Предательство в первую очередь убивает настроение. Экипажи «ласточек» не испытывали ни гнева, ни ярости, ни обиды. Вообще ничего, пустое место. Самое страшное состояние. Приказ верховного матриарха восприняли именно как предательство. Прими это решение совет матриархов – хватило бы воли одной Аранги чтобы его отменить, но верховная хозяйка в том числе и верховная командующая, оспаривать ее приказ, значит, нарушать устав военной службы.

За неделю выяснили все, что могли. Понятнее не стало. Приказ составлен очень хитро, нет ни одного пункта, указывающего причину такого решения, просто выдано как факт: расформировать и лишить. Чувствовалась подготовка к процессу. Одного автора флот знал почти наверняка.

Все, кто как-то был связан с экипажами «ласточек», пытались помочь. Десант так и стоял на посту у входа в комнату экипажей, штурмы и остальные искали хоть какое-то решение. Первым делом, конечно же, позаботились о раненых. К кому же еще могли пойти оперативницы, как не к ним? Заланэль запретила, но жажда найти что-то небывалое и выслужиться была сильнее. В палату когтей лезть побоялись, а вот к остальным рискнули. Всем влетело от мастера Ганнэль моментально, но рвения у оперативниц от этого только прибавилось.

- Угомони своих, - Ветерок предупредила Заланэль. – Угомони. Мои за «ласточек» порвут, а командовать некому! Ни одного когтя в строю и кандаров всего шестеро на бригаду!

Заланэль пыталась. Семнадцать оперш за дезертирство были разжалованы и посажены под арест за явные нарушения, еще двадцать две дуры с той же формулировкой посадили под стражу до разбирательств. От этого рвения у оставшихся только прибавилось. Они решили, раз до экипажей и раненых им не добраться, нужно отыгрываться на другой категории беззащитных – на техниках. Всех начали распределять с понижением в разные дыры и даже не по профилю, лишь бы место нашлось. Большинство приказов прошло мимо Заланэль, но она их нашла и успела отменить, а там случилось неизбежное. Десантура психанула.

Троих оперш избили до реанимации, причем в месте, где все произошло, почему-то не работали системы контроля и свидетелей не нашлось. Или глушилки достали, или кто-то помог. Будь, конечного, у оперативниц мозги или чувство самосохранения, они бы поняли намек. Вместо этого оперши решили, что передвигаться надо стайкой. Так восьмерых сразу, после учиненного обыска в комнате техников 107-го отряда, поймали у лифтов и крепко прошлись по ребрам и пальцам. Оставили по левой руке, чтобы сами подтирались, а не медицину нагружали. Двум другим выбили зубы и переломали пальцы, чтобы неповадно было всякую хрень в рапортах писать. До одной, особо тупой, не дошло даже после разбитой морды. Когда она в очередной раз пошла в узел связи с выдуманным рапортом, что-то случилось. На камерах было видно, как секунды на две пропало освещение, а когда все включилось, от оперши остался только разбитый планшет на полу. Нашли ее подвешенной за руки в дебрях служебных помещений. Жива, в рот запихали ее же трусы вместо кляпа, а хвост был выбрит под ноль и выглядел хуже крысиного. Более мерзкого наказания, чем выбритый хвост, для сильванки не существует – и мерзко выглядит, и болит, и чешется, и постоянно зудит внизу живота до риска обмочиться прямо в штаны. Вот тут оперши, наконец, прониклись и притихли.

Разумеется, были и те, кто занимался делом, как и положено по уставу. Ни одна из них не пострадала. Рапорта на увечья и драки, конечно, принимали. Дела открывали, допросы, обыски проходили, но сложно что-то найти, если не хочешь, при этом настоящие оперативницы делали такие важные лица, что кому надо сразу понимали – положи перед носом, не заметят. Все знали кому и за что прилетело, покрывать своих тупых сослуживиц не хотели.

Туча, несмотря на еще больные ноги, перебралась к экипажам. Крепкая у нее порода, небольшая регенериновая процедура, немного фиксаторов и старшая могла ходить.

В комнате никто ничего не обсуждал и не жаловался. Только Селька, отвернувшись к стене, тихо ревела. Ей не мешали.

Была слабая надежда, что как только флот выйдет в родной системе всю эту чушь отменят и справедливость вернется, но чудеса случаются где угодно, только не на флоте. Арангу сразу отозвали на планету с отчетом, не поленились пригнать малый спасательный корабль, чтобы без пересадок доставить на планету. Боевые части, в том числе 11-й корпус десанта, в самых ласковых тонах отправили домой восстанавливаться. «Тридцаток» и штурмовую пехоту тоже. Они герои, никто не скрывал. По всем каналам только о них и говорили. И ни слова про «ласточек».

Повод порадоваться все же был, вернее, посмеяться. Заланэль не даром слыла хорошей оперативницей. По ее рапорту на «акулу» прибыли целые стаи оперативниц и начали охоту за хвостами своих же коллег. Тут-то ничего уже выдумывать не надо – трусость, предательство, некомпетентность. Все как есть. С одной стороны «акулы» стоял визг, с другой хохот. Заланэль в разборки не лезла. Сказала, ей есть чем заняться, домашние и обрадовались, что все заслуги им пойдут. В общем, крысы сожрали крыс.

По результатам проверки, конечно же, Заланэль сняли. И не по статусу командует, и вроде как упущения есть, хоть и не ее, но все-таки. Сняли тоже подло, отправили в резерв, якобы пока не найдут достойную ее опыту должность. Никто не удивился.

Улетали бывшие экипажи как гражданские, в последнюю очередь на забитых под завязку «платформах». Темно, душно, шумно. На борту полно гражданских, лица у всех совсем нерадостные, кто-то откровенно говорил, что отмучались наконец. Искра между делом пристала к парочке теток. Те смотрели на военную форму без знаков и сначала сторонились, но как узнали, что перед ними «ласточки», охотно разговорились. Обе тетки инженеры силовых установок, работали на заводе по профилю, но полтора года назад призвали на флот якобы на шесть месяцев.

- Ладно бы служба затянулась, и не такую хуйню терпела! – возмущалась тетка с темно-серым мехом. – Все заебало! Платят, как говну! Я, инженер с двадцатилетним стажем получаю меньше милитанга без класса! Как это вам, а? Все время возле двигателей сидела – попробуй проморгать дефект! Башку оторвут сразу! Да в Бездну! Мне чтобы эти гроши выбить с флота, придется бегать месяц и доказывать, что я действительно полтора года летала, а не хвост отсиживала! Еще и непонятно, примут рапорт или нет! Заплатят, самое лучшее, через год! И без боевых! А на заводе уволили или нет – не знаю. Забирали-то приказом на полгода, а я почти два на флоте торчу! Прилечу домой и чего? С голой жопой вернулась! И не первый раз такое!

Все вокруг закивали. У остальных истории похожие, многие не раз приписывались к флоту. И почти все больших специальностей. Технологи, дефектологи, эксперты по системам. За исключением, конечно, поварих, но их набиралось не так много, хотя по факту им платили так же паскудно, еще и постоянно проверяли, не объели ли девки бравых вояк.

- Да, уж… Нас хотя бы просто выперли с флота… - Искра вздохнула и шепнула Лориэль: - Вот уж истину праматери говорили – никогда, сука, никому не жалуйся! Найдутся те, кому еще хуже!

Лориэль молча согласилась.

Проверку проходили до безобразия долго, примарилы сильно устали за пару дней, смены длинные, еще и подменять постоянно кого-то надо. Все нервничали и злились. На военных без знаков различий все проверяющие уставились крайне недобро. Посмотрели внимательно дела, почесали уши и махнули руками. Попадись им кто такой в первый день – весь мех бы вычесали, а тут просто устали.

На орбитальной станции застряли на четыре дня, пока не нашелся еще один транспорт, чтобы улететь. Причем теперь «платформы» летели в одно конкретное место, откуда всем гражданским предлагалось разъезжаться самостоятельно. Если кому-то надо на другую сторону планеты – их проблемы. Помогли девчонки из операторской службы, иначе проторчали бы еще дня три на станции, а это накладно.