— Угу, — поморщился я, и потянулся налить себе морса.

Так, что же получается. Покушение не удалось, и Бестужев решил сам вступить в игру. По логике, сейчас меня оставят в покое, якобы из-за защиты патрона. А на самом деле он попробует навязать мне свою волю через эти договора, или нанести внезапный удар позже.

Забавно выходит. Но в это можно играть и вдвоём. Надо избавиться от его охраны и держать дистанцию…. Так, а это что?

На этот раз я не окунулся в свои думы целиком. Сохранял внимание на окружающем пространстве и заметил, как ко мне направляется Бестужев в сопровождении троих людей. Юной девицы и, видимо, её родителей.

Со всех сторон атакует. Вот же гад.

Я огляделся и протянул руку даме недалеко от меня.

— Мадемуазель, позвольте пригласить Вас на танец.

— Меня уже лет пятьдесят так никто не называл, — улыбнулась старушка с графским перстнем на пальце. — Я бы с радостью, молодой человек, но мне уж за шестьдесят…

— А мы медленно, — ощерился я и махнул рукой, — покажем им всем.

— Если всем, то давайте, — хихикнула бабушка и приняла мою руку.

Мы влились в поток быстрого вальса. С первых секунд танца я понял, что старушка лишь прибеднялась. Скорость, с которой она вальсировала, заставила меня напрячься и увеличить темп. Кружения, переходы, шаги, всё смешалось. Платья других пар слились в цветные пятна на краю зрения. Я только и успевал, что вести, причём вести к выходу.

Минута, столько нам понадобилось, чтобы провальсировать в другой конец зала. Мелодия смолкла и я поклонился партнёрше.

— Благодарю, мадемуазель.

— Полно, граф, — старушка ни капли не запыхалась и улыбнулась неожиданно белозубо, — мы показали им всем.

Она резко махнула рукой. В ладони появился веер и она прикрыла им лицо.

— Благодарю, за эмоции, граф, — она понизила голос, но я её услышал, — а теперь ступайте, Вы же от дочки Кутузовых сбежали? Мне ли не понимать.

Ничего не стал ей отвечать, лишь улыбнулся и пошёл на выход. Слуга в ливрее приоткрыл створку двери, и я выскользнул на улицу.

Звуки музыки исчезли. Остались за моей спиной. Осенний ветерок кинулся ко мне с объятиями. Обдал ночной сыростью и холодом.

Я прошёл чуть вперёд и увидел другого слугу Бестужева около входа в винный погреб, ну, или, что там у них расположено. Подозвал его, попросил подогнать машину.

Оставаться в усадьбе не хотелось. Не люблю интриганов и предателей. Бестужев в моих глазах занял почётное второе место после ЦПУ в списке на уничтожение. Правда, со знаком вопроса, но маленьким. Мне нужно только подтвердить догадки и всё.

Вместо машины появился Филипп Кириллович. Он хотел что-то сказать, но я с ходу взял инициативу, и отговорился тем, что завтра занятия. Старому слуге не оставалось ничего иного, как уступить.

От сопровождения я отказался. Попросил отозвать охрану от академии, объяснив тем, что не хочу злоупотреблять милостью Бестужева. А хочу стать равнозначным партнёром.

В глазах Филиппа Кирилловича мелькнуло одобрение, и я отправился домой на лимузине. Кажется, том же самом.

Ехал в одиночестве. Водитель хранил молчание, но я всё равно был начеку. Так, на всякий случай. Сознание как бы раздвоилось. Одна часть контролировала водилу, другая продолжала думать.

Бестужев явно хочет заполучить место силы рода Орловых. Видимо, он не смог когда-то договориться с дедом и отступил, а теперь попытается сделать это через меня.

Сегодня он всем показал, что оказывает мне покровительство. Громко заявил об этом, представив меня высшему свету.

А его предложение купить усадьбу Осокиных? Ещё одно подтверждение моим мыслям. Если я продам её ему, то в глазах общества окончательно стану его человеком. Это изолирует меня от аристократов. Все будут вести дела с Бестужевым, а не со мной. Потом он поддержит моё вступление в права наследства и сделает предложение, от которого я нельзя отказаться.

Нет, я смогу отказаться, но на моих планах по возврату частей духа можно будет ставить крест. Он постарается испортить мне жизнь…

Нет, однозначно, надо держаться от него подальше. Показать всеми способами, что я сам по себе. Это выгодно мне со всех сторон. И мою самостоятельность укрепит в глазах аристократов и Бестужева вынудит действовать поспешно. Возможно, его маска треснет, он явит себя настоящего, и тогда я смогу призывать его к ответу…

Что ж, звучит, как план. Только, добавим перчику. Я не просто так думал, что в такие игры можно играть вдвоём. Кроме своей независимости надо продумать атаку на Огонь-Догановского. Долг платежом красен, а он мне задолжал, минимум одно покушение.

Нужна разведка. Нужно выяснить, чем он владеет, и нанести удар. Внезапно. Неожиданно и сокрушительно. А потом смотреть, что они станут делать.

Я оскалился и посмотрел в окно. Настроение улучшилось. У меня появилась ещё одна цель. Не того Орлова они выбрали, для своих интриг и покушений. Не того…

За окном мелькали ночные улицы Питера. Фонари на краю дороги сливались в сплошную жёлтую полосу. Встречных автомобилей было мало. Светофоры нам благоволили и я смог насладиться быстрой ездой, и предвкушением своей мести.

Машина затормозила у ворот академии. Я распрощался с водителем, приветствовал до сих пор бдящую охрану, и пошёл по парку в сторону общаги.

Мысли снова вернулись к сегодняшним событиям.

Положим, с Бестужевым я решил, а что делать с усадьбой Осокиных?

Коварны, словно Одиссей со своим троянским конём. Это надо же придумать, подарить мне усадьбу, чтобы макнуть в грязь жадности. Опозорить, а потом самим же выкупить её.

Так, как мне ответить им, чтобы возвысить своё имя, и с Бестужевым всё срослось?

Двери в общежитие скрипнули. Кресло Марии Ивановны пустовало и я, в полумраке, стал подниматься к себе на этаж.

Кому и как продать усадьбу? Я же правильно понял Бестужева, её никто не рискнёт покупать. Только Пётр Алексеевич предложил, их противник.

Точно, надо найти врагов Осокиных и предложить им.

Коридор на третьем этаже оказался пуст. Я быстро прошёл к двери своей комнаты. Открыл её и, добравшись в темноте до письменного стола, запустил ноутбук.

Интернет моё всё. Надо почитать с кем воевали Осокины, с кем соперничают. Мне нужно разработать план действий. Причём срочно, потому что меня опережают. Надо придумать, как вырваться вперёд.

Экран компьютера засветился синим. Появилась заставка, я клацнул на браузер, и время полетело стрелой.

Противники Осокиных почили в войнах ещё сто лет назад. Они не выдержали ни экономического противостояния, ни реальных битв. Остались только те, кто принадлежал к правому политическому крылу. А это снова возвращало меня к Бестужеву.

Да что ж такое? Неужели никого не осталось? Только жалкие обнищавшие рода?

Я задавал поисковой системе один запрос за другим. Пролистывал десятки сайтов. Вчитывался в текст, но ничего не находил.

— Ты чего не спишь? — раздался над ухом голос Тихона.

— А? — я так увлёкся, что, даже, не обернулся.

— Не спишь чего? — повторил Тихон, — Домашку делаешь?

Я отвлёкся от экрана и повернулся к другу.

Свет ночной лампы проникал из его спальни в гостиную. Освещал заспанное лицо Тихона. Друг стоял передо мной и, сонно хлопая глазами, покачивался с носка на пятку.

— Да, надо продать трофей, — протянул я, — но не могу найти покупателя.

— У, ясно, — протянул Тихон, — а я в туалет встал.

Он договорил и скрылся за дверью ванной комнаты. Через пять минут он вышел обратно и, проходя мимо меня, пробормотал:

— Кирилл, а ты смотрел на трофейном аукционе?

— Каком аукционе? — я снова отвлёкся от экрана ноутбука, но Тихон уже закрыл дверь в спальню.

Я посмотрел ему в след с завистью. Спать хотелось неимоверно, но я сопротивлялся. Сначала надо найти решение вопроса.

Пальцы набрали фразу «трофейный аукцион», и я пропал с головой. Я нашёл!

Солнечный луч пробился сквозь неплотно задвинутые шторы. Скользнул по лицу. Заставил поморщиться.