Банальности текли и текли, слушатели радостно внимали поздравлениям, которые пели или зачитывали проходившие по площади представители высокородных эльфийских семейств, на чьи средства это все готовилось. После пожеланий шли обязательные щедрые подарки.

С интересом наблюдал за довольным выражением лиц аристократов, сумевших угодить простому эльфийскому люду, — не дай Свет, их семью признают скупердяями! — это меня слегка забавляло.

Последним шло семейство, которое, поздравив соотечественников, раздарило всем какие-то флакончики. Судя по радости простых горожан и гостей из провинции, принимавших подарки, в них были ценные масла и ароматы.

Тут поднялся Таниель. Народ встретил его восторженными возгласами, аристократы — высокомерными взглядами. Владыка, как принято у эльфов, принялся благодарить Свет за щедрые дары для эльфийского народа, напомнил богачам, что чем щедрее подарки на празднике, тем удачнее будет следующий год. И прочее, общепринятое благочестивое…

В этот момент я предпочел отдаться течению собственных мыслей. По мере разворачивания поздравительной речи владыки, я видел, как заскучала стоявшая впереди рядом с отцом непоседливая Айонель.

Разумеется, церемонии вроде этой жизненно важны. Благодаря им, события серой и привычной жизни приобретают опрятный и законченный вид, как огранка у ценного камня. И это важно.

Вот только почему, чем дальше, тем больше меня охватывало беспокойство? Словно что-то идет не так. Будто что-то случилось или случится!

Осталась последняя часть праздника, которую тут все здесь ждали с нетерпением, — парад эльфийской академии. Наконец мальчишки, курсанты боевой академии, появились на площади. Музыка, до этого легкая и веселая, сразу приобрела бравурные оттенки. Горожане и гости, расступившись, радостно махали и кидали им под ноги цветы, приветствуя будущих мечников, магов и стрелков.

Я с отвращением смотрел, как наряженные и украшенные шелком и кружевами, словно девицы на выданье, по площади рядами шагают эльфы в разноцветных плащах, цвет которых зависел от факультета.

Первыми шли мечники в синих плащах, из-под которых виднелись пышные кружева белых воротников расшитых шелковых рубашек. Среди них под синими плащами шагали и женишки драконницы. За ними в зеленой форме двигались стрелки, и заканчивали парад маги в серых плащах.

И каждый из них имел наглость подмигнуть или незаметно кивнуть красавице на балконе, ведь с другой стороны, на противоположном балконе, около владыки эльфов, стояли только старые учителя военной академии, которым такое активное внимание не полагалось.

Наша красавица вспыхивала в ответ, ей явно льстили знаки внимания молодых эльфов. Отец при этом незаметно хмурился и нервно смотрел на мать, которая мило улыбалась, стараясь не замечать глупости молодых эльфов и раздражение мужа.

Один нахал умудрился создать и по воздуху вручить драконнице цветок из крошечных разноцветных шариков…

Столь беспардонное ухаживание выводило меня из себя больше всего!

Видимо, я слишком сильно заскрипел зубами, так что Айонель, оторвавшись от лицезрения лихо шагающих эльфят, тихо прошептала:

— Учитель, вам, наверно, трудно стоять? Давайте я сбегаю за стулом?

— Малышка, для этого есть слуги… — поправил ее отец, недовольно наблюдая за ситуацией со стороны.

В ответ я изобразил отеческую благосклонность и, доброжелательно улыбаясь, тихо ответил ученице:

— Мое стариковское дело — терпеть. Наслаждайтесь, милая…

Она резко развернулась:

— Я не могу наслаждаться, когда кому-то плохо.

— Я уже послал за креслом для учителя! Тебе правильно говорят: наслаждайся, такое зрелище бывает не часто… — настойчиво притянув дочь к себе, раздраженно повторил Райдер.

Она виновато мне улыбнулась и вновь вернула внимание молоденьким эльфам.

Мы с ее отцом переглянулись.

Я изобразил по-родительски снисходительную улыбку, подыгрывая дракону, и, испытывая только одно желание — утащить драконницу к себе и покончить со всем, мне основательно надоело мое лицедейство!

Однако испытания на этом не закончились. Едва эльфийские воины, будущие и настоящие, закончили маршировать, между двумя дворцами накрыли столы, пригласили музыкантов и по традиции зажгли костры. Дракона с супругой куда-то пригласили, и тут, откуда не возьмись, на балконе в своих синих плащах появились женишки моей «эльфийки».

— Айонка!! — по привычке завопил Дик, совсем не по-братски обнимая Айонель и горячо расцеловывая девушку в щеки.

— Молодой человек, ведите себя прилично, — раздраженно заявил я, магией отодвигая наглеца от драконницы.

— Это мой учитель, — остановила она гнев дракончика. Потом учтиво обратилась ко мне: — Учитель, познакомьтесь, это мой любимый брат. Я вам о нем говорила. Сейчас придет второй и остальные…

— Так все любимые братья здесь? — спросил я, заранее зная ответ.

— Почти, — весело заявила Айонель, — и да, все очень любимые!

И, правда, откуда-то прибежал Лео, радостно подхватил счастливую девчонку на руки и закружил. Но этот хоть не целует.

Тут Дик склонился над ее ухом и с досадой прошептал:

— Не могла предупредить раньше, что твой папа и есть тот самый Хозяин драконьей империи, император-дракон!

Лео склонился к ним и тихо засмеялся:

— Когда он нашим сказал, что его семья на второй трибуне, ему не поверили, высмеяв, что он прикидывается сыном императора. А он им ничего доказать не мог, так как думал, что это какая-то ошибка.

— Умник, а ты-то вообще промолчал… — с раздражением громко отозвался Дик.

— Ну да, я что — дурак, так подставляться! Зачем кому-то знать, из какой мы семьи?!

— Ладно вам лаяться, — довольно неэлегантно выразилась моя ученица. — Хоть сегодня не грызитесь!

— Да они без тебя вообще не ругаются, их так и называют — «одна мысль одна душа», — раздался веселый голос еще одного парня, и тут Айонель с визгом кинулась к нему на шею.

— Габриель! Я тогда с тобой так толком и не поговорила!

— Зато я поговорил… — гневно буркнул Дик, с раздражением разглядывая наряженного в синее второкурсника.

— Они уже пару раз подрались, — довольным тоном пояснил Лео.

— Заткнись, ушастый! Доносчик, жалкий ты тип, эльфеныш! — гневно оборвал его Дик.

Айонка сползла с красавца второкурсника, бодро подошла к женишкам и гневно прошептала:

— Тише… перед учителем неловко! Да что на вас нашло?!

— Где бабушка и дедушка? — спросил, обращаясь к девушке, Габриель.

— Племянничек… — сквозь зубы процедил Дик, сверля Гейба раздраженным взглядом.

— Да! — сияя глазами, коротко ответила Айонка. — Познакомься со своими дядюшками.

— Чегооо? — Габи, как называла его Айонель, от подобной вести впал в ступор.

— Сейчас сам увидишь. Пусть бабушка тебе расскажет, что теперь Дик и Лео твои дяди…

И правда, через минуту к юношам подошли родители Айон и принялись обнимать молодежь.

— Дик, Лео, да вас не узнать! Лео, как выросли и вытянулись! — Восторгалась старшая эльфийка, по очереди целуя и обнимая растроганных женишков дочери. — Как вам учеба в академии?

— Ба? — растерянно произнес Габриель.

— Габи? — Бабуля наконец притянула к себе и обняла внука. — Я тебя не заметила, радость моя. Но зато видела с трибуны, как ты красиво вышагивал в строю… Уверена, не одна красавица сегодня рассталась со своим сердечком, глядя на тебя и твоих друзей!

Райдер хлопнул новоявленных сынков и внука по плечам, восхитившись тем, как они выросли, подмигнул дочери, поклонился мне и увел счастливую жену к столу, где их уже ждали.

На этом нашествие родни не кончилось.

Я привык к тишине и одиночеству, потому мне подобное столпотворение родственников переносить было муторно, если не сказать точнее — неприятно. Откуда-то появилась молоденькая эльфиечка, с темными кудряшками, в белом плаще с позолотой на окантовке, и с радостным воплем, ликуя, повисла на шее у Айонель.

Видимо, это у них семейное. От отвращения я уже не мог на это смотреть.