Абебе кивнул, его губы растянулись в тонкой улыбке.
— Будет сделано, господин.
Вёлькнер откинулся на спинку стула, его пальцы сжали ручку. Он знал, что противники не дремлют, но он был готов. Аддис-Абеба была его полем битвы, и он не собирался проигрывать. Он сделает всё, чтобы выйти победителем, даже если придётся играть против воли Берлина. Вёлькнер был готов к войне — своей собственной.
* * *
Аддис-Абеба просыпалась под палящим солнцем, её улицы уже бурлили жизнью, несмотря на ранний час. Центральный базар, сердце города, гудел, словно растревоженный улей: торговцы выкрикивали цены на зерно, специи и ткани, их голоса сливались с ржанием мулов, скрипом телег и смехом детей, снующих между прилавками. Женщины в ярких платках несли корзины с инджерой, а запахи кофе, шафрана и жжёного хлеба пропитывали воздух, смешиваясь с пылью, поднятой копытами и колёсами.
Майор Клаус Вёлькнер стоял у окна немецкого консульства, его холодные голубые глаза следили за оживлёнными улицами. Провал операции на складе всё ещё жег его, как раскалённое железо. Его разум уже выстраивал новый план — дерзкий, жестокий, но необходимый. Рас Касса, герой Абиссинии, и его посыльный Йосеф Вольде должны были исчезнуть. Их смерть не только ослабит императора Хайле Селассие, но и посеет хаос, направив подозрения на самого Льва Иуды. Это был ход, достойный шахматного гроссмейстера, и Вёлькнер собирался сыграть его безупречно.
Он подошёл к столу, заваленному картами, зашифрованными телеграммами и донесениями. Карта Аддис-Абебы, испещрённая пометками, лежала в центре. Его пальцы пробежались по линиям старого квартала, задержались на центральной площади, где располагался главный базар. Чтобы подозрения пали на императора, Вёлькнер решил использовать слухи и тонкие намёки. Народ уже шептался о слабости Хайле Селассие, о его возможном бегстве в Лондон. Если Рас Касса, народный герой, погибнет на базаре, а слухи укажут на императора как на виновника, доверие к трону рухнет. План был рискованным, но Вёлькнер умел играть на грани.
Он вызвал Абебе. Тот был мастером скрытности, его умение растворяться в толпе и манипулировать людьми делало его незаменимым.
— Абебе, — начал Вёлькнер, — у нас новая задача. Рас Касса и его посыльный должны исчезнуть. Навсегда. Их смерть должна выглядеть как удар по врагам Абиссинии, но слухи должны указывать на императора. Мы устроим взрыв на базаре. Ты знаешь, как это сделать.
Абебе кивнул, его губы растянулись в тонкой улыбке.
— Взрыв, господин? Это привлечёт внимание. Как мы укажем на императора без улик?
Вёлькнер подошёл к окну, его взгляд скользнул по толпе на улице.
— Слухи, Абебе. Они сильнее любых бумаг. Народ уже сомневается в императоре. Распространи на базаре сплетни, что Хайле Селассие боится Раса Кассы, что его победы угрожают трону, что он готов устранить героя, чтобы сохранить власть. После взрыва твои люди должны усилить эти слухи. Пусть говорят, что видели дворцовых стражников неподалёку, что кто-то из приближённых императора подкупил торговцев. Мы дадим народу повод сомневаться, и они сами сделают выводы.
Абебе кивнул, его глаза загорелись пониманием.
— Взрывчатку я достану через наших людей в порту, — сказал он. — Есть склад с итальянскими боеприпасами, захваченные партизанами. Я могу взять динамит, достаточно для телеги. Человек, который поведёт её, не вызовет подозрений. Мы скажем, что он везёт зерно, и никто не проверит.
— Хорошо, — ответил Вёлькнер. — Выбери взрослого мужчину, которому можно доверять, но который ничего не знает. Он не должен выжить, чтобы не заговорить.
Абебе слегка прищурился, но кивнул. Он привык к таким приказам.
— Я найду подходящего. Когда нужно всё сделать?
— Завтра, — сказал Вёлькнер. — Рас Касса и Йосеф будут на базаре утром. Они встречались там дважды за последнюю неделю. Убедись, что всё готово. И ещё: слухи. Распространи их уже сегодня. Пусть на базаре шепчутся, что император боится Раса Кассы, что он готов на всё, чтобы удержать трон.
Абебе кивнул и вышел.
Вёлькнер вернулся к карте, его пальцы снова пробежались по линиям. Он знал, что этот ход изменит всё. Если план сработает, Абиссиния погрузится в хаос, а он восстановит своё положение в глазах Берлина. Если нет — он отогнал эту мысль.
На следующее утро солнце взошло над Аддис-Абебой, заливая город золотым светом. Базар уже оживал. Рас Касса и Йосеф въехали в город на лошадях, их фигуры выделялись среди толпы. Рас Касса, в своей белой шамме с золотыми нитями, выглядел величественно, словно воин из древних легенд. Йосеф, в потрёпанной шамме, ехал позади, его глаза шарили по толпе, выискивая угрозу.
Они спешились у центральной площади, привязав лошадей к деревянному столбу у лотка с манго. Рас Касса обменялся несколькими словами с торговцем, старым знакомым, который снабжал его информацией о настроениях в городе. Йосеф стоял рядом, его взгляд скользил по лицам в толпе. Он заметил мужчину лет тридцати пяти в выцветшей тунике. Тот толкал телегу, запряжённую тощим мулом. Телега была накрыта грубой тканью, из-под которой виднелись мешки, похожие на те, что использовались для зерна. Мужчина двигался уверенно, но его глаза были опущены. Он не кричал, не торговал, не оглядывался, как другие торговцы, и это насторожило Йосефа.
— Господин, — тихо сказал Йосеф, наклоняясь к Расу Кассе. — Этот человек с телегой… он странный. Не торгует, просто идёт к центру площади.
Рас Касса бросил взгляд на телегу, его брови слегка нахмурились.
— Возможно, просто занят делом, — ответил он, но в голосе чувствовалась настороженность. — Следи за ним.
Йосеф кивнул, его рука невольно коснулась кинжала. Он шагнул вперёд, пробираясь через толпу, чтобы лучше видеть мужчину. Тот остановил телегу в нескольких метрах от них, у лотка с тканями, где толпились женщины, выбирающие яркие платки. Мул нервно фыркнул, его копыта били по булыжникам, поднимая облачка пыли. Мужчина бросил поводья, его движения были быстрыми, почти паническими. Он оглянулся, его глаза на мгновение встретились с глазами Йосефа, и в них мелькнул страх. Затем он повернулся и быстро зашагал прочь, растворяясь в толпе, его фигура исчезла за лотком с фруктами, где мальчишки торговали манго.
— Господин! — крикнул Йосеф, его голос перекрыл шум базара. — Телега!
Рас Касса обернулся, его лицо напряглось. Он шагнул к телеге, но в этот момент раздался оглушительный грохот, словно небо раскололось надвое. Взрывная волна ударила, как исполинский кулак, разрывая воздух. Телега разлетелась в щепки, деревянные обломки, смешанные с металлом и горящей тканью, взметнулись в воздух. Пламя вспыхнуло, яркое и жадное, пожирая всё вокруг. Чёрный дым заклубился над площадью, застилая солнце, а едкий запах горелого пороха и палёной плоти наполнил воздух. Крики ужаса и боли разорвали утреннюю суету, смешиваясь с треском падающих лотков, ржанием перепуганных мулов и звоном разбитого стекла из окон близлежащих лавок.
Взрыв был чудовищным. Огненный шар, диаметром в несколько метров, вспыхнул в центре площади, мгновенно испепеляя всё в радиусе десяти шагов. Деревянные лотки с тканями и специями разлетелись в щепки, их обломки, объятые пламенем, падали на толпу, вызывая новые крики. Металлические осколки — куски гвоздей и болтов, спрятанные в телеге вместе с динамитом, — разлетелись во все стороны, как смертоносный дождь, впиваясь в тела людей, разрывая плоть и ломая кости. Телега с зерном, стоявшая рядом, вспыхнула, её содержимое превратилось в пылающий факел, выбрасывающий искры, которые поджигали соседние прилавки. Мул, запряжённый в телегу, был разорван на части, его останки смешались с обломками, а другие животные, обезумев от страха, рвались с привязи, топча раненых и добавляя хаоса.
Рас Касса, стоявший ближе к эпицентру, не успел среагировать. Взрывная волна ударила его в грудь, отбросив на несколько метров. Его тело рухнуло на булыжники, белая шамма с золотыми нитями теперь была пропитана кровью. Осколок, пробивший висок, лишил его жизни мгновенно, и его лицо, всегда суровое и решительное, застыло в вечном покое. Йосеф, находившийся чуть дальше, попытался броситься к своему господину, но взрыв настиг и его. Осколок металла вонзился ему в грудь, пробив лёгкое, и он рухнул, его рука всё ещё сжимала кинжал под шаммой. Кровь хлынула из раны, пропитывая ткань, и его глаза, полные ужаса и неверия, закатились. Жизнь покинула его тело, и Йосеф Вольде присоединился к своему командиру в ином мире.
