просила тебя проведать. Сама она не может, с ногой что-то. Ты на звонки не отвечаешь. Беспокоиться. Твоя мать, — плела Вера уверенно. — Вижу, у тебя все прекрасно. Так ей и передам.

Вера пыталась открыть дверь, пока Копейкин еще чего-то не спросил, но не смогла. С той стороны что-то ее подпирало. Или кто-то.

— Дай, я толкну, — Копейкин отодвинул ее жестом в сторону, чувствуя себя этаким всесильным мачо перед слабой женщиной. Подмигнул, типа, сейчас Дима все решит.

Двинул плечом так, что «подпорка двери» синхронно откликнулось и заорало отборным матом женским прокуренным голосом.

— Вы, мати-мать, совсем охерели? Отдайте мой телефон!

У Дмитрия челюсть поползла вниз. Он же был уверен, что рыжая вовремя смылась. Побледнел чуток и решил выкрутиться, что знать не знает эту пьяную бабищу. Тем более, что в контрасте с бывшей женой, чучундра явно проигрывала. Где были его глаза, когда он ее в баре цеплял? Протрезвел немного и очнулся, что аж самому неудобно стало.

— Женщина, а вы кто? — бравировал Копейкин перед Верой.

Он смотрел вниз на ползающую по полу любовницу со всей строгостью во взгляде, подбоченясь, став похожим на важного гуся.

Вере лишь оставалось ухмыляться и наблюдать за бесплатным спектаклем в стороночке.

— Димон, это же я! Ты сам меня пригласил. Мы двое суток с тобой чпокались. Только сначала одна жена у тебя пришла со спиногрызом, а теперь другая вернулась. Не-не! Я в гарем не записывалась! Ай, кобели вокруг, одни кобели-и-и! — орала рыжая на весь подъезд, стуча кулаком себя в плоскую грудь, будто страдания ее одолели. — Верни сотовый и разойдемся, как в море корабли.

Вызывающе визгливые интонации резали слух. Это раздражает, даже выматывает. Вере хотелось поскорее покинуть место разборок и никогда больше сюда не возвращаться. Какое счастье, что ее подобная канитель давно не касается.

Пока любовники скандалили и выясняли отношения, Вера проскользнула мимо, не откликаясь на оклик Дмитрия:

— Вер? Вер, ты куда? Не верь ей, меня хотят подставить, очернить! Вера-а-а, — он пытался оторвать от себя женщину, обхватившую его ногу. Взвыл, видимо, она его цапнула зубами. Вере даже захотелось обернуться и посмотреть, за какое место… Сдержалась. Пусть хоть всего сожрет с потрохами!

Выскочив из подъезда, Вера запрыгнула в машину, припаркованную напротив.

— До Чертаново сколько будет? — спросила у мужчины, которого приняла за таксиста.

— А? — обернулся человек в кепке, удивленно на нее посмотрев.

— Заплачу по двойному тарифу, только быстрее, пожалуйста, — она покосилась на двери подъезда, словно опасалась, что оттуда кто-то выскочит.

— Ну, если «пожалуйста», то довезу. Говорите точный адрес, — он поднял телефон и нашел приложение с яндекс картами. Вбил то, что продиктовала ему красивая шатенка с большими серыми грустными глазами.

Разве можно отказать таким глазам?

— Маршрут построен, — вякнула «Алиса», рисуя зеленую стрелочку на экране айфона последней модели.

Автомобиль тронулся, набирая обороты. Приятная джазовая музыка в салоне. Вкусная ванильно-табачная вонючка и удобное под спину сидение. Запах табака ее успокаивал, как ни странно. Вера расслабилась, с удовольствием вытянув ноги, не замечая пристального разглядывания в зеркало.

— Можно здесь остановить, — указала Вера в свободное место на парковке. Пошелестела по карманам куртки, вытягивая купюры и разглядывая их на свет. — Возьмите, и еще раз спасибо, что согласились взять левого клиента.

— Клиента? — опять переспросил мужнина и глаза у него полезли на лоб.

Вера подумала, что у него со слухом беда. Бывают же слабослышащие люди. Видимо, таксист из таких. Приходится ему повторять несколько раз. Бедняжке. Если присмотреться, то очень симпатичному бедняжке… Где-то Вера его уже видела. Вот, только вспомнить не могла.

Лана вытаращила глаза, когда Вера положила на стол перед ней банковскую карту за ужином. Ася и Милана кушали кашу и глазели на тетю, у которой была их сестричка.

— Как тебе удалось? Дима одумался? Я могу вернуться? — залепетала молодая мать, смахивая слезу со щеки.

— Он про тебя и не вспоминал. Сама забрала, зная, где Копейкин хранит, как куркуль все ценное. Видела его рыжую подружку… И вот, что я тебе скажу, дорогая, в первый и в последний раз: Уходи от него, беги. Используй свой шанс на новую жизнь. Деньги для съема жилья у тебя теперь есть и на первое время тоже. Помогать больше не стану, хоть заревись, хоть дитем тряси. Поняла меня? Я не нанималась еще каждой новой жене Дмитрия сопли подтирать. Мне о своих детях нужно думать, — Вера высказала все спокойным тоном, чтобы дочерей не пугать. Они уже отвыкли от ссор и скандалов.

— Спасибо тебе, Вер. Если бы не ты… Я понимаю, что слышу. Только сердце болит и ноет, — она приложила руку к груди, сжимающую карточку.

— Переболит, — буркнула Вера. — Доедай кашу и сходи на барахолку внизу. Там магазинчик, больше похожий на склад с дешевыми вещами. Подбери что-нибудь ребенку и себе. Я посижу с твоей малявкой часик. Не больше, — серые глаза внимательно всматривались в миловидное лицо с веснушками и вздернутым носом.

— Хорошо-хорошо, я мигом управлюсь, — заерзала Лана, повеселев. На щеках выступил румянец, глазки заблестели. Быстро доев свою порцию, она прытко пошла собираться.

— Не долго! — напомнила Вера, провожая ее до двери.

Вздохнув, погладила дочек по вьющимся волосам. Отправила их играть, предварительно посмотрев за спящим младенцем. Зарядила стирку детских вещей с щадящим порошком. Созвонилась со свекровью, вкратце рассказав, что вчера было…

Прошел час, второй… Третий. Ланы нет. Ребенок пищит, сиську просит. Вера девочке подгузники несколько раз уже поменяла и водичкой попоила.