И голоса… созданные из ночного шороха… Они постоянно издевались надо мной, обещая освобождение от мук и мучая еще сильнее.

Кожа на теле потрескалась, выступила кровь, и это при драконьей регенерации! Боль стала единой и нескончаемой… Время в этой агонии остановилось.

Вдруг что-то произошло.

Все исчезло. Все исчезли. Вокруг меня возник круг света.

Нет, Света.

Надо мной, горестно качая головой, наклонилась незнакомая эльфийка.

— Жаль, что мы встретились именно так… — печально прошептала она. — Я никак не могла найти тебя. Хорошо же они тебя спрятали!

Махнув рукой, она снесла оковы с моих рук и ног. Я упал на землю, переводя дух, пытаясь осмыслить, что это значит.

— Свет, запрети им так издеваться! — с жалостью прошептала она, помогая мне подняться. Я с трудом повернул голову к эльфийке и хрипло спросил:

— Хиль?

Она кивнула.

О… «великая и могучая Хиль», которую так забавно слушался Райдер, теперь пришла за мной. Я не сдержал смешка, полного горечи.

Меня зашатало. Хиль, поддерживая меня, положила руку на плечо… И вот тут случилось нечто! Меня впервые не обожгло Светом. Не обожгло, не добавило боли израненному телу…

Нет, наполнило радостью, которую не испытывал никогда, словно я погрузился в какое-то счастливое опьянение.

Удивленно посмотрел на нее, эльфийка кротко мне улыбнулась.

— Пойдем… — Мы сделали только один шаг.

Без всякой сферы и магии, я оказался в своем номере эльфийской таверны.

— Отдыхай… придет время, тогда поговорим… — ласково прошептала она и исчезла.

Я долго смотрел на опустевшее место… А может, мне это все приснилось?

Тут в дверь постучались. Я поднял руку, собираясь ударить огнем, но из-за двери раздался вежливый голос слуги:

— Госпожа попросила срочно доставить вам ванну и подать ужин…

Я устало обрушился в кресло, еле слышно прохрипев:

— Несите.

Лучший способ полюбить что-то — осознать, что можешь это потерять.

—Г.К. Честертон

Игнир

Вот и неделя миновала, как я вернулся из плена.

До сих пор от тех воспоминаний меня охватывает дикая ярость и бешенство, что я, — при всем своем могуществе! — ничего им сделать не смог!

В одиночку никто из умертвий драконов не в состоянии мне противостоять, но ради радости и возможности меня унизить, темные объединились, и теперь я не мог их достать.

Раздраженно хлопнул ладонью по столу и посмотрел на огромные часы с маятником, стоявшие между окнами в моих учительских покоях. Полвосьмого, ужин в академии уже окончен. Ничего… Все впереди. Главное, им ничего не удалось сделать с драконницей!

Думая об этом, постепенно пришел в себя, не то что абсолютно успокоился, но, по крайней мере, медленно разжал кулаки, заставил себя выдохнуть и расслабиться.

Тут поймал себя на том, что, то и дело поглядывая на часы, жду… Жду стука в дверь и робкой улыбки, когда она, толкая плечом дверь, ловко войдет в комнату с подносом…

Это раздражающее чувство, словно чего-то сильно не хватает, душит и раздражает, словно зубами впиваясь в мою грудь. Я позвонил в колокольчик и попросил служанку принести чай. Через пять минут мой приказ исполнили. Однако это не принесло никакого удовлетворения. Я же сказал, как надо его заварить! А она вновь все напутала!

С раздражением отодвинул от себя полную чашку и приказал все унести.

Всегда хладнокровный, всегда рациональный, все рассчитывающий наперед, я не мог принять излишне эмоциональные изменения в себе и полноценно осознать все, что пережил за это время.

Было бы куда более понятно и логически обоснованно, если бы я, вместо раздражения неловко заваренным чаем, хладнокровно продумывал нанесение ответного удара, как осуществить месть Темным, чтобы вернуться победителем. Но сидеть и мечтать о том, что ко мне зайдет та самая нахалка с подносом, на котором дымится правильно заваренный чай и лежат пирожные?!

Это ненормально. Все это я понимал, но только умом.

Ведь, столкнувшись с ней в коридоре перед входом в покои учениц и отчаянно желая остановить, чуть было не схватил Айонель за руку, чтобы расспросить о случившемся в лабиринте. И, видимо, выдал себя жестом или мимикой. Она взглянула на меня с мимолетным удивлением и, отстраненным кивком поприветствовав незнакомого учителя, прошла по коридору дальше.

Слова встали комом в горле, я только молча смотрел ей вслед.

Сейчас поймал себя на том, что уже дюжину раз перечитываю одну и ту же строчку в свитке, с тяжелым вздохом скатал его и бросил на стол.

Что теперь делать? Все мои цели сбились, в голове хаос, в душе разброд…

Желая разобраться и понять, что делать дальше, невидяще всматривался в огонь, размышляя дальше.

Больше всего мне хотелось вернуть себе утерянное душевное равновесие. Но возможно ли это теперь? Когда мой мир поменял полюса?

Я учился, копил знания, при этом прятался от всего, что могло отвлечь от учебы. Падал во тьму в течение столетий, отдав целую жизни и ради чего?! Пустоты! В этом мире я знаю больше всех, имею золота и власти больше всех, могу изменить все управление мира в мгновение ока… и не имею ничего действительно для меня важного!

У меня не осталось ничего, кроме праха истлевших желаний.

Давно, в далекой юности, я имел огромные гаремы, из любопытства пытался понять, почему смертные так ценят телесные утехи и что столь ценное в них находят. По причине подобного любопытства я собрал сильнейших воинов и создал лучшие в мире войска, которые не знали преград, но позже, разочаровавшись, распустил их, как и гаремных красавиц.

Создал магических защитников, которых никто не смог превозмочь, но уничтожил их, так как той защиты сокровищниц, что у меня была, мне с лихвой хватало.

Весь мир опутала сеть из моих рабов на крови, вышколенных и отлично подготовленных к любой работе. По первому желанию я могу уничтожить Райдера, Дубовика или Таниеля, собрать армию лучших боевых магов или, дабы развлечься, устроить в драконьей империи переворот.

И что? И ничего… я ничего из этого не хочу.

Меня неделю истязала кучка полудохлых пережитков прошлого, а на помощь пришел давний враг, посланница Светлых. Я сижу тут в одиночестве, хотя хочу выпить нормального чаю в компании своей ученицы.

Да, единственной ученицы, единственного создания, кроме моих собак, по которому я откровенно скучаю. И хочу видеть рядом с собой!

Я устало откинул голову на спинку кресла, думая о том, что делать дальше.

Тут, откуда ни возьмись, на меня кинулась огромная лохматая собака, из тех пород, что пасут овец на склонах гор в людской Лазури.

Не успев предпринять ничего иного, я ударил по ней парализующей магией, но взбешенного пса это не остановило.

Как он мог попасть сюда, за закрытые двери учительского корпуса?

Отбиваясь уже куда более серьезной магией от непробиваемой собаки, я пытался увернуться, но животина вцепилась мне в ногу… Хлынула кровь. Из горла вырвался сдавленный хрип.

Ни драконий огонь, ни эльфийская, ни людская магии не помогли остановить ее.

Псина, вырвав кусок из икроножной мышцы, отпустила меня и человеческим голосом насмешливо произнесла:

— Ты решил, что смог избавиться от нас, сдружившись со Светлыми?.. Ну-ну… — и злорадно засмеялась. Вдруг все исчезло. Ни крови, ни ран, хотя нога болела, как искусанная по-настоящему. Только шкура горного тигра, раньше лежавшая перед креслом, а теперь полностью сожженная драконьим огнем, напоминала о случившемся.

Я взял колокольчик, вызвал прислугу и приказал все убрать.

Не имея склонности к визионерству*, я понимал, что темные нашли меня здесь. И что теперь, вцепившись в добычу клыками, в покое не оставят. Тем более, они в курсе, что драконница рядом.