К концу четвертого месяца экспедиции закончили с разгрузкой «Надежды» и еще через пять дней с грустью проводили корабль в обратный путь домой. Никто не забыл отправить домой весточку, что все идет как надо, все хорошо.
Вернулась «Надежда» через пятьдесят шесть дней, что вызвало подъем рабочего духа. В первый же прилет долго и радостно обнимались на борту, а профессор светилась от счастья. Буми тайком от всех вручили сумку с конфетами, запас которых у нее подходил к концу. Еще одну сумку с подарками одна из техников передала в руки Скары. Техник явно новый, навигатор ее не знала, но о чем-то они поболтали пару минут не пряча улыбок, Лориэль все видела.
Первым на планету привезли подарки из дома. Само собой домашнее делилось между всеми, никто ни в чем никому не отказывал. Матушкины сладкие сухари, коих привезли большой мешок, все попробовали и оставили как деликатес на особый случай, очень уж вкусно вышло. На синхронизаторе Лориэль долго рассматривала смеющихся Фили и Жанни, обе помогали бабушке с тестом, при этом у Жанни весь нос был в муке, наверняка не обошлось без помощи сестры.
Буми тоже похвасталась своими дочками. Им по пять лет, окрасом девчонки похожи на маму, но у обеих на лбу до переносицы широкие полосы темного меха. Выглядело забавно и красиво. Буми даже всплакнула, соскучилась. Лориэль обняла ее и прошептала:
- Зато когда вернешься – они тобой гордиться будут, важное дело делаем.
Буми кивнула и утерла слезы.
Однако с новой работой навалилась и новая тяжесть. Пилоты держались, потому что был опыт, но даже боевая Селька начала немного сдавать. Ее навигатор сильно сдулась, оно и понятно, семь месяцев тяжелой однотипной работы без выходных и праздников. В академии к такому не готовят. Скара частенько о чем-то болтала с новеньким техником, которая привезла ей домашний подарок.
- А чего они без тебя? – просила Лориэль у Сельки.
- Они вроде как с одной улицы, - сказала пилот.
Лориэль уловила момент и спросила у Скары:
- Все хорошо?
Навигатор тяжело вздохнула и пожала плечами:
- Устаю очень. И по дочкам скучаю.
- Все скучаем, - Лориэль положила руку на плечо девчонке. – Самую тяжелую половину пути мы прошли. Дальше будет проще.
Скара попробовала улыбнуться, в глазах даже мелькнула искорка.
Буми держалась, работала, не ныла, только карамельки уже не спасали. Грустила и все чаще поглядывала на синхронизатор.
Все грустили. Профессор нашла выход – старшие составили план и утвердили задачи по экспедиции. Их было очень много, надо и обе базы достроить, и проб набрать, и найти крупные месторождения, чтобы в будущем разворачивать буровые станции. Список был охренеть какой большой, но, когда в нем начали появляться отметки о выполненных задачах, все приободрились. Появилось негласное правило не говорить о доме. Можно было получить в нос.
Темпа работы не выдерживала даже самая надежная техника. На всех «ласточках» хоть по разу, но выгорали стабилизаторы. Меняли их на планете. Работать в защитной экипировке куда сложнее. То, что дома занимало пару часов, здесь могло растянуться на полдня. У Айрины полетел синхронизатор правой группы, меняли, проверяли и облетывали часов сорок с перерывами. В остальном же «ласточки» не подводили, а подклинивающие платформы чинить научились все, даже ученые.
Хуже дело обстояла с планетоходами. На двух перегорели движки и теперь это тележки на колесах, а не машины. На третьем техники поехали искать упавший дрон и сломали две оси. Планетоход пришлось бросить, а техники восемь часов ножками выходили из аномалии, чтобы их смогли подобрать на «ласточке».
Дроны ломались один за другим, благо их взяли с запасом, а часть модулей уходила на починку всего остального.
Для экипажей развлечением стали полеты на соседние планеты. Лориэль даже побывала на стеклянном спутнике, тут и правда все усеяно этим забавным стеклом, которое почти ничего не весило.
К концу восьмого месяца профессор собрала всех на большое совещание. По видеосвязи вызвали «Надежду» и вторую базу. Собрались в главном зале. Он так назывался номинально, потому что был не больше остальных, но именно здесь чаще всего собирались для обсуждения разных дел. Тесновато, многие стояли в проходах между секциями.
Лориэль с Буми расположились на большом ящике у стенки слева от профессора. Мебели на базе очень мало, поэтому приспосабливали все что могли. В качестве лежаков, сидушек или столов вполне подходили ящики из-под оборудования.
- Все собрались? – профессор окинула взглядом зал и посмотрела на экраны. – Начну с плохой новости. Пришли результаты по материалу. Мы обработали все пробы и, к сожалению, содержание необходимых нам соединений крайне мало.
Все вздохнули, заворчали, зафыркали. Кто-то даже зашипел. Расчет был, что хоть одной из поисковых групп повезет найти богатые залежи.
- Сейчас у нас работает четыре поисковых группы, - продолжила профессор. – Мы можем продолжить работу в прежнем режиме, но я предлагаю рискнуть.
- В чем риск? – спросила Паранга. Ее как старшего спасателя слово «риск» насторожило сразу.
- Подойти ближе к аномалии, - сказала профессор.
Все притихли и задумались. «Ласточки» возле аномалии не летают, значит, где-то придется ставить перевалочный лагерь и уже с него планетоходами перевозить буровое оборудование. Прикинули объем работы и заохали, а кто-то даже не сдержался и завыл:
- Это же все перестраивать заново!
Профессор подняла указательный палец, шепот и вздохи прекратились. На экранах появилась карта планеты, приблизили изображение и все на него уставились. Вокруг огромной аномалии много разных выступов, большая часть уже пронумерована и внесена на карту. Хребет под номером 310-2240 выпирал из аномалии в сторону базы километров на двести. Высоты там небольшие, от четырехсот до трех тысяч метров, но профессора заинтересовали равнины по сторонам от хребта.
- Предварительные исследования показали, что в этом месте семнадцать перспективных зон, - продолжила профессор. – Если объединить рабочие группы в две команды, то к планируемой дате окончания экспедиции мы проверим все зоны.
- Простите, профессор. А что если мы и там ничего не найдем? – спросила одна из техников.
- Обязательно найдем, - уверено ответила профессор.
Начались бурные споры, надо ли переносить работы или нет. Судя по изображениям на экранах, на добывающей базе и на «Надежде» тоже спорили. Выслушали некоторых специалистов. Были хорошие доводы чтобы перенести работы, но и обратное тоже было, пробы показывали, что при удалении от базы концентрация материала в грунте растет, а значит и двигаться надо еще дальше. Причем полного единства не было ни у кого, даже у геологов, где, казалось бы, должно царить общее мнение. Еще полчаса разговоров ни к чему не привели, по голосам все разделились приблизительно на две равные части. Молчали только спасатели и экипажи «ласточек». Им все едино как работать, что так, что так. Буми быстренько посчитала и прикинула, что если все-таки работы переносить, то дальность полетов увеличится на шесть процентов и придется делать две базы снабжения, выше и ниже хребта – аномалия в том месте узкая, но бьет направленно в сторону лагеря еще на сотню километров.
Споры чуть поутихли, и профессор предложила:
- Раз уж нет единого решения, может, по старой традиции решим?
Несколько секунд все обдумывали предложение и согласились. Спросили и вторую базу, и «Надежду». Они поддержали.
Профессор достала из кармана монетку и показала всем:
- Клеймо – переносим работы, печать – работаем по старому плану.
Все дружно закивали.
- Ну, кто у нас тут самая молодая? – профессор огляделась.
- Кидайте сами, профессор, - предложили геологи.
- Это чтобы вы потом во всем меня обвинили? – улыбнулась Гамодара.
- Мы и так вас обвиним!
В зале раздался дружный смех. Он быстро стих, и профессор положила монетку на пальцы. Подброшенная вверх, монетка провернулась раз десять, с шумом плюхнулась на стол, подскочила со звоном, ударилась еще раз, затряслась и упала клеймом вверх. Все дружно выдохнули, даже кто был против переноса работ.
