Я двинулся вперёд. Шальная скользила следом, словно тень — грациозная и смертоносная. Её появление явно застало Черепа врасплох.

— Ты не один? — в его голосе прозвучало удивление.

— Ты тоже, — хмыкнул я, разглядывая Ферзя.

Массивная фигура бывшей шестёрки Черепа казалась сейчас жалкой. Шрам на голове набух от побоев, татуировки на руках размазались кровью. На шее виднелся паук, но теперь он больше походил на раздавленное насекомое.

— Слушай, Орлов, — произнёс Череп глухо. — Это мой косяк. Я должен был следить за порядком.

— Твой, — кивнул я.

Череп поджал губы и замолчал. Было видно, как его задело собственное бессилие. Допустить, чтобы какая-то шавка осмелилась нарушить установленные правила.

— Что планируешь делать? — спросил он наконец.

— Сейчас увидишь, — улыбнулся я и направился к Ферзю.

Маша и Лида в комнате, после того как за Кириллом пришла вахтёрша.

Маша стояла посреди комнаты, растерянно хлопая глазами. Её нарядное синее платье, которое она так долго выбирала для свидания, теперь было измято, а на плече зияла рваная прореха, в волосах образовались колтуны.

Лидия задержала взгляд на двери, где только что стоял Кирилл. И снова он исчез. Вечно этот Орлов оказывается в гуще каких-то событий, а теперь и Маша пострадала. Она перевела взгляд на подругу, пытаясь осмыслить происходящее.

Маша медленно двинулась к кровати. Её пальцы, слегка подрагивая, нащупали молнию на спине. Платье соскользнуло к ногам шелковой волной. Обнажилось кружевное белье — то самое «специальное». Так она его назвала днём, волнуясь перед свиданием. «Вдруг вечер будет долгим, и придётся раздеваться…» — улыбалась тогда Мария в зеркало.

Лида не смогла сдержать испуганного возгласа. На бледной коже подруги проступали свежие синяки. Один особенно заметный темнел на левом боку, словно чья-то безжалостная рука оставила свой след. Ссадины на плечах и локтях ещё сочились кровью.

Маша словно не замечала своего состояния. Её взгляд был устремлён куда-то вдаль, а на губах играла странная полуулыбка.

— Господи, это они с тобой сделали? — выдохнула Лида и подалась вперёд.

— Что? — Маша словно очнулась от транса. Посмотрела на своё тело в кружевном белье, провела пальцами по синяку. — Пустяки.

— Маша, — Лида напряглась, разглядывая подругу. — Давай к лекарю?

— Не нужно, — отмахнулась девушка. — Кирилл защитил меня. Закрыл собой, отбивался от них магией. Представляешь? Как в сказке, когда принц спасает принцессу!

Лида поморщилась от этого сравнения. Где-то глубоко внутри шевельнулась непрошеная мысль — а её бы он стал так защищать?

Маша перевернулась на спину, раскинув руки на кровати. Кружевной бюстгальтер приподнимался в такт её учащённому дыханию. В голубых глазах, устремлённых в потолок, плескалось какое-то новое выражение — смесь восторга и нежности.

— Маша, может тебе всё-таки нужна помощь? — Лида присела на край кровати. — С тобой ничего не делали?

— Нет-нет, всё хорошо, — Маша счастливо вздохнула. — Теперь всё просто замечательно. Кажется… кажется, я нашла своего будущего мужа.

— Что? — Лида застыла, не веря своим ушам.

— Понимаешь, — Маша приподнялась на локте, волосы рассыпались по плечам. — Он и раньше был особенным. Такой сильный, загадочный… А теперь…

Она запнулась, подбирая слова. Румянец окрасил щёки, а глаза заблестели ещё ярче.

— Да, да… Нет, я точно поняла. Я влюбилась в него!

Лида отшатнулась, хлопая глазами. Внутри всё смешалось — недоверие, лёгкая зависть, тревога за подругу. Она смотрела на разметавшуюся по кровати Машу, такую юную и беззащитную в своей влюблённости, и не знала, что сказать.

В душе шевельнулось что-то похожее на ревность. Не к Кириллу — к самой ситуации. К этой сказке о спасённой принцессе, которая никогда не случится с ней, всегда такой правильной и рассудительной Лидией Чернышёвой-Кругляковой.

— Маша… — только и смогла выдохнуть девушка.

Но подруга уже не слышала. Она снова смотрела в потолок влюблёнными глазами.

Владлен Герасимович Мешков и лейтенант Васильков, допросная.

— Почему Вы отпустили их? — задал вопрос Васильков, когда секунд-майор скурил две сигареты к ряду и пережил приступ сильнейшего кашля. — Ведь так хорошо начали…

— Они поломали мне всю тактику, — поморщился Мешков.

— Но…

— Никаких «но». Это лучшие адвокаты Петербурга, — Мешков достал ещё одну сигарету, но не стал закуривать, а просто крутил её меж пальцев. — Дел развалили больше, чем орденов и медалей у сына генерала, а час их работы знаешь, сколько стоит?

Лейтенант одними глазами показал, что ждёт ответа, и Мешков, доставая сотовый телефон, продолжил:

— Как твоя месячная зарплата.

Васильков ответил что-то нечленораздельное и выпучил глаза. Мешков хотел было подойти к нему и постучать по спине, но тут гудки звонка прекратились и с той стороны взяли трубку.

— Геннадий Семёнович, тут такое дело, — Мешков вкратце пересказал случившееся. Хотя, почему вкратце. Вся ситуация и так была короткой.

— Владлен, не ерепенься, и не злись, — хоть Мешков и был спокоен, но генерал знал подчинённого, как облупленного. — Ты знаешь, кто их нанял?

— Не всех, но выясню, — кивнул Мешков машинально.

— Выясни и просто столкни их лбами, — произнёс генерал. — А потом смотри, что из этого выйдет.

Я шагнул к Ферзю, и магия хлынула по каналам. Стихии смешались, готовясь к последнему для этого человека заклинанию. Он поднял разбитое лицо, и в его глазах мелькнул страх. Правильно боится, зря вы девушку впутали в это дело.

Но что-то внутри противилось. Не то чтобы жалость. За свою долгую жизнь я убивал и за меньшее, тем более если трогали близких. Просто военная выучка давала о себе знать. Одно дело битва, когда клинок встречает клинок, и совсем другое — казнь связанного врага.

Тонкие пальцы легли на моё плечо. От прикосновения пахнуло цветочными духами.

— Дорогой, подожди, — голос Шальной прозвучал мягко, почти интимно. — Отдай его мне.

Прикосновение её руки было лёгким, но настойчивым. Череп недоумённо поднял бровь. Даже Ферзь, несмотря на разбитое лицо, умудрился изобразить удивление.

— Зачем? — я обернулся к Изольде.

Она придвинулась ближе. Её губы почти коснулись моего уха:

— Так надо. Прошу тебя, — шёпот словно скользнул по коже. — Считай это моей дружеской просьбой к тебе.

Я снова посмотрел на Ферзя. Интересно, что она задумала? В глазах бывшей шестёрки Черепа не было облегчения — только животный страх. Похоже, он знал о методах работы Шальной.

— Хорошо, — кивнул я после паузы.

Челюсть Черепа отвисла. Такого поворота он явно не ожидал. Шальная щёлкнула пальцами, и двое её гвардейцев тут же подхватили Ферзя под руки. Тот даже не пытался сопротивляться или молить о пощаде. Только обмяк безвольной куклой, когда его потащили к машине. Глухой стук захлопнувшегося багажника поставил точку.

— Вопрос решён? — Череп поморщился, словно проглотил что-то кислое.

— Да, — я посмотрел ему в глаза. — Но я предупреждаю тебя, Инокентий Кузьмич, в следующий раз мне будет плевать, от тебя это или нет. Твоя земля и люди, ответственность несёшь ты.

— Хорошо, — он расправил плечи, и в его голосе зазвучала сталь. — Я за свой базар отвечаю.

— Ну вот и ладушки.

Череп сплюнул себе под ноги. Его взгляд метался между мной и Шальной, словно он пытался разгадать какую-то головоломку. А Изольда… она откровенно забавлялась ситуацией. В её позе не было ни капли страха или напряжения. Только лёгкая полуулыбка и едва заметный кивок в сторону криминального авторитета.

Женщина умела себя вести и держать в данном обществе. Как рыба в воде. Шальная быстро перевела взгляд на меня и подмигнула.