— Тульские самострелки, анчутки их подери! — мы не заметили, как к нам заглянул Федор. Он улыбнулся, растирая платком грязь на лице. — Там пять зарядов зараз вылетает. Чуть нас не подловили, вергой им в глотку!

— Откуда усиньцы их взяли? Их же им не продают.

— Вот и мне интересно узнать. Как и будет Торговой гильдии.

— Вызнать обязательно следует, — сжал кулаки Добрыня, — а потом наказать для острастки.

— Накажем. Пойдем, Слава, посмотрим, как там наши.

Я улыбнулся Милораде и пошел следом за командиром, с опозданием вспомнив, что забыл перезарядиться.

Мы ушли уже далеко от места речного боя. Дым горящего насада еще виднелся, но вскоре исчез за поворотом. Бронезаслонки уже открыли и на рубке возились со станковым пулеметом. На палубе матросы под зычным голосом кормчего начинали приборку. Раненых тащили к погребу. Кроме виденных мноюЮ погибли еще двое. Один из матросов и пулеметчик с левого борта. Снаряд вражеской скорострелки попал в бронезаслонку пулемета, разбив ее напрочь. Его заменил второй пулеметчик, ему самому стрелять мешал прямой курс «Нахрапа». Мы остановились у борта, где виднелось крупная дыра. Федор задумчиво протянул:

— Из крупного калибра молотили. Он стоял на втором насаде. Так что свечку надо ставить Даниславу, это его маневр спас нас от одновременного залпа.

— Зачем мне свечка? — послышалось кряхтение кормчего. — Лучше дарами.

Он остановился и горестно вздохнул.

— Откуда усиньцы взяли такие оружные насады?

Мы дружно повернулись к Пабло. Он был все время на рубке около пулемета. Усталый, но довольный, в порванной рубке и закопчённым лицом напоминал бравого вояку.

— Меня тоже это озадачило, — ответил ему Федор. — Я никак не ожидал встретить тут скорострелку.

— Заметили, как резво они рванули. Стояли под парами наготове.

Егер повернул голову к кормчему:

— Разведка. Нас заметили раньше и передали сигналами. Поставили вышки на высоких деревах. Готовились всерьез.

Наш военный глава покосился на меня, кормчий кивнул.

— Измена у заводчан завелась.

Данислав устало усмехнулся:

— Она никуда и не уходила. Любят люди гривны.

Пабло на некоторое время впал в задумчивость:

— Только вот против кого они приготовили такие силы? Их явно перекупили, узнав про нас, это ясно. Тати получили чрезмерную мощь. И так дальше продолжаться не может. Торгаши и сами пострадают.

Федор сухо ответил:

— Поговорим со старшиной в Иржене. Если хотят нашей помочи, пусть сами решают.

Честно говоря, из этого разговора я мало что понял. Но точно было одно: меня считают за равного. Стремительная карьера для попаданца.

К вечеру мы увидели огни большого города. Больше всего переживали, выдержит ли такого напряжения наша машина. Механики помалкивали. Я уже знал, что люди они суеверные и верят в приметы. От кузнецов, что ли, передалось?

— Дозор!

Нам наперерез вышел вооруженный насад. Кормчий с рубки отсемафорил ему специальным фонарем. Нам тут же ответили, и дозорная лодья пошла рядом. Речная стража высыпала наружу, с любопытством за нами наблюдая. Такого мощного рейдера они еще не видали. А следы недавнего боя наводили на мрачные размышления. Через час, уже в темноте мы пришвартовались на отдельном пирсе. На нем стояли дежурные насады и небольшие учаны. Руководство тут же спустилось на берег, нам было приказано отдыхать. Под прикрытием мощных орудий Детинца и стражи все, наконец, ощутили себя в безопасности.

На вахту мне было не нужно, раненых унесли на берег, поэтому мы с Милой оказались в распоряжении друг друга до утра. Чем сполна воспользовались. В результате чего на завтрак я проспал. Наскоро умывшись и накинув «форменку», поспешил на камбуз. Варена, ни слова не говоря, принесла мне миску с кашей и тарелку с нарезанной ветчиной. Свежий взвар уже стоял на столе в чайнике.

— Где Мила?

Хозяйка уселась напротив и так на меня глянула, что каша с маслом в рот не полезла.

— Ты чего девку изводишь, вергой?

— Ась?

Весело началось утро!

— Вчерась! Лунницу подарил, спишь вместе. Небаско так себя вести добру молодцу.

Ясно, пошла обработка! Сделал вид, что занят едой, пока не получил деревянной ложкой по лбу.

— Больно же!

— Я тебя сейчас поварской ложкой отхожу! Выискался тут умник. Девку испотачил, так отвечай!

— Да я…

— У нас так не принято, перунец.

Рядом с Варихой уселся Мирояр. Обложили со всех сторон! Я резко отодвинул от себя посуду.

— Вы чего ко мне прицепились? Как будто я без понятия. Два раза был женат! Ужо не разумею!

— Как? — женщина разинула рот.

— В том мире. Тут не считается. Мила об этом знает. И от нее не отказываюсь. Но мы же все время в пути! Когда нам сватьбу устраивать? Наверное, нужен кто-то из правителей, чтобы законно оформить. Иначе ведь не считается?

Хозяева камбуза переглянулись. Их лица разом разгладились.

— Вот оно что.

— Чего же Мила молчала?

— Так, она все знает. Мы решили в Портюге повенчаться. У матушки.

— О как!

Мирояр хоть и был из вихорцев, что славились племенем волхвов и чаровников, но в другим верам относился уважительно. Он много прошлой жизни путешествовал и видел разное.

— Тогда надо выпить кафу и хорошенько подумать. Варишка, у тебя пирог на ягодах готов?

Та неожиданно покладисто согласилась, подвинула ко мне тарелки и ушла.

Мы сидели втроем, пили вкусный кофе с не менее вкусным пирогом и думу думали.

— Вот оно как! Ладно ты, с чужой стороны обычаев наших не знаешь. Но эта-то дуреха! — Вариха не могла успокоиться.

— Остынь, женка! Когда им было думать? Убегли от одних ворогов, потом с нами в рейде и снова лихо. Часу не было.

— Зато сейчас настал. Но как же обряд проводить? — хозяйка бросила на меня испытывающий взгляд. — Сказывают, ты веришь в Единого?

— Так окрестили.

Хозяева переглянулись:

— Тогда точно вам в обитель.

Мирояр улыбнулся:

— Но допрежь мы здесь по нашему Устюжскому обычаю веселье сыграем. Покон позволяет.

Я удивился:

— Зачем?

— Чтобы никто на Милораду из чужих не покусился. По покону она будет мужней женой.

— Какой ты у меня умный, Яра! — довольно хохотнула Варена. — Кормчий на лодье и есть старшина!

Я разинул рот, понимая, что никуда уже не денусь.

— Только веселиться будем у заводчан. Там чиниться станем.

Вот так я узнал свое ближайшее будущее.

В Иржени мы не задержались. Видимо, руководство сумело порешать с местной старшиной дела и получили советы. С рассветом из порта на север на всех парах ушли два вооруженных крупнокалиберными пулеметами насада. Выглядели они изрядно потрепанными жизнью, но других не было в порту. Основной костяк ушел по высокой воде вниз с караванами. Как я понял, именно в это время можно пройти по главному руслу без риска сесть на мель. В боковых часто шалили тати. На широкой протоке безопасность была выше.

Белояр по этому поводу поделился сомнениями с Пабло:

— Не застанут уже никого.

— Усиньци вряд ли тот насад бросят. Не так они богаты.

— Ну, тогда Сварог им в помощь. Что старшина сказывает?

Пабло скривился:

— О себе любимых думают.

Белояр хрустнул пальцами:

— Ясно. Ждут, что за них все порешают. Но от знаний о мертвом городе не отказываются.

— А мы им и не продали. Не тот авторитет у них. Пущай с заводскими договариваются. Все проще в Иржене взять охрану. Отдали две шкатулки с камнями за ночь и припасы.

— Умно!

Всю ночь на борту шел ремонт. В Иржени имелись свои мастеровые с электрическими пилами, сваркой и слесарным инструментом. Так что мы под этот шум с Милой мило покувыркались.