– Доделаю смету, – не поднимая головы, отвечаю я. – Завтра утром нужно отправить.

– Завтра утром ты отправишь. Сейчас иди к жене, – Андрей подходит, закрывает мой ноутбук. – Что с тобой? Ты последнюю неделю как одержимый.

Я откидываюсь на спинку кресла, устало потираю лицо.

– Просто много работы.

– Много работы было всегда. Но ты раньше не оставался здесь до ночи каждый день, – Андрей садится на край стола, скрещивает руки на груди. – Проблемы дома?

– Нет, – отвечаю я быстро. Слишком быстро. – Все нормально.

Андрей смотрит на меня долго, изучающе, потом вздыхает.

– Ладно. Не мое дело. Но если что – ты знаешь, где меня найти.

Он уходит, и я остаюсь один в пустом офисе. Смотрю на закрытый ноутбук и понимаю, что Андрей прав.

Я убегаю.

От дома, от Лены, от реальности того, что я сделал.

Телефон вибрирует.

Сообщение от Вики: «Привет. Мне нужны деньги на УЗИ. 15 000. Можешь перевести?»

Я смотрю на экран, чувствуя, как внутри закипает злость. Мы же договорились – сто тысяч в месяц. Первого числа. А сейчас только восьмое.

Набираю ответ: «Мы договаривались о ста тысячах раз в месяц».

Ответ приходит почти мгновенно: «Я знаю. Но УЗИ нужно сделать срочно. Врач настаивает. Или ты хочешь, чтобы с ребенком что-то случилось?».

Ребенок. Она давит на это слово, как на кнопку. Мой ребенок. Как я могу отказать?

«Хорошо. Переведу завтра».

«Спасибо! Ты лучший!».

Я швыряю телефон на стол и хватаюсь руками за голову. Так, значит? Сто тысяч – это только начало? Теперь она будет выдаивать из меня деньги каждый раз, когда ей что-то понадобится?

Но что я могу сделать? Отказать? И что тогда? Она расскажет Лене. Все рухнет.

Я встаю, собираю вещи, выхожу из офиса. На улице темно и холодно, идет снег. Я иду к машине, сажусь, завожу двигатель.

Еду домой медленно, растягивая время. Не хочу приезжать, не хочу видеть Лену, не хочу притворяться, что все хорошо.

Дома горит свет. Лена еще не спит. Я поднимаюсь по лестнице, открываю дверь. Она сидит на диване с книгой, но когда я вхожу, откладывает ее в сторону.

– Ты так поздно, – говорит она, и в ее голосе не упрек, просто констатация факта. – Ужинал?

– Да, заказывал в офисе, – вру я. Я вообще ничего не ел с обеда, но не хочу садиться с ней за стол, болтать, притворяться.

– Кирилл, – она встает, подходит ко мне. – Что происходит?

– Ничего, – отвечаю я, снимая куртку. – Просто много работы.

– Ты это повторяешь уже неделю, – она обнимает меня сзади, прижимается щекой к спине. – Но я вижу, что это не только работа. Ты какой-то... отстраненный. Будто тебя нет рядом, даже когда ты дома.

Я застываю. Она чувствует. Конечно, она чувствует.

– Извини, – говорю я тихо. – Просто устал. Проект сложный, приходится вкладывать больше сил и денег, чем планировали. Подрядчики косячат, сроки срываются.

Она отпускает меня, обходит, смотрит в лицо.

– Если это из-за денег – мы можем урезать расходы.

– Нет! – я перебиваю ее резче, чем хотел. Она вздрагивает. Я беру себя в руки, смягчаю тон. – Не нужно. С деньгами все нормально. Просто... мне нужно время. Закончу этот проект, и все наладится.

Лена смотрит на меня долго, и я вижу в ее глазах сомнение. Она не верит мне полностью. Но она хочет верить. Хочет, чтобы все было так, как я говорю.

– Ладно, – говорит она наконец. – Но обещай, что если будет совсем плохо – ты скажешь. Мы справимся вместе. С любой проблемой.

– Обещаю, – говорю я и ненавижу себя за эту ложь.

Мы идем спать. Лена быстро засыпает, прижавшись ко мне. А я лежу с открытыми глазами, смотрю в потолок и считаю деньги в уме. Сто тысяч первого числа. Пятнадцать тысяч на УЗИ. Что дальше? Анализы? Витамины? Одежда для беременных?

Где граница? Когда она перестанет просить?

Ответ приходит сам собой: никогда. Она не перестанет. Потому что я дал слабину. Согласился один раз – значит, соглашусь и второй, и третий.

Я попал в капкан.

Проходит еще две недели. Вика пишет три раза.

Один раз – деньги на витамины. Второй – на специальную подушку для беременных. Третий – просто так, «немного на еду, пока не получила зарплату». Каждый раз я перевожу. Каждый раз злюсь на себя, на нее, на ситуацию. Но ничего не могу поделать.

Я начинаю придумывать отговорки для Лены. Говорю, что нужно закупить новое оборудование для офиса. Что подрядчики требуют предоплату. Что застройщик задерживает платежи, и приходится вкладывать собственные средства.

Лена верит. Или делает вид, что верит.

Отношения между нами начинают трещать по швам. Я задерживаюсь в офисе все чаще и чаще. Прихожу поздно, ухожу рано. Избегаю разговоров, избегаю близости. Не потому что не люблю ее – просто не могу смотреть ей в глаза, зная, что обманываю.

Однажды вечером она взрывается.

– Кирилл, что, черт возьми, происходит?! – она кричит.

Лена никогда не кричит. За семь лет я видел ее сердитой может раз пять. Но сейчас она кричит, и в ее голосе такая боль, что мне хочется провалиться сквозь землю.

Мы на кухне. Я пришел домой в одиннадцать вечера, молча прошел мимо нее, полез в холодильник. Она встала, подошла, развернула меня к себе.

– Что происходит? – повторяет она, и по ее щекам текут слезы. – Ты меня избегаешь. Неделями. Приходишь поздно, уходишь рано. Мы почти не разговариваем. Ты даже не притрагиваешься ко мне!

– Лена... – начинаю я, но не знаю, что сказать.

– У тебя кто-то есть? – она задает этот вопрос тихо, и в нем столько страха, что мне хочется закричать. – Ты встречаешься с другой?

Есть ли у меня другая?

Технически нет. Но ребенок от другой женщины – это считается?

– Нет, – говорю я твердо. – никого нет. Я люблю тебя. Только тебя.

– Тогда что?! – она бьет меня кулаками в грудь. Не больно, скорее отчаянно. – Что с нами? Что с тобой?

Я хватаю ее за запястья, прижимаю к себе.

– Прости, – шепчу я в ее волосы. – Прости. Просто проект съедает меня. Слишком много стресса, слишком много проблем. Но это не твоя вина. Это я... я справлюсь. Обещаю.

Она рыдает мне в грудь, и я чувствую, как ее слезы пропитывают мою рубашку. Я глажу ее по спине, целую в макушку, шепчу утешения. Но внутри меня пустота. Потому что я знаю – это не закончится. Это только начало.

В ту ночь мы занимаемся любовью. Отчаянно, почти яростно. Лена цепляется за меня, словно боится, что я исчезну. Я целую ее, ласкаю, стараюсь показать, что люблю. И это правда. Я люблю ее. Несмотря на все. Несмотря на Вику, на ребенка, на ложь.

Но после, когда она засыпает у меня на груди, я лежу с открытыми глазами и понимаю: так больше нельзя. Я разрушаю нас. Медленно, но верно.

Телефон вибрирует на тумбочке. Я тянусь, смотрю на экран. Сообщение от Вики: «Забыла сказать – мне нужно купить коляску. Хорошие стоят от 40 000. Переведешь на следующей неделе?».

Сорок тысяч.

На коляску.

Для ребенка, который еще не родился.

Я смотрю на это сообщение, потом на спящую Лену. Ее лицо спокойное, умиротворенное. Она верит, что мы справимся. Что все наладится.

Но я-то знаю правду.

Правда в том, что я не контролирую ситуацию. Вика контролирует. Она дергает за ниточки, а я танцую, как марионетка. Каждый ее запрос – это еще одна петля на моей шее. Еще один шаг в пропасть.

Я набираю ответ: «Хорошо»

Что еще я могу ответить?

Кладу телефон обратно, обнимаю Лену покрепче. Она что-то бормочет во сне, прижимается ближе. Я целую ее в висок и закрываю глаза.

Завтра начну искать выход. Как-то поговорю с Викой, объясню, что так нельзя. Что у всего должна быть граница.

Завтра.

Но завтра превращается в послезавтра, а послезавтра – в следующую неделю. И я продолжаю переводить деньги. Продолжаю лгать Лене. Продолжаю разрушать свою жизнь.

Потому что капкан уже захлопнулся.

И выхода из него нет.

Глава 5