Вот и получается, что если Виктор не закроет глаза на происходящее, то он сделает только хуже. Себе и девочке. Поэтому Альбина включила «училку», как будто не понимая, что тут происходит и повысив голос. Виктор хмыкнул про себя. Что же, получается, он тоже поэтому сперва начал с «как же меня задрали ваши проблемы, девочки»? Испугался. Испугался того, что его неправильно поймут, что конечно же повесят ярлык «педофил» и «совратитель школьниц».

Он вздохнул и потер лицо. Поднял голову.

— Значит так. — сказал он: — Оксана, тебе больше нечего бояться. Альбина, выключай «училку», лучше помоги нам.

— Виктор Борисович. — тихо говорит Альбина: — вы же понимаете, что будет когда об этом узнают? А об этом обязательно узнают.

— Мы Ксюшу не отдадим. — серьезно говорит Лиля: — она в беде и ей нужно помочь. Наша команда никого не бросает.

— Точно. — говорит Арина Железнова: — один за всех и все за одного. Я этих мелких не знаю, но Лилькины друзья — мои друзья.

— Вы… — Альбина качает головой: — вы не понимаете… сюда один наряд милиции приедет и все. Девочку в приемник заберут, поставят на учет и снова вернут в семью. Лучше вернуть ее сейчас, пока все не раскрутилось, поймите. Я же тоже Оксане зла не желаю, хочу чтобы с ней все хорошо было, но если вы ее тут скрывать будете — ни к чему хорошему это не приведет.

— Вон, Аринка у нас тоже несовершеннолетняя и ничего. — роняет Лиля, сложив руки на груди и прислонившись к стене: — одна живет и еще с какими-то парнями. Вот у нее дома притон точно.

— Мне через три дня восемнадцать будет!

— Виктор Борисович. — встает с места Альбина: — я считаю эту дискуссию бесполезной и даже вредной. Уберите пожалуйста своих пышущих тестостероном амазонок, с физической формой у них все в порядке, я вижу. Но с логикой и рациональным мышлением явный провал. Они тут лишние. Нам нужно решать, что делать с Оксаной и…

— Это кто тут лишний, а⁈ А ну иди сюда, курица!

— Аринка! Стой!

— Подобного рода действия только подтверждают мой тезис. — холодно чеканит Альбина глядя на то, как Маша и Лиля утаскивают в коридор брыкающуюся Арину Железнову.

— Да погодите вы… — морщится Виктор: — Лиля! Маша! Верните Железнову!

— Что? — в двери появляется озадаченное лицо Маши: — зачем она тебе тут, Вить? От нее толку никакого, один вред, она ж только разрушать может. Или ты все же решил, пусть она училке втащит, пока ей восемнадцать не стукнуло?

— Виктор Борисович!

— Тащите ее сюда. Только придерживайте, чтобы не подралась. — командует Виктор. Из коридора появляется Арина Железнова, она складывает руки на груди и гордо вздев подбородок — проходит в спальню, показательно не замечая Альбину.

— Вить, ты меня звал? — нарочито фамильярно обращается она и у Альбины Николаевны ощутимо дергается левое веко.

— Арина, слушай, а ведь Лиля права. — говорит Виктор: — ты же несовершеннолетняя и этот тип, которого ты за отца выдаешь — он же один из «проводников», твоих фанатов. Как ты вообще докатилась до жизни такой? Вот только, умоляю не надо про три дня сейчас, я помню, помню, что три дня осталось. Скажи лучше как на тебя органы опеки глаза закрывают? Понятно, что ты спортивный гений, но все же…

— Ну… сперва я хотела эмансипацию сделать, но это долго, там судебный процесс целый и доказательства нужны. — говорит Арина и наклоняет голову набок: — а потом Сабина Казиева решила, что будет проще через «Орленок».

— «Орленок»? — поднимает брови Виктор.

— Лагерь спортивно-оздоровительный, в Подмосковье. Там сборы иногда проходят, а вообще он круглый год открыт. Родители написали письмо что хотят чтобы я там провела сезон, там и школа у них есть и все такое. То есть… — Арина чешет кончик носа: — я так понимаю, что дети могут же учебный год в лагерях таких проводить, без родителей, это как школа-интернат, вот.

— Но это учебный год. — подает голос Маша Волокитина, которая стоит в дверях спальни: — а остальное время? И почему ты не в лагере сейчас?

— А… — машет рукой Арина: — там подход формальный. Сабина с руководством договорилась, так что я могу сама по себе, а в лагере отмечают будто я у них. Так же и летом — у них там новый сезон открывается, летний, они меня автоматически продляют… но в этому году последнее лето было! Потому что…

— Три дня, мы помним. — кивает Маша: — так что, получается можно ребенку отдельно от родителей жить? Не все так печально?

— Я не знаю что тут происходит, — осторожно начинает Альбина Николаевна: — и я сама была бы рада такому решению… но про такое в первый раз слышу. В наших лагерях никто на себя такую ответственность не возьмет. У нас в прошлом году уже был нехороший инцидент в летнем лагере и…

— Это вы про Добрую Вожатую, да? — заинтересованно подается вперед Лиля: — я слышала! Но это же хороший инцидент! Девочка парней пожалела!

— Вот поэтому у вас тут притон! — строго блеснула очками Альбина Николаевна: — какие ценности вы детям прививаете!

— Боже, Альбина, какие дети! — простонал Виктор: — ты на них посмотри, взрослые барышни. Их проблема в том, что с точки зрения социума они незрелые, вон Арина Железнова у нас, что в ней изменится через три дня? Почему сейчас она не несет ответственности за свои действия, а через три дня — станет нести? Что в ней такого щелкнет, что она резко взрослая станет? Лиля вон до сих пор в четырнадцатилетнем возрасте застряла…

— Мне кажется, что ее ментальный возраст примерно пять лет. — подает голос от дверей Маша Волокитина: — хорошо хоть в рот все подряд тянуть перестала…

— Говорите-говорите… — нехорошо прищуривается Лиля: — я все запомню. Отольются мышке кошкины слезки. Аринка, а ты записывай, а то я все равно забуду…

— Отставить базар-вокзал. — говорит Виктор: — промежуточно у нас есть решение. Давайте на недельку ей школьную поездку устроим. — он обводит взглядом группу школьниц: — им всем устроим. На… на базу отдыха Комбината, например. За положительную учебу. То есть отличную учебу и положительное поведение. Я от Комбината письмо сделаю, у меня в приемной знакомства есть.

— Ты про Леночку, да?

— … это нам время даст. А вообще раз такая история, то мы можем как с Ариной сделать — если совсем у тебя дома туго. — говорит Виктор: — позвоню сегодня Сабине, у нас их звезда в заложниках, пригрожу что стану ее кормить эклерами, и она потолстеет…

— Эй!

— … хотя я думаю и так согласится. Пристроим ее в этот спортивный лагерь.

— Я… не хочу в лагерь. Какой из меня спортсмен…

— Ты чего? — удивляется Арина: — это ж… ну понарошку. На самом деле ты будешь… — она быстро-быстро мигает: — а где она будет на самом деле? Я вот, квартиру в Москве получила, а тут мне «проводники» снимают…

— Разберемся. — говорит Виктор: — понятно, что на крайний случай, но тем не менее… вариант у нас есть.

— Вить, — сменяет тон голоса Альбина: — но… для поездки нужно согласие родителей. Подпись.

— Сделаю, — машет рукой он: — схожу сейчас и сделаю. Хотя… там же мамина подпись нужна получается? Альбин, со мной сходишь? Ты все-таки женщина.

— Вот уж спасибо, заметил. — сарказм в словах преподавательницы можно было ножом резать: — что я женщина.

— Просто так ее в лагерь не возьмут. — говорит Арина: — меня вон по рекомендации Сабины взяли. Как талантливую спортсменку.

— Ну так и у нас будет по рекомендации Сабины. — пожимает плечами Виктор: — и тоже таланливая спортсменка. Я вот прямо вижу, что она тоже будущий гений… чего-нибудь. А не получится в твой «Орленок» пристроить, я у нас тут знаю директора лагеря. Вместе коньяк пили.

— Помню дядю Толю, — кивает Лиля: — это когда ты на гранату бросился?

— Ну-ка проверим. — насмешливо говорит Маша Волокитина: — Вить — в летний лагерь?

— Ни ногой…

Глава 8

Арина Железнова откинулась на мягкую спинку переднего пассажирского сиденья новеньких «Жигулей» — ВАЗ-2107, только что из салона, с блестящим хромом на бампере, без единой царапинки и с запахом свежей обивки. За рулём сидел Серёга — Сергей, один из её «бортпроводников», немногословный, высокий, широкоплечий и сегодня почему-то с масляным пятном на щеке.